Палестина в петле сионизма. Преступники. Жертвы. Свидетели. Судьи - Ф. Алексин

Вот почему не будет преувеличением сравнение преступлений, совершенных сионистскими захватчиками в Ливане, с ужасными преступлениями нацистов.

Фелиция ЛАНГЕР,

журналист, юрист (Израиль) Из книги "Они — мои братья", Бейрут, 1980

ЛИДИЦЕ И AMBAC

"В истории существуют события, которым суждено навечно остаться в памяти людей своеобразными символами, предупреждением и назиданием потомкам.

События, происшедшие в деревне Лидице, относятся к числу таких символов, которые постоянно живут в памяти народа, призывая к бдительности, к борьбе против ужасов войны".

Эти слова взяты из книги, посвященной трагической судьбе чехословацкой деревни Лидице. 10 июня 1942 г. Лидице была дотла сожжена фашистами. Ныне немало написано об этой тихой деревушке, жители которой были всего лишь простыми мирными тружениками. Фашисты уничтожили ее, использовав в качестве предлога убийство партизанами гитлеровского офицера. Фашисты расстреляли всех мужчин. Женщин отправили в концентрационные лагеря. Детей забрали в Германию на принудительные работы.

Перед нами простирается широкое поле. Оно напоминает ковер с вытканными цветами. В центре высится уникальный монумент: крест, на вершине которого обруч колючей проволоки. Люди возлагают к нему венки и плачут у его подножия. Эти слезы не высохнут и через тысячу лет. На другой стороне выросла новая Лидице. То место, где до войны стояли дома, не застроили. Неподалеку был создан музей, музей человеческой скорби. Каждый день в этот музей приходит множество посетителей. Они узнают о трагической истории деревни. Экскурсовод показывает нам фотографии, висящие на стенах, рассказывает о событиях тех дней. Я напряженно всматриваюсь в фотографии, изображающие деревню до ее сожжения, в строчки детских писем, маленькие авторы которых навсегда покинули свой отчий дом, в предметы домашнего обихода, извлеченные из-под обломков разрушенных домов, в пожелтевшие от времени фотографии свадеб и праздников, которым никогда уже не суждено повториться. Созерцая в молчании свидетельства трагедии прошлого, я восстанавливаю в своем воображении все, что мне лично довелось увидеть. Я представляю себе разрушенный дом в Наблусе, дом Аклика и его беременную жену, стоящую среди обломков. Словно наяву передо мной возникают белые дома Газы, обожженные пламенем войны Голанские высоты. Я вспоминаю Ку-нейтру, и сердце мое сжимается от боли. И вдруг я слышу голос: "Мама, что с тобой?" Это кричит мой сын. Я смотрю на него и не могу вымолвить ни слова. Помню, как он сказал мне тогда: "Смотри, как это похоже на те три деревушки в Латруне: Бейт Нуба, Ялу и Амвас". Рядом с нами один мой друг родом из Амваса. Я сказала ему тогда: "Может быть, и вы создадите музей?"

Мимо нас проходят люди. Вот идет плачущая старушка и несколько молодых людей в джинсах, говорящих по-английски. Они читают слова Гиммлера: "Мы, немцы, единственная нация, которая с любовью относится к животным".

Тут же, под этими циничными словами, фотография разрушенного дома, под обломками — мертвая собака.

Поблизости фотография человеческих трупов, брошенных на обгоревшую землю. Это все, что осталось от жителей Лидице. На стене висит большой плакат, гласящий: "Жертвы Лидице — бессмертны!" После чудовищного преступления нацистов возникло всемирное движение в память трагически погибших жителей этой деревни. Слово "Лидице" и теперь вызывает жгучую ненависть к ужасам войны, к тем, кто повинен в этих ужасах. Трагедия Лидице будет жить в памяти всех людей, ненавидящих войну.

Наша машина возвращалась в Прагу. Никто из нас не произнес ни слова. В машине тяжелое молчание. Нам не хотелось нарушать его. Только мой сын сказал: "Завтра ко мне придет мой амвасский друг". И он действительно пришел, этот худенький, невысокий, по-детски смешливый юноша.

Он учился здесь. Я попросила его рассказать об Амвасе.

Помедлив, он начал тихим спокойным голосом: "Это случилось во время войны. Бои шли вдалеке от нашей деревни, среди нас не было иорданских солдат. Мы все до одного были простыми крестьянами. Тогда мне исполнилось четырнадцать лет, и я все хорошо помню. Пришли израильские солдаты, приказали нам выйти из наших домов и покинуть деревню. Мы просили их разрешить взять с собой хоть какую-нибудь домашнюю утварь, но они отказали нам. Мы взяли с собой лишь немного еды. Старики и больные не могли идти, поэтому они остались в своих домах. В этот день было очень жарко. У нас не было воды. Нам приказали идти к Рамаллаху. Мы шли и плакали от жажды и страха. Нам сказали, что того, кто вернется назад, немедленно расстреляют. У нас был очень хороший дом. У других тоже были хорошие дома. Я и сейчас вспоминаю его и наш участок в долине. Вы знаете, я вспоминаю даже кровать, на которой обычно спал. Потом мы узнали, что наша деревня полностью разрушена, а дома взорваны.

То же самое случилось и с нашими соседними деревнями Ялу и Бейт Нубой. Мы слышали, что израильтяне разбили там большой сад и на том месте, где стояли наши дома, разводят розы".

Юноша закончил свой рассказ, когда над Прагой сгущались сумерки. "Память о жертвах Лидице должна жить в человеческих сердцах до тех пор, пока мир не избавится от палачей и человеконенавистников", — так писал профессор Альберт Швейцер после того, как увидел трагедию Лидице.

Эти слова звучат постоянным напоминанием. Ведь за тысячи километров от Лидице пепелища Амваса.

"Осторожно! Военные преступники!"

Геннадий МУСАЭЛЯН,

журналист (Советский Союз)

Горькая участь Кунейтры во многом схожа с трагической судьбой белорусской Хатыни, чешской Лидице, французского Орадура. В июне 1967 года, развязав агрессию против Египта, Сирии и Иордании, израильские войска захватили Голанские высоты. На долгие семь лет опустилась на город черная ночь оккупации. После октябрьской войны 1973 года, когда арабы развенчали миф о "непобедимости" израильской армии, интервенты были вынуждены оставить часть Голан, включая Кунейтру. Но когда сирийские подразделения вошли в город, они не смогли найти ни одного целого дома, ни единого жителя. Прошло уже более десяти лет с тех пор, но разрушенная Кунейтра остается символом преступлений сионистских захватчиков, гневным обвинением их американским покровителям.

Здесь были христианская церковь, кино, парк, мечеть, клуб, базар, больница… Число городских жителей составляло 25 тысяч, а всего в губернаторстве Кунейтра насчитывалось 160 тысяч человек. Оно занимало площадь 1860 квадратных километров. Сегодня две трети территории оккупированы захватчиками. Кроме самого города израильские войска уничтожили еще 144 сирийские деревни.

В звенящей тишине медленно идем по мертвому городу. Вокруг только аккуратные холмики из бетона и кирпичей. Это взорванные израильскими оккупантами и разрушенные бульдозерами мирные дома, где горел когда-то счастливый очаг. На пути — черный скелет больницы. Ее разрушили, а все оборудование, вплоть