Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает - Данил Корецкий

Лис позвонил в штаб воздушно-десантных войск, сведения о службе Тихомирова подтвердились: рота разведки Тульского полка ВДВ. Характеризовался он положительно, уволился восемь лет назад по собственному желанию. Пришлось Волошину прокатиться в Тулу. Из военной поликлиники он привез медицинскую карту старшего лейтенанта Тихомирова. И тут же позвонил Рачкову.

– Что там у нашего «крысиного короля» с зубами, Виктор Самуилович? Осталось что-нибудь? Не растерялись по дороге?

– Наверное, все в порядке, – ответил тот. – Не жаловался пока. А в чем дело?

– Я тут раздобыл зубную карту одного человечка, надо бы сверить ее с челюстями скелета. Сделаете?

– А почему нет? Присылайте. Я дам предварительный ответ, при необходимости надо будет провести стоматологическую экспертизу.

– Ну и отлично!

Через два дня Лис получил предварительное заключение: «Исследуемый образец челюстей в скелетированном черепе: 7 и 8 моляры в верхнем правом ряду отсутствуют, обширные кариозные полости на 7 моляре в. л. ряда и 4 клыке п. н. ряда, остатки пломбы и вторичный кариес на 3 клыке п. н. ряда. Меловые пятна на всех восьми резцах. Соответствие с зубной картой Тихомирова А.Л. – 100%».

Таким образом, Еж был установлен и идентифицирован. Осталось лишь узнать, каким образом он угодил в трюм «Максима Горького».

Лис сразу взялся за сводки происшествий октября 2008 года. Киллер высокого уровня должен был оставить в них специфический след. И он сразу нашел такой след: 2 октября Еж-Тихомиров куда-то уехал из Москвы и не вернулся, а 5-го октября в Тиходонске был убит Валет!

Пазл складывался, и весьма удачно!

Гарик вошел в кабинет, как к себе домой. Он был в сером, с отливом летнем костюме, голубоватой рубахе с распахнутым воротом и перламутрово блестящих штиблетах. Спокойно притворил за собой дверь, прошелся блатной, враскачку, походочкой, сел на стул, положил повестку, по-хозяйски осмотрелся. Хмыкнул.

– Бедно живешь, начальник. Хата так себе. У меня стол и то больше…

Поздороваться он забыл. Или не посчитал нужным.

– Так и нары у тебя, наверное, пошире, – холодно ответил Лис, поигрывая ручкой. – И параша, небось, золотая. Одно плохо – в камере привыкать трудно будет. Там на обычной параше сидеть придется, Гаркушин!

Гарик криво усмехнулся.

– При чем здесь параша и нары? Какая камера? У меня честный бизнес… И три адвоката!

Гарик изобразил на лице холодное высокомерие. Вообще, надо сказать, за последнее время он сильно изменился. С тех пор как Гарик возглавил речпортовскую группировку, он стал по-другому одеваться – вон какой дорогущий костюм напялил, даром, что сидит, как на корове седло! И говорить стал уверенно и важно, и манеры стали вальяжными, какие бывают у больших руководителей… Причем у тех, которые никогда и не ожидали своего возвышения.

– Зачем звал, начальник? – строго спросил бригадир, будто это он вызвал Лиса повесткой. И выдвинул массивную нижнюю челюсть, словно готовый к атаке бульдог.

Коренев открыл розыскное дело, достал фотокарточку и положил на стол.

– Узнаешь?

Это было фото Тихомирова, выданное его матерью. Киллер сидел за барной стойкой где-то в Турции, держась за пивной бокал, и хмуро пялился в камеру. Зрачки отсвечивали красным.

Гарик слегка наклонил голову, посмотрел на снимок без всякого любопытства. Пожал плечами.

– А кто это такой?

– Еж.

Гарик поднял глаза от снимка, посмотрел Лису в глаза и нагло ухмыльнулся.

– Похож на артиста одного, – сказал он. – Подонков всяких играл. Не помню только фамилию.

– Тихомиров его фамилия. Он действительно из подонков. Только он такой же артист, как ты режиссер.

Гарик помрачнел. Фамилии Ежа даже он не знал, и такая осведомленность начальника УР его сильно насторожила. Что он такого раскопал?

– Хватит загадки загадывать, – процедил Гарик.

– А никаких загадок и нет. Ты режиссер, придумал сцену, выписал артиста, он эту сцену сыграл, а потом… Куда он потом подевался?

– Не вешай лапшу, начальник! Не знаю я этого типа.

Лис усмехнулся.

– Странно! А я вот буквально вчера беседовал с человеком, который видел вас вместе осенью 2008-го на судовом кладбище! Тебя и артиста твоего! Как же так, Гаркушин?

– Начхать, кто и с кем меня видел! Я тебе уже ответил. К тому же в отстойнике я вообще не бываю! Чего мне там делать? Бомжей гонять? Так это твоя работа, а не моя!

