Божественная подмена. Клятва (СИ) - Кожина Ксения

— Не получится, — впервые добровольно заговорил Нэреш. Я чуть не споткнулась от неожиданности. — Если вы не сможете привести подозреваемого в себя, то я тем более не смогу прочитать и направить в нужную сторону его мысли.

Закусила губу, бросив взволнованный взгляд на Иоши, но тот только качнул головой и отвернулся, сжав руки в кулаки.

— Виновного в нападении нашли?

— Почти, — уклончиво ответил Иоши. Похоже, даже положение друга начальника управления, не позволяет нагло врать верховной судии, но и признаваться в бессилии нагаасур не спешит.

— Пусть соберут всех, кто имел доступ к камере, — сделал одолжение жёлтохвостый. Иоши обрадованно кивнул и задал неудобный вопрос:

— Как вам удалось его уговорить? Мы один раз пытались нанять муассанита для консультации, так он нам такую сумму назвал, что и за год свободных югли не наберёшь.

Вспомнила аппетитные, упругие ягодицы, такие крепкие, бледненькие со сжатым розовым глазком и шикнула на заворочавшуюся вечно голодную сущность. Это не наша добыча.

Ответить пришлось уклончиво.

— Возможно, Нэреш стал добрее?

На муассанита смотреть побоялась. Нельзя смотреть в лицо мужчине и думать о его восхитительных, крепких орешках.

Богиня! Мне тоже нужно засесть это пирожным!

Муж обнаружился в камере работника архива. Выглядел Тэкеши не лучше пострадавшего от нападения. Бледный, взъерошенный, со следами крови на руках. Скорее всего, к моему приходу камеру успели вымыть, но резкий металлический запах всё равно остался. Рядом с пострадавшим крутился нагаасур в голубом халате с бинтами в руках, но толку от этих мельтешений не было. Если это штатный лекарь управления, то я не завидую местным больным.

— Может Киерасу пригласить? — застыла в дверях, рассматривая каждую чёрточку мужа.

— Бесполезно. Повреждены все важные органы, а в крови нашли мельчайшие частички металла. Кто-то очень постарался избавить нас от свидетеля, — отозвался Тэкеши, отходя в угол камеры и не желая встречаться со мной взглядом.

Это он так воспринял моё «вон»? Теперь, как и Широ, избегать будет?

Ан нет, оказалось, там стоит кувшин с водой и валяется тряпка. Муж смыл кровь с рук, приблизился и, не обращая внимания на посторонних, рухнул передо мной на колени, обнимая руками и прижавшись головой к животу. Так и застыл, ничего не говоря.

Я тоже застыла, выпрямившись до боли в спине. Напряжённая до предела, как слишком туго натянутая струна. Малейшее неправильное движение и она лопнет с громким хлопком. Секунды оглушающей тишины превращались в минуты. Словно муха, угодившая в варенье, трепыхались и замирали.

— Извини за то, что услышала, — хрипло выдохнул муж.

Именно услышала, а не за то, что он планировал сделать. Я зажмурилась, а потом распахнула глаза и часто заморгала. Это нужно просто принять. Мужья никогда не причинят мне вред намеренно, не заставят страдать и сделают в первую очередь всё возможное, чтобы сохранить нам жизнь и только потом...

Не думать!

Неуверенно положила руку на голову нагаасуру, провела по длинным тёмным волосам и коснулась кончиками пальцев небольших загнутых рогов. Погладила от вершины до основания.

Принять.

Нагаасуры — нелюди, а Тэкеши и вовсе похож на горного козлика, что взбирается по отвесной скале к своей цели. И плевать ему, что рядом есть кем-то протоптанная дорожка в обход. Кажется, в этот момент я напрочь забыла слова бабули, что нужно всегда держать лицо...

И улыбнулась.

— Как тебе с таким характером ещё в детстве рога не обломали и чешуйки не вырвали? Вопрос был риторическим и ответа я не ждала, но Тэкеши удивил.

— Для тебя берег, — чистосердечно выдал он.

Вот теперь я рассмеялась, чувствуя, как расслабляется натянутая струна.

— Бережливый мой, работать сегодня будем? Или так и будешь коленями пыль протирать?

— Так чисто, — резонно возмутился муж, отказываясь отодвигаться. — Пусть твой муассанит работает, а я с ночи здесь и ничего не нашёл.

