Забери мою жизнь - Анна Сергеевна Платунова

непременно заводил старую как мир историю про преподавателя с синими зубами и про черный катафалк, неотступно преследующий того, кто его по неосторожности призвал.

В такие моменты я себя чувствовала едва ли не старушкой, которая повидала всякое и которую ничем не испугать.

– У-у, неинтересно с вами! – как-то возмутился Рум.

Он сунул мне под нос руку, отломанную у скелета в кабинете целителей, крича: «Рука ужаса потянулась к шейке нежного создания!» Я окинула и Рума, и руку скучающим взглядом: сущая ерунда после поединка Урагана со Смерчем. А Нис выдрал кость из пальцев оборотня и отбросил в сторону.

– Ничем этих фиолетовых не пронять! – фыркнул оборотень.

На время удалось забыть обо всех печалях. Господин Тинер больше не вызывал, амулет исправно оберегал меня от всплесков магии, а в учебном журнале напротив наших с Нисом имен стояли сплошь «отлично» и «превосходно».

И все бы ничего, если бы Ларнис пошел в лавку, как обещал. После того как он узнал, что убийца одной с ним расы, он будто специально решил себя помучить или наказать, не знаю. А может, хотел доказать себе, что продержится без крови сколько угодно.

Все мои намеки он пропускал мимо ушей, а когда я сказала прямо, отмахнулся с деланой беззаботностью:

– Лети, схожу в свое время, уже скоро.

Что за человек! То есть вампир. Неужели придется тащить за руку, как в первый раз?

Но случилось событие, после которого Нис сам понесся в лавку быстрее урагана.

И да, теперь я знаю, как появляются клыки!

Я давно хотела попросить Ниса попробовать мою кровь. Мне не давала покоя мысль, что разгадка моего происхождения где-то совсем близко, в моих венах, и если Ларнис попробует хоть капельку, то сможет увидеть что-то важное. Вдруг он узнает, кто мой отец?

Раньше я часто думала об отце, старалась представить, каким он был. Мама не успела рассказать, как она с ним познакомилась и где провела несколько месяцев после того, как сбежала из дома в восемнадцать лет. Разумеется, они любили друг друга, как иначе? Может быть, отец погиб и поэтому мама, уже беременная мной, вернулась к старшей сестре, которая терпеть не могла ни ее, ни противную писклю, которую мама принесла в подоле.

Лежа на чердаке, слушая шум капель, просачивающихся сквозь крышу, или шорох ветра по черепице, я воображала отца. Конечно, он сильный и красивый. У него темные волосы и синие глаза, как у меня, ведь мама была русоволосой и сероглазой. Я верила, что однажды папа разыщет меня и заберет с собой. Неважно, где мы станем жить – в красивом имении или ветхой лачуге, главное, что мы будем любящей семьей. Я видела как наяву, что вот он приходит вечером с работы, садится за стол и смотрит, как я накрываю ужин. Вот я сажусь рядом, а он ласково гладит меня по голове и спрашивает, как прошел день. И хотя я, как все незаконнорожденные дети, мечтала, что мой отец, конечно, какой-нибудь знатный Ви’, я никак не могла представить богатые комнаты, ковры и гобелены, слуг и серебряную посуду – я ведь их никогда не видела.

Время шло, я росла и постепенно выкинула из головы глупые фантазии. Смирилась с тем, что я никогда не увижу отца. Да может, его уже и нет на свете.

А оказывается, смирилась не до конца. Нис сказал, что ни за что не станет пробовать мою кровь, но я каждый день боролась с собой: попросить – не попросить. Ну что ему стоит попробовать капельку? Подумаешь, нет клыков! Ведь можно добыть ее иначе: уколоть палец иголкой, порезать ножом.

Ларнис как-то объяснил, что это воля случая – какие видения он получит вместе с кровью. Сказал, что в первую очередь это воспоминания самого хозяина крови, причем иногда совершенно бесполезные, вроде мыслей о морковке, которая отлично уродилась в этом году. И лишь как послевкусие, как эхо – тайны рода, уходящие в глубину веков. Если сосредоточиться, то можно заглянуть дальше, но тогда и крови потребуется больше.

– С наперсток? – расспрашивала я. – Или стакан?

Я делала вид, что мне просто любопытно.

– Не знаю, не пробовал, – честно ответил Нис, после чего задумался и добавил: – Надеюсь, что не пробовал.

– А ведь отличная способность для дознавателя! Представляешь, расследуешь ты дело о воровстве, например.

Ларнис заинтересованно смотрел на меня: еще не догадался, к чему я клоню.

– И вор, такой матерый негодяище, ни в какую не признается. Мол, ничего не брал, ничего не видел, где лежит – не знаю!

– И?

– А ты его – цап за ручку, и все преступление как на ладони: что украл, когда, куда спрятал. И всех подельников тоже сдаст!

Нис ошарашенно моргнул, явно не разделяя моего восторга.

– Как хорошо, что у меня нет клыков! – рассмеялся он в конце концов. – Цапать вора за грязную лапищу мне что-то совсем не хочется, уж прости!

– А вдруг придется, – развела я руками и, будто хитрая лиса, спросила между прочим: – Что если бы ручка была не грязная, а вполне симпатичная?

Я шутя поднесла запястье к его лицу. Я совсем не боялась Ниса, и мне так хотелось, чтобы он понял: я нисколько не опасаюсь, что он может мне навредить. Ларнис тихонько прикоснулся губами к венке, бьющейся под кожей. От каждого его поцелуя, даже самого невинного, по телу разливалась сладкая нега. Хотелось полностью отдаться его ласкам, но Нис никогда не заходил далеко, он себя контролировал гораздо лучше, чем я.

Железная выдержка, что и говорить. Вот и в лавку он не шел, притворялся, что все отлично, а у самого уже синяки под глазами появились, как от недосыпа. Я и злилась на него, и переживала ужасно.

Конечно, знай он заранее, что не такой уж он железный, не стал бы упрямиться…

В один из вечеров мы с Ларнисом занимались в его комнате. Рум с парнями факультета боевиков гонял по раскисшему полю кожаный мяч, заполненный землей. Никогда не пойму эту игру: что за удовольствие валяться в грязи, получать синяки и шишки и радоваться, как дети, тому, что замызганный мяч пролетит между двух столбиков.

Нис за столом рассчитывал формулу боевого подчинения для двух марионеток. Сложное дело, до сих пор не представляю, как некоторые некроманты поднимали целые армии. Я сидела на кровати и учила параграф из истории магии. Тоска и скука. По сто раз перечитывала один и тот же абзац и все никак не запоминала. Наконец перевернула страницу и неловко порезалась