Русское родноверие. Неоязычество и национализм в современной России - Виктор Шнирельман

В первой половине 1990-х гг. идеологи КОБР пытались оказывать влияние на национал-патриотические партии – вначале на «Русский национальный собор» генерала А. Стерлигова, затем на «Русскую партию», но полного взаимопонимания не получалось. В 1996 г. группа КОБР сблизилась с «Российским общенародным движением» (РОД), но этот союз оказался непрочным и вскоре распался. Тем не менее, группа пыталась распространять свои материалы парламентариям, губернаторам, мэрам городов и даже членам правительства.

В апреле 1997 г. эти коммуно-языческие идеологи учредили движение «К Богодержавию», которому удалось открыть отделения в 70 городах России. С 1997 г. оно выпускает газету «Знание – Власть», которой руководит подполковник запаса Службы внешней разведки В. А. Задерей, имевший большой еще советский опыт службы в разведорганах[92]. Эта газета занимается поиском всевозможных козней тайных «антирусских сил» и находит их в мировом «сионо-масонском заговоре». Идеологию этого заговора она ищет в Ветхом и Новом Завете, занимая, тем самым, откровенно антихристианскую позицию. Главной опасностью для мира КОБР объявляет Глобальный Предиктор, якобы «наследующий египетскому жречеству», чьим инструментом служит «мировое еврейство». Газета вслед за В. Емельяновым рисует князя Владимира «внуком раввина» и «иудеем-миссионером», добавляя от себя, что он положил начало спаиванию русского народа. Мало того, газета прямо обвиняет православную церковь в том, что та будто бы «сдала народное хозяйство на откуп ростовщическим кланам еврейства…» (Давать… 1998). При этом создатели КОБР объявляют ее «инструментом воинствующего атеизма». Таким странным образом современное русское неоязычество, смешанное с эзотерикой и конспирологией, смыкается с постсоветским атеистическим коммунизмом.

Хотя концепция «Мертвая вода» пользуется большой популярностью в российских силовых структурах (армия, МВД и др.) и среди российских чиновников, у населения она интереса не вызывает. В политической мозаике современного Петербурга деятельность этого движения остается периферийной. Это не случайно, так как его костяк составляют пожилые люди, живущие воспоминаниями о когда-то успешно проведенной борьбе с «космополитами» и мечтающие лишь о том, чтобы вернуть то благословенное для них время (Евгеньев 1999). Тем не менее, движение КОБР сумело сформировать концептуальную политическую партию «Единение», участвовавшую, пусть и неудачно, в парламентских выборах в ноябре-декабре 2003 г.

Сдвиг всех этих национально-ориентированных и фактически безрелигиозных интеллектуалов к антисемитизму или даже расизму вряд ли должен вызывать удивление, ибо, отказавшись от идеологии интернационализма и марксизма, они, тем самым, отрезали себе все остальные пути к «торжеству разума и справедливости», кроме национал-социалистического. Ведь еще в начале XX века была замечена тесная связь между патриотическим социализмом и фашизмом. Так, Жак Валуа, основатель фашистского движения во Франции, выдвинул в 1925 г. простую формулу: «национализм + + социализм = фашизм». Позднее нечто подобное отстаивал и лидер английских фашистов Освальд Мосли (Sternhell 1976: 320–321, 326–327). И это – не случайные совпадения. По некоторым данным, в начале 1980-х годов в высших эшелонах советского руководства проснулся подозрительный интерес к фашистскому наследию Германии и Италии (Стрельников 1998). По словам экспертов, есть все основания связывать благожелательное отношение властей к обществу «Память» с тем, что становление праворадикальных движений с конца 1970-х – начала 1980-х гг. находилось под контролем и в теснейшей связи с деятельностью КГБ (Яковлев 1998; 2001: 440, 536; Шубин 2001: 370). Это продолжалось и в 1990-е годы. Как свидетельствовал А. Н. Яковлев, «из тайных фондов бывшего КГБ по хорошо отработанной цепочке подкармливаются многие экстремистские газеты и журналы, выпускаются книги, оплачиваются передачи» (Яковлев 2001: 434).

