Роман с Бузовой. История самой красивой любви - Ольга Бузова

Больше всего меня бесило в этой ситуации, что Рома начал орать на меня при всех, не выслушав меня. Я считаю, что это просто некрасиво со стороны мужчины. Неужели нельзя было дождаться окончания лобного места, потом отвести меня в сторонку и нормально, по-человечески, без всяких криков и оров, поговорить? А он прямо на лобном месте: «Да ты меня уже достала со своим Стасом», или «Сколько можно так себя вести», и так далее, все на ту же тему. Если бы я хоть капельку чувствовала себя виноватой, поверьте мне на слово, я бы извинилась. Может, не сразу, но извинилась. Но моя совесть была абсолютно чиста, да и он прекрасно знал, что я принадлежу только ему. Я до сих пор не совсем понимаю, почему так все произошло. Не хочется у него спрашивать, потому что нет абсолютно никакого желания ворошить тот неприятный этап в наших отношениях. Сейчас уже не важно, кто прав, кто виноват. Тогда оказалось, что виноваты оба. Он дал толчок к этому конфликту, поверив в бредни Аплекаевой, а я не смогла сложившуюся ситуацию свести на нет. Самое неприятное, что каждый из нас считал себя абсолютно правым. В тот вечер мы даже не поговорили, дураки. А дальше — каждый последующий день все больше и больше удалял нас друг от друга…

После вчерашней ругани на лобном месте я разговаривал с Собчак, а Оля и Дашко подслушивали. Говорил о том, что устал бороться со Стасом, но больше устал бороться с Олей. Как можно жить вместе дальше, если она до сих пор не видит, что мне может быть неприятно, а что я воспринимаю нормально. Зачем трогать Ст-са, который рад любой Олиной выходке в свой адрес, спит и видит, как бы обратить ее внимание на себя! И тут такой шанс! Не вижу другой альтернативы, кроме как расстаться.

Свое решение в преддверии голосования озвучить не решился, вдруг что-нибудь произойдет?

С ВЕЩАМИ НА ВЫЛЕТ

То, что случилось днем позже, просто словами не передать… Как всегда в конце недели, было женское голосование… Двум новеньким дают иммунитет от ведущих, и наступает третий круг голосования… И большинство ребят голосуют против меня. Я не понимаю, что происходит. Мысли в голове путаются. Неужели я вот так просто уйду? Рома сидит рядом и молчит! Да, мы были в небольшой ссоре, но неужели он тогда ничего не мог сказать? Ведь когда было голосование, во время которого чуть не ушел Рома, голосовали и против меня тоже. И я сказала, что ухожу вместе с ним! Хотя и тогда у нас было небольшое недопонимание. И в то время мы еще не так долго встречались, как сейчас. Как это больно и неприятно, когда твою фотографию зачеркивает почти весь коллектив, люди, с которыми прожила бок о бок больше полугода.

Даже те люди, которых я считала своими друзьями, в тот вечер оказались моими врагами. Голос Степана Меньщикова был для меня как нож в спину. Я ничего не понимала. Я никогда не держалась за проект, никогда ничего специально не делала, чтобы остаться. Но я никогда не думала, что это настолько неприятно, когда тебя выгоняют.

Я, в принципе, всегда была готова к уходу. Но не одна. Я любила человека, который сидел рядом со мной — и просто молчал. Мне казалось тогда, что вся моя сказка, придуманная мною же, о нас, о нашей любви, — разваливается на маленькие кусочки. Пока я слушала сквозь слезы аргументы ребят о голосовании против меня, я все ждала, когда же он меня обнимет, когда же он произнесет: «Я люблю эту девушку, и сегодня мы уходим вместе». Но он все молчал.

На голосовании иммунитет дали двум новеньким Оксанам, потом Дашко, и в нашу восьмую месячину голосуют против Оли! Надо же. Я пытался взять в тот момент ее за руку, но она у меня девушка гордая и ни за что не показала бы тогда, что ей кто-то необходим.

В голове такая буря, ведь совершенно очевидно, что сейчас Собчак задаст мне вопрос, готов ли я уйти вслед за Олей. Это дурацкое письмо, Стас, Оля — я и двух слов произнести не могу. Чувствую, что не готов сейчас принять никакого решения. Я просто не хочу, чтобы она уходила, — и все. Я растерялся, не знал, что сказать, что сделать…

В голове сразу начала вырисовываться картина: вчера, за день до голосования, он ни с того ни с сего начинает меня обвинять в действиях, которых я не совершала, мы ссоримся, а сегодня я ухожу… И у него есть веский аргумент для того, чтобы остаться: «Как я могу уйти вместе с ней, если я ей не доверяю?» У меня создается такое ощущение, что он все специально подстроил! От таких мыслей у меня еще больше сжимается сердце. Я на лобном месте тогда сказала какую-то ерунду: ну, что всех все равно люблю, что буду скучать, что этот проект стал для меня домом… Мысленно я уже попрощалась с ребятами и с этой жизнью. Вдруг микрофон берет Мурка и начинает говорить о том, что она не может смотреть на мои слезы, и что проект для нее не так много значит, как для меня, и что она хотела бы покинуть площадку вместо меня. Я не до конца понимаю, что происходит, до меня ее слова доходят как будто через толщу воды. И только когда ребята с ведущими собираются провожать не меня, а Мурку до ворот, понимаю, что ухожу не я.

Оле не дали даже в будку гласности сходить, не стали ломать комедию. Я снова попытался взять ее за руку — не дала. Подошел поговорить — убежала. Попытался присесть с ней рядом, когда ее успокаивал Стас, но меня послали… в увлекательное эротическое путешествие. В общем, никакого общения. Она полностью динамит меня. И как тут показать, что мне не все равно, что я тоже, как и она, переживаю, но события последних дней не дают мне покоя. К тому же этот п…здюк не отходит от нее ни на шаг. Конечно, когда как не сейчас демонстрировать свою преданность.

Но к тому моменту мне уже совсем не хотелось здесь оставаться. А что я теряю? Человеку, которого я люблю, оказывается, безразличны моя судьба и я. Что мне здесь делать? Жить в коллективе, который голосует против меня? Зачем? К чему все это? Я пыталась поговорить с Муркой, я умоляла ее тогда остаться и позволить покинуть съемочную площадку мне. Но я осталась. И сейчас, когда с того дня прошло больше года, я очень благодарна этой девушке, потому что, если бы не она, я, может, никогда не была бы так счастлива, как сейчас…

Не передать словами, как мне было больно в тот вечер. Я ничего не понимала. От слез разболелась голова, в голову лезли черные мысли. В тот вечер меня очень сильно поддержал Стас. Он меня успокаивал, говорил, что ничего страшного не произошло, ты здесь — и это самое главное. Вот в таких моментах, подумала я тогда, и проверяется настоящая дружба.

Мой пока еще молодой человек не удостоил меня своей поддержкой, когда я в ней нуждалась больше всего. Позже, когда я немного отошла, Рома все-таки подошел ко мне, но я не хотела его ни видеть, ни слышать. То, что произошло на лобном, перевернуло мое отношение к нему.