Замок Эйвери - GrayOwl

В дверь ванной деликатно стучат - Блейз.

Я уменьшаю книгу, насколько могу, но её всё равно видно, а мало ли что, на самом деле, в ней понаписано?! Приходит идея - засунуть книгу в карман банного маггловского халата - как раз по размеру.

- Входи!

- Ну и жарища тут у тебя! Я только хочу сказать, что… голоден, но перед обедом я…

- Всё понял, вылезаю, я страшно засиделся, будь добр, дай мне полотенце, да, вот это. Поймал! Теперь ты от меня так просто не уйдёшь.

- Только не предлагай мне секс в ванне. Знаешь, - поясняет Блейз, увидев моё, наверное, растерянное, лицо, - когда твои сломанные ноги держали в ушате с ледяной водой…

- Не надо, Блейз…

- Надо! А в ванную носили только для того, чтобы там, во вражеской для меня стихии, грубо отыметь… В общем, с тех пор я принимаю только душ и максимум по десять минут. Прости, я сорвался, - говорит он неживым голосом и выходит из помещения.

- Ну вот, я испортил тебе настроение, - громко говорю я, зная, что Блейз стоит сейчас неподалёку в коридоре, стиснув зубы, сжав кулаки, так, что костяшки пальнцев белеют, с широко распахнутыми и глядящими в душу тёмно-зелёными от гнева глазами.

Я не вытираясь, надеваю тот самый халат с книгой и подбегаю к Блейзу - так и есть - ушёл в страшные воспоминания, и если у меня есть внутренний голос, выводящий из них, то у Блейза - только жуткие полтора года позади, слабо украшенные кривой виньеткой отношений с Клодиусом Анри, сводившимся, по всей видимости, к приятному, не более того, сексу и разговорам ни о чём, в которых Блейз оттачивал свой французский…

Я подхожу к нему сзади, обхватываю за талию так, что кольцо моих рук смыкается и декламирую:

Шепча про вечность, спит оно у шхер,

И вдруг, расколыхавшись, входит в гроты, - тело его становится чуть менее напряжённым.

И топит их без жалости и счёта,

И что-то шепчет, выйдя из пещер.

А то, бывает, тише не в пример,

Оберегает ракушки дремоту, - он поворачивается ко мне лицом и горячо дышит.

На берегу, куда её с налёту

Последний шквал занёс во весь карьер, - он запрокидывает голову, губы его раскрыты, и мы соединяемся в поцелуе, который, кажется, грозит перейти в нечто большее, но я шепчу одними губами:

- Видишь, не всегда эта стихия столь ужасна, она и величественной, и ласковой быть может, как и Огонь.

А теперь - душ, обед, а потом…

И вот перед нами обед из двух блюд, такой, наверное, этот дом видит впервые, по крайней мере, при мне: бульон из белого мяса и салат из курицы и ветчины, нарезанных мелкими кусочками.

Как ни странно, мы вполне наедаемся, и я даже благодарю Линки, называя его пучеглазым нелюдем, обжорой, скользким червяком и как-то ещё - я сыт и добродушен.

По виду Блейза можно сказать, что такой немоверно скудный обед пошёл ему на пользу - нет больше неестественной для него бледности, равномерно оливковая кожа, яркие, но не слезящиеся, глаза, полные красные губы, добродушная улыбка на них, кажется, он тоже доволен жизнью.

- Блейз, не хочешь составить мне компанию в выпивке, совсем небольшой, в саду, забравшись на развилки, только, чур, моя - верхняя?

Я бы тебе что-нибудь спел, например, о любви, а ты бы посидел с рюмкой или стаканом, на твой выбор, а после мы продолжили бы… дома.

- Сев, я смотрю, ты не торопишься в Хог…

- Сегодня только двадцать седьмое августа, Блейз, и раньше завтрашнего дня я туда не сунусь.

- Отчего такая привязка к дате?

