Синтез (СИ) - "Токацин"

Хольгер посмотрел на него озадаченно. Амос, ненадолго оторвавшись от уборки, повернулся к сарматам и прислушался.

— Этого всегда достаточно. Что-то ещё?

— Серебро, — ответил Гедимин после секундной заминки.

— С серебром сложнее, — теперь задумался Хольгер. — Тебе именно чистое нужно? Металл с минимальными примесями?

— Мне нетрудно будет его очистить, если что, — сказал Гедимин. — У тебя опять реактивы кончаются?

Химик смущённо потупился.

— Ведомство снабжает нас вдвое медленнее, чем хотелось бы, и вчетверо скуднее, чем нужно. Но я и так сильно напряг тебя своими опытами с фрилом. Серебро будет, но через два-три дня. Можешь подождать?

— Могу, — кивнул Гедимин. — Тебе здесь нужна помощь?

— Мы справимся, — отмахнулся Хольгер. — Иди вниз. Там Иджес, и скоро вернётся Линкен. Ты сам не ранен?..

…Без станнера, упирающегося в спину, и пристального взгляда в затылок работалось гораздо быстрее; когда дверь лаборатории снова открылась, пропуская Хольгера и Амоса с канистрой меи и роботом-уборщиком, наполовину покрашенным в ярко-розовый, излучатель Гедимина был готов — оставалось только остудить горячий рилкар. Внутри прозрачной трубки, расплющенной и свёрнутой в кольцо, блестела серая кристаллическая пыль — два грамма окиси ирренция.

— Ого, — Хольгер заглянул под защитное поле, недоверчиво посмотрел на кольцо, потом перевёл взгляд на Гедимина. — Ты забрал всю выработку?

— Половину, — отозвался ремонтник. — И не для того, чтобы съесть или засунуть в ухо.

— Я догадываюсь, — сказал химик. — Ты придумал что-то новое. Это связано с веществами, о которых ты спрашивал?

Сармат кивнул.

— Можешь взяться за работу сейчас? Когда этот… командир вернётся, излучатель должен работать.

— Излучатель? — переспросил Хольгер. — Тебе был нужен ещё один излучатель? Я бы отдал тебе свой.

— Мне нужен кольцевой, — качнул головой Гедимин. — И более мощный. Я буду облучать образцы. Возможно, год или дольше.

Хольгер мигнул.

— Серебро, литий, йод, сера… Металлы и неметаллы? А что конкретно ты хочешь посмотреть? Может быть, я уже проводил похожий опыт.

— Нет, — и в этом Гедимин был полностью уверен. — Дело в продолжительности. Есть подозрения… в общем, ирренций может получиться не только из урана или плутония. Хочу посмотреть, что ещё для этого пригодно. И сколько нужно времени на синтез.

— Только не трогай ирренций голыми руками, — вздохнул Хольгер. — Так ты до конца экспериментов не доживёшь. И ещё — поставь, пожалуйста, свой облучатель в хранилище. Два грамма ирренция — это слишком много для нашей лаборатории.

Гедимин молча подобрал ирренциевое кольцо, завёрнутое в непрозрачное защитное поле, и вышел.

Подставка нашлась быстро, плоскую пластину рилкара сармат собрал из пяти обломков. Обрезав лишние края, он закрепил её. Оставалось ещё приделать держатели, сборный обсидиановый экран и штатив для манипулятора. В хранилище работалось ещё быстрее, чем в лаборатории; заметив это, Гедимин хмыкнул. «Никто не трясётся от страха. Не отвлекает. Если бы не излучение, я бы здесь остался.»

…Гедимин по привычке немного отстал от остальных сарматов, когда спускался к бараку, и вошёл в вестибюль, когда никого из знакомых там уже не было. До отбоя оставалось ещё несколько часов — достаточно времени, чтобы переодеться и выйти к озеру, а потом встретиться с сёстрами Хепри на восточном берегу. На секунду сармат задумался о том, чтобы зайти в госпиталь и спросить, что с Константином — он не сомневался, что северянин жив, но хотел знать, на сколько дней спокойной работы он может рассчитывать. «Если меня завтра не отправят в карцер,» — эта мысль была неприятной, но отогнать её не удавалось. «Константин свяжется с Нгылеком. Сразу, как только сможет говорить. Если выгонят из центра… Надо будет искать новую лабораторию. Опять.»

Кто-то стоял в коридоре, перегораживая весь проём. Гедимин, занятый своими мыслями, не обращал на него внимания — пока он с глухим рыком не двинулся навстречу. Сармат растерянно мигнул, поднял взгляд и отступил на шаг — перед ним, оскалившись и угрожающе пригнув голову, стоял Бьорк.