Впрочем, в отличие от многих других национал-патриотических партий, в середине 1990-х гг. петербургский РОД, по крайней мере, на словах отмежевался от экстремистской позиции и объявил о своем гуманизме. Оставив прежнюю аббревиатуру, он даже пошел на смену названия, которое стало звучать как «Российское общенародное движение» (Воля РОДа 1996). Действительно, если в начале своей бурной деятельности Семенов резко выступал против «поборников российской, а не русской культуры», которые будто бы ведут работу по разрушению русского народа (Семенов 1991в: 6), то затем он начал подчеркивать гетерогенный, полиэтничный состав русского народа и протестовать против поисков каких-либо «истинных славяно-русов». Основой русской общности он объявил не кровь, а «русский дух» (Семенов 1995а: 18; 1995б: 4). Новая программа РОДа шла еще дальше, делая упор именно на российской нации, включающей в себя все народы бывшего СССР. На этой основе РОД и изъявил желание строить Великую Россию (Воля РОДа 1996: 1). Впрочем, это, по-видимому, мало изменило его отношение к евреям, ибо, по Семенову, «у них – другая духовная сущность, которая плохо сочетается с духовной сущностью России» (Семенов 1995а: 22).

С 1996 г. в Москве действовало неонацистское «Общество Нави» («Священная церковь белой расы»), организованное Ильей Лазаренко, бывшим комсомольским активистом и студентом Московской государственной юридической академии. В октябре 1994 г. он стал лидером молодежной неонацистской партии «Национальный фронт», демонстрирующей ярко выраженные расистские и антисемитские настроения (Верховский и др. 1996: 137–140, 276; Прибыловский 1998б). Несмотря на свой юный возраст, Лазаренко уже тогда имел богатую политическую биографию. В 1990 г. он входил в одну из группировок «Памяти» (Щеголева), в 1991 г. примыкал к православно-монархическому союзу «Христианское возрождение» В. Осипова, в конце того же года резко изменил свои убеждения и, по его собственным словам, перешел на «православно-фашистские» позиции и стал одним из основателей «Союза русской молодежи». В 1992–1994 гг. он возглавлял выросшее из этого «Союза» неонацистское молодежное движение, называвшееся «Фронтом национал-революционного действия» и подчеркивавшее свою преданность православию. Одновременно он издавал газеты «Наш марш» (1992–1993) и «Народный строй» (1993–1996). В 1995 г. Лазаренко входил в «Партию русских националистов» А. Федорова и даже возглавлял ее московскую часть.

В декабре 1994 г. он выступил в откровенно расистском духе на семинаре «Будущее России», организованном на мехмате МГУ, и опубликовал ряд подобных статей в «Народном строе». За это в марте 1996 г. против него было возбуждено уголовное дело, и он стал первым осужденным по статье за разжигание национальной розни (Прибыловский 1998б, 1998в; Невелев 1999). Находясь под следствием, Лазаренко порвал с православием и ухитрился стать главой неоязыческой церкви («Общество Нави», или «Церковь белой расы»), основанной на поклонении двум якобы древнеславянским богам, Яви и Нави, и практикующей форму одежды и ритуалы, весьма сходные с ку-клукс-клановскими. Учение Церкви являлось странным смешением языческих славянских верований с индоарийскими (ведическими) и зороастрийскими (Трофимчук 1997: 119; Новые религиозные организации… 1997: 86–87). По словам самого Лазаренко, «Общество Нави» было основано на ариософии, «религии белых людей, не имеющей ничего общего с иудаизмом, христианством, исламом и прочими религиями, прославляющими бога-творца». «Белых людей» Лазаренко отождествлял исключительно с русскими (Российские соратники 2000). По словам В. Лихачева, Лазаренко создал свое религиозное учение в ходе перелистывания справочника по мифологии и знакомства с книгами М. Серрано, поняв свою несостоятельность как политического лидера (Лихачев 2003: 223).

Эта Церковь была сознательно основана в день рождения Гитлера, а первый ритуал состоялся в день осеннего равноденствия 1996 г. на месте первобытного Дьякова городища в Коломенском. А 20 апреля 1997 г. ее последователи совершили в районе станции метро «Семеновская» тайные церемонии в честь «начала эры белого человека», посвященные дню рождения Гитлера. Одним из излюбленных атрибутов сторонников этого движения являлись повязки со свастикой (Островский 1997; Невелев 1999). Кроме того, его атрибутика включала новгородский (кельтский) крест с вписанной в него свастикой, рунические надписи, череп барана и меч Зигфрида. Под Навью понимался некий «изначальный духовный принцип», «идеальный духовный мир». Последователи движения считали себя приверженцами «нордической славянской мифологии» (впрочем, Лазаренко говорил и о «языческом гностицизме»), якобы принесенной «белому человеку» Велесом. Своей целью Лазаренко ставил возрождение «древнейшего нордического культа», или «ариософии», и считал его уделом «высших каст». «Ариософия – религия волевых людей», – вещал он. Напротив, в православии он видел «религию для стада».