Он держался уверенно, лицом не суетился, даже не пытался изобразить из себя невинную овечку. Скорее изображал травленого волка, которого просто так не возьмешь.

– А если я очняк проведу? Ты как, Гаркушин, не возражаешь?

Лис внимательно наблюдал за ним, но Гарик не дрогнул ни единым лицевым мускулом.

– Проводи что хочешь! – буркнул он. – Мне фиолетово!

Но глаза метнулись: туда-сюда! Взглядом управлять труднее, чем мускулами.

Лис поднял трубку внутренней связи.

– Заводи свидетеля!

Точнее было сказать – лжесвидетеля. Накануне Лис договорился с охотником за цветным металлом Халиловым, чтобы он подтвердил одну-единственную вещь. Не для следствия и суда – исключительно для Гарика. Чтобы запудрить ему мозги и взять на понт.

Дверь кабинета распахнулась, и Волошин ввел «свидетеля». Его не приводили в порядок – та же длинная желтая куртка, тот же тросик в штанах, та же щетина, те же грязные потеки на острых скулах. Словом, он был «в образе».

– Заходи, Леша, – приветливо, даже слишком, сказал Лис. – Посмотри, ты знаешь этого человека?

Халилов должен был обойти стул с Гариком, внимательно осмотреть бригадира с головы до ног, задуматься, почесать в затылке или поковыряться в носу и раздумчиво сказать: «Дык, это он на том пароходе был, на «Горьком». А с ним еще один, в черной одеже…» И посмотрев на предъявленный Лисом снимок, добавить: «Точно, вот с этим самым!» На репетиции все прошло гладко, а сейчас, перед тем как получить обещанные пять тысяч рублей, Халилов должен был сыграть не хуже любого профессионального артиста.

Но вся жизнь состоит из непредвиденных случайностей, причем проявляются они в самое неподходящее время. Начальник уголовного розыска Коренев знал это лучше многих. Сейчас ему пришлось еще раз убедиться в справедливости этой закономерности.

Халилов обошел стул, посмотрел на Гарика, и тут же лицо его исказилось, в бессмысленных глазах метнулся ужас.

– Не знаю я его! – истерично заорал бомж. – Никогда не видел! И вообще никого не видел! Лучше сажайте, я отсижу! Не знаю никого-о!

С Халиловым началась истерика, и Волошин с трудом вывел его из кабинета.

Бригадир речпортовских сидел неподвижно, как каменное изваяние бульдога.

– Что, начальник, не вышло? – с усмешкой спросил он. – Теперь твои мусорские прокладки не работают. Время другое, люди другие. И мусарня изменилась, и «деловые» уже не те, что раньше. На пенсию тебе пора, мусор! Давай, отмечай повестку, и я пошел!

Лис вздохнул, стараясь, чтобы это выглядело естественно. Про то, что времена изменились и он устарел, ему говорили начальники, так считали и молодые подчиненные, а теперь он услышал это от криминального авторитета. Наверное, они правы. Есть поговорка: «Если третий человек говорит, что ты пьян, заканчивай спорить и ложись отсыпаться…»

– На пенсию так на пенсию, – сдерживаясь, сказал он. – Только к этому разговору мы с тобой еще вернемся!

– Да хоть каждый день, – кивнул Гарик. – Только попусту меня больше не гоняй. Веди свидетелей, проводи опознание, ордер на стол! Иначе скажу своему адвокату – пусть на тебя жалобу пишет. Вы же все аттестацию ждете? Как раз и получишь сюрприз…

Лис откинулся на спинку кресла и внимательно разглядывал бригадира речпортовских. Его подозрения переросли в уверенность: это Гарик заказал Валета Ежу, а после прикончил исполнителя и спрятал концы в воду. Он хорошо обставился, потому и держится так уверенно. Но больше в Тиходонске нет человека, которому была бы выгодна эта комбинация. Хотя доказательств, очевидно, собрать не удастся. Что ж, есть и другие методы…

– Чего ты тут раскомандовался, Гаркушин? – сказал он спокойно. – Ордер тебе на стол, свидетелей подавай… Ты что, прокурором заделался? Или начальником ГУВД? Ты бандит, а я офицер, вот и веди себя соответственно. Никаких новых времен для меня нет – заруби это себе на носу! Еж – высокопрофессиональный киллер, и в Тиходонск приехал не просто так! И не по простому совпадению как раз в это время Валета убили!

Он навалился грудью на стол, поймал затравленный взгляд бригадира.

– Как считаешь, Гаркушин? Не случайно? Интересно, что братва на этот расклад скажет?

Да, глаза выдают глубоко скрытые чувства. И Лис понял, что он не ошибся. Только догадки к делу не пришьешь, а выражение взгляда доказательством не является. Но Гарик понял, что он понял. И зло окрысился:

– Хватит, мусор, порожняки гнать! Давай пропуск на выход!