Менять место будущего допроса не стали, только лекаря выпроводили. Тэкеши сказал, что замотанному, как мумия в бинты, нагаасуру уже всё равно, а сотрудникам управления при допросе полезно понервничать. Я тоже не возражала, разве что стул для себя попросила. Управление расщедрилось на целый диван, который с трудом протиснули в камеру, письменный стол и бумагу для записей. Муж сел рядом со мной, согревая своим боком, а Нэреш огромной грозовой тучей замер посреди камеры.

И началось.

Сотрудники заходили, пугались, низко кланялись, приветствуя верховную судию, настороженно косились на муассанита и с ощутимой опаской на начальника управления. О том, что произошло, многие уже знали и удивлёнными вопросами не выглядели. Тэкеши спрашивал, Нэреш задавал уточняющие вопросы. Не хватало только Широ, чтобы почувствовать эмоции окружающих, но нагаасуры и так справлялись. Я откровенно зевала, ожидая результатов, и встрепенулась только тогда, когда Нэреш резко скомандовал: «Стоп».

Невысокий, щуплый нагаасур с проседью в волосах изумлённо замер, кажется, даже боясь дышать.

— Ещё раз с того места, как ты вышел из управления в сторону дома, — потребовал Нэреш.

— Подробно рассказывай, даже если тебе камень под хвост попал, говори.

Перепуганный служащий заговорил снова, стараясь вспомнить детали, но я не видела ничего подозрительного. Если честно, ждала волшебство. Думала, сейчас войдёт преступник под видом служащего, «подарок» ткнёт в него пальцем, мол, этот нагаасур открыл камеру и попытался убить нашу зацепку. Ничего такого. Обычный рабочий день: был на кухне, разнёс ужин задержанным и пошёл домой.

— Когда он вышел из управления, было ещё светло, а в дом зашёл уже ночью, — с азартом выдал муассанит, чуть ли не на хвосте подпрыгивая.

Такое ощущение, что Нэреша самого это расследование захватило.

— И? — я тоже поддалась вперёд, ничего не понимая.

— Он живёт через две улицы от управления, — пояснил мне Тэкеши. И зашипел на подчинённого: — Где ещё был?!

— Он не помнит, — вставил Нэреш. — Других муассанитов в столице нет, иначе решил бы, что служащему приказали забыть.

Мы с мужем переглянулись.

— Можешь заставить его вспомнить? — серьёзно спросила я.

— Ещё месяц назад ответил бы, что нет. Сейчас, что чисто теоретически могу.

Оказалось, что Алексина непросто подарила мне муассанита, она мужчину ещё и подготовила, заставив читать во время проживания в храме умные книжки. И сказала бы я богине спасибо, если бы «подарок» был без «поводка».

Естественно, отказываться даже от чисто теоретического шанса никто не стал. Не знаю, что муассанит делал, он не произнёс ни слова, но допрашиваемый побледнел ещё сильнее, глаза словно остекленели, вертикальные зрачки превратились в тоненькие ниточки. Это было страшно, пусть и недолго. Прошло, наверное, минут десять, а у допрашиваемого из носа, рта, глаз и ушей потекли тоненькие струйки крови. Нагаасур упал на пол и забился в конвульсиях. Я всхлипнула, когда мужчина замер на полу сломанной безжизненной куклой, и Тэкеши тут же спрятал моё лицо у себя на груди. Рыдания душили, из-за них я не сразу расслышала, что говорит муассанит.

— Кэрра Цухиши прислала к нему посыльного и пригласила отужинать, отказать он не посмел. Явилась в образе наёмника, замотанная до самых рожек, вручила смазанный чем-то нож и приказала избавиться от вашего работника архива. Потом нагаасур должен был убить себя тем же ножом или избавиться от улик и всё забыть, если что-то пойдёт не так. Повезло, что ночью всех вызвали в управление — это и было «что-то не так». Нож он, кстати, выбросил на мусорку за домом.

Браслет на моей руке ожил и полупрозрачной змейкой упал на пол камеры. Сейчас я с трудом могла назвать его маленьким. Нечасто бабуля радовала меня своими проявлениями, скорее всего, силы берегла. Змейка увеличилась чуть ли вдвое, извивалась кольцами на полу и возмущённо высовывала язык. Хорошо хоть делала всё это беззвучно.