— Стой, — угрюмо сказал он. Гедимин вскинул руку, «Ирида» с громким щелчком выплюнула шар защитного поля, но Бьорка уже не было там, куда он упал. Мутант уже стоял рядом.

— Я не Константин! — рявкнул он. Гедимин в ответ мог только зашипеть — медвежьи лапы сдавили его так, что затрещали кости. Он рванулся, попытался высвободить руки, прижатые к телу, с силой наступил Бьорку на пальцы, — тот даже не поморщился.

— Не так просто, да, — фыркнул Бьорк, сжимая Гедимина ещё крепче. Захрустели рёбра. Сармат напрягал все мышцы, пытаясь ослабить хватку, но мутант был сильнее. Гедимин попал ему по сухожилию над пяткой, но даже после этого Бьорк не шелохнулся — стоял на месте, как будто его вбили в землю, и молча расплющивал пойманного сармата. Ремонтник уже не мог вдохнуть — воздух не проходил в сдавленные лёгкие, тело наливалось тяжестью.

— Ложись! — заорал кто-то за спиной Бьорка, и над головой Гедимина что-то бабахнуло, разбросав горячие брызги. Послышался гневный рёв, медвежья хватка на долю секунды ослабла, и сармат вывернулся из неё и привалился к стене. Нужно было бежать, защищаться, делать хоть что-то, но помятое и почти раздавленное тело не слушалось — не удавалось даже глубоко вдохнуть, и в груди пульсировала боль.

— Стоять! — крикнули в коридоре; Гедимин узнал голос Линкена — кажется, взрывник был разозлён до крайности. Бьорк качнулся к нему, но очередной взрыв заставил его взреветь и податься назад, прикрывая лицо.

— Тронешь его — расстреляю в упор, — холодно процедил взрывник. — Руки за голову!

— Он напал на Константина, — в этой фразе не было рычащих звуков, но вся она прозвучала, как непрерывный рокот. — Он хотел убить его.

— Он защищался, — сказал Линкен. — Константин напал на него с оружием. Никто не тронет Гедимина, ясно?

Сармату наконец удалось вдохнуть полной грудью и дотянуться до ремонтной перчатки. Она была прикреплена к поясу; поднять руку до плеча Гедимин не мог — казалось, все кости раздроблены. Из-за приоткрытой двери впереди по коридору выглянул испуганный Айзек. Он посмотрел на Гедимина и вздрогнул. Ни Бьорк, ни Линкен не замечали его — они стояли друг напротив друга, слегка раскачиваясь и едва заметно переставляя ступни. Айзек поднял руки, показывая несколько быстрых жестов. «Притвориться мёртвым?» — Гедимин изумлённо мигнул. «Зачем?!»

— Константина тоже не тронут, — прорычал Бьорк, разворачиваясь к ремонтнику. Линкен коротко и резко вскрикнул, но Гедимин не стал вслушиваться. Мутант стоял слишком близко, времени и сил на бесполезные рывки не было, — ремонтник медленно сполз вдоль стены, прижимая руки к груди, и пустил слюну. У неё был привкус железа; почувствовав его на языке, сармат закашлялся и снова схватился за грудь. Ныло всё тело, и при любом движении тупая боль превращалась в острую. «Притвориться мёртвым. А то на деле я живой…» — угрюмо подумал сармат, сползая на пол. Бьорк над его головой растерянно фыркнул и подался в сторону.

— Hasukemu… — выдохнул Линкен; его тень упала на Гедимина — он оказался рядом быстрее, чем Бьорк, хоть и стоял позади него. — Атомщик, ты что?!

— Он дышал, — пробурчал мутант, медленно отступая вдоль стены. Линкен резко развернулся к нему, вскидывая гранатомёт. Кто-то сунулся в коридор, но тут же шарахнулся назад.

— Если только с ним хоть что-то… — Линкен скрипнул зубами. — Ты, hasulu, не переживёшь его ни на сутки.

Гедимин выплюнул вязкий сгусток, кое-как поднял руку до груди, попытался встать, опираясь на дрожащую ладонь. Тело слушалось плохо, сдавленные мышцы ныли от малейшего напряжения, — сармат с трудом поднялся, радуясь, что ноги пострадали меньше. Линкен, перебросив оружие за спину, подхватил ремонтника под мышки, и тот дёрнулся, шипя и щурясь от боли.

— Не трогай! Я могу стоять.

— Хочешь, я его взорву? — Линкен кивнул на опустевший коридор. Неподалёку лязгнула раздвижная дверь — кто-то очень спешил выйти из барака.