- Хочу подольше побыть с тобой наедине, вот в чём дело, а завтрашнее число - последний допустимый приличиями день появления профессоров в Школе, разве ты не знал?

- Знал когда-то, наверное, но забыл за ненадобностью. Просто обычно я за полмеся… Так ведь оно и было… тогда. Полмесяца назад всё и случилось, а я уже… Но, ладно, завтра так завтра, мне всё равно. Все в сад!

Я специально сменил «насест», чтобы Блейз не тратил лишних сил, карабкаясь на дерево, и вот я просто взлетаю в воздух на глазах у изумлённого Блейза, и, цепляясь руками и ногами за толстые ветви, дойдя до развилки, удобно в ней устраиваюсь.

- А ты можешь… взлететь ещё выше?

- На пол-ярда, самое большее - на ярд, знаешь, когда я вот так летал, либо рядом никого из магглов не оказывалось, сам понимаешь, почему, - я улыбаюсь, - либо были волшебники, не отягощённые познаниями в точных магических науках.

- Скажи, Сев, только честно, даёшь слово чести?

- Клянусь честью графа Северуса Ориусв Снейпа, - я стараюсь при этом выпрямить спину, - а к чему это, Блейз?

- У нас впереди последняя ночь… вдвоём?

- О, боги, как ты мог такое подумать? Я же клялся быть с тобой всю жизнь или ты запамятовал? Так, давай, я тебе напомню…

- Не стоит. Я только подумал, что ты в… тот раз клялся не по воле сердца, а по указанию какой-то… гордыни, что ли. И вообще, - быстро заканчивает Блейз, - с тех пор так много всего изменилось.

- А хоть бы и изменилось, графы Снейп клятв без причин не расторгают.

- А с Люпином как же? Ты ведь клялся ему во время Венчания.

- Я полагаю и думаю, что правильно, я клялся другому Рему - не насильнику, не чернокнижнику, который сам не ведает, что творит, наконец, не нелюдю и не сквибу. Полагаю, всего этого достаточно, чтобы просто порвать с ним, разведясь. Брак с таким… существом унижает графское достоинство даже в глазах Света. И что самое главное - мы больше не любим друг друга. Так к чёрту и демонам Преисподней такой брак, да подавится им Мордред!

- Я понимаю тебя, но на твоём иместе поступил бы по-иному.

- И как же?! - я начинаю повышать голос, опять мальчишка собирается учить меня жизни!

- Не кипятись, прошу, а то я не смогу высказаться, не вызвав твоего гнева, а я так не хочу!

- Хорошо, я - весь внимание, - говорю я ледяным тоном, но Блейз, кажется, не замечает этого. Неужели он на стороне Люпина?

- Я бы тихо и спокойно, не унижая, поговорил бы с ним. Выяснил, на каких условиях он был бы согласен пойти на развод…

- Я обеспечу ему небедное существование. Пускай он не сможет купить себе дом поприличнее, он хотя бы обставит свой по-маггловски, к нему будут ходить гости, а, так как он больше не оборотень и ему не надо прятаться от людей по полнолуниям, сможет завести себе любовника или даже мужа - в маггловском мире такое тоже практикуется.

- Я знаю. Только ты нехорошо поступаешь, просчитывая судьбу твоего, пока ещё, супруга. К этому надо подойти с точки зрения Высшей Нумерологии - если поставить магические числа и руны правильно, вот только тогда ты будешь иметь право на вероятностное знание судьбы Люпина.

- Конечно, я могу сделать расчёт, особенно с твоей помощью, но не хочу, не желаю, слышишь, этим заниматься. Пусть строит свою судьбу сам.

- А ты жесток, Северус.

- Почему ты назвал меня полным именм? Мы ссоримся из-за моего, уже можно сказать, бывшего мужа?!

- А если он не даст согласия на развод?

- Думаешь, он такой же гордый, как и я? Ошибаешься, Блейз, он - тряпка. С того момента, как он лишился магии, из него можно верёвки вить, как говорят магглы.

- И ты этим воспользