Замуж за монстра - Анна Григорьевна Владимирова

Дзери удивленно хмыкнул.

— Готов? Представь, что я снова подхожу из-за спины, как сегодня утром. Только легче, невесомее… Старайся помнить, что ты сейчас в безопасности. Вокруг нас лес, мы дома у Михаила, и нам тут с тобой ничего не грозит. Ты занят любимым делом, ты рисуешь. И я просто потянулась к твоему плечу, но не дотронулась. Почувствуй, пожалуйста, эмоции, которые ты начинаешь испытывать… А теперь смотри из стороны в сторону и похлопывай себя по плечам…

Дзери оказался старательным пациентом. Я видела, как он послушно следует моим словам, сосредоточенно хмурясь. Время от времени я просила его делать глубокий вдох, делиться со мной тем, что получилось ощутить. Ему понравился элемент азарта — а это хороший знак. Буквы на листке проступали стремительно и облетали пеплом, наполняя воздух запахом дыма. А он пускался в эмоции снова и снова. И опять мы обсуждали то, что приходилось ему переживать. Когда с его глаз скатились слезы, я остановила работу.

— Как ты? — улыбнулась ему осторожно.

Дзери задышал чаще, пытаясь понять, что же произошло. Я не мешала.

— А попробуй теперь вернуться к палитре, — предложила через время, дав ему отдышаться. — Посмотри, что хочется тебе сейчас увидеть в цветах…

Он кивнул, разложил снова краски на столе и принес новый альбом, а я откинулась спиной на диван, притягивая к себе кота. Все так быстро произошло! Я вдруг осознала, как испугалась сама. Непривычная обстановка, я — без какой-либо ревизии и с кучей собственных эмоций… Но нам, кажется, удалось.

«А ещё будем заниматься?» — скосил на меня взгляд Дзери, улыбаясь.

— Если захочешь, — вздохнула, но тут у меня зазвонил мобильник. — Прости, я сейчас…

Звонил Артур. Я усадила кота на свое место и прикрыла пледом, а сама спустилась со ступеней и приняла вызов, направляясь в сад.

— Привет.

— Привет, Катя. Как ты?

— Нормально, — бодро доложила я.

— Вот как? — Слышала, удивлен. — Вы решили сегодня не приезжать в город? Я хотел, чтобы вы появились на приеме…

— Мы ничего не решали. Стерегов уехал.

Почему-то не хотелось с ним делиться тем, что у нас с Мишей происходит. Тем более, я и сама не понимала до конца, что случилось.

— Понятно, — озабоченно отозвался он. — Попробую ему дозвониться…

— Артур, я никуда не хочу ехать сегодня, — перебила его раздраженно. — Можно просто оставить нас в покое, а?

— Я этим и занимаюсь, Кать. Но нельзя наворотить дел и просто сбежать, ты же должна это понимать.

Я прикрыла глаза опускаясь в траву с ворохом жёлтых листьев поверх. Как же они вкусно и терпко благоухали, когда сминаешь их в пальцах…

— Да, ты прав, — холодно отозвалась я. — Но я не заставлю Стерегова, а самовольничать он мне не позволит. Да и я не буду.

— Ладно, попробую тогда до него добраться и выяснить. Ты примерно не знаешь, куда он поехал?..

— А ты примерно не знаешь, где мне искать моего настоящего отца-оборотня?

Тишина в трубке разогнала сердце за несколько вдохов. И мне снова стало плохо. Я раскрыла глаза, ежась, и затряслась.

— Катя, нам надо поговорить, — услышала я в трубке голос Артура, но ответить не смогла.

Руки ослабли, и мобильный вывалился в траву. Листья вокруг стали обугливаться и дымить, а картинка перед глазами подернулась туманом. Кажется, я закричала… А потом меня кто-то схватил в охапку и прижал к себе крепко. Запах знакомый, но в то же время не особо. И я не сразу сообразила, что меня держит Дзери. Сил у него было недостаточно, и нас потряхивало обоих. А в мозги ввинчивался голос Артура. Он звал меня из валявшегося рядом мобильника тревожно, с надрывом… Ну почему я не могу?… Почему так сложно посмотреть этой правде в глаза?..

Я не знаю, сколько времени прошло. Я пошевелилась, вздохнула глубже и прохрипела:

— Спасибо…

Дзери выпустил и тревожно глянул мне в глаза, а я растерянно заморгала на выжженную вокруг поляну. И стало страшно. Почему-то не думалось, что Харук Хан мог дать слабину в своем заклинании ошейника…

…Но я его расшатала.

— Дзери, — прошептала я, переводя взгляд с поляны на парня, — напиши отцу. Скажи, что… что-то не то с его ошейником… или со мной…

Он тяжело вздохнул, хмурясь, потом решительно обхватил меня за плечи и помог подняться.

«Пошли», — кивнул на дом.

А я переставляла трясущиеся ноги и думала о картине, которая сгорела у Миши в доме. Получается, это я ее сожгла? Меня снова затрясло. Я, получается, опасна. Со мной не то что-то. Если даже ошейник не сдерживает…

Дзери усадил меня в кресло, сунул мне в руки кота и приказал гладить, а сам начал разводить огонь. Охрана не заставила себя ждать — прибежало два мужика, но Дзери быстро их разогнал одним взглядом, мол, сам разберусь. Потом принес мне большую чашку чая, что-то поворожил над ней и поставил передо мной на стол.

— Ты все же дай им знать, — подняла я на него взгляд. — Со мной что-то не то…

«Я дам, конечно, но с тобой все в порядке, — положил он передо мной альбомный лист, на котором стремительно проступала целая тирада. — Ты очень особенная. Чувствительная. Ошейники не все могут сдержать. Это не значит, что с тобой что-то не то».

— Я не спец в ошейниках, — призналась я.

Это искусство изучалось в основном боевиками. Блокировать противника — самое то. На гражданских ведьм, конечно, ошейники тоже применялись, но не в бытовых ситуациях.

— Я сожгла картину в доме Миши, — посмотрела я в его глаза. — То есть, никто не знал сначала. Но, выходит, это я.

«Ну, значит, за дело сожгла».

Я хмыкнула, вспоминая тот день. А, может, он прав? Мы тогда с Михаилом оба были на грани. Могла я?.. В горле стал ком, и все похолодело внутри. Если меня даже ошейник не может сдержать, и Михаил узнает об этом… Он же… Никто в своем уме не станет жить с ведьмой, которая сама не ведает, что творит. Руки затряслись, все похолодело внутри…

«Рина, не поддавайся!» — расплылись буквы перед глазами.

Но я только заморгала часто, пытаясь остаться в реальности. А реальность уже разлеталась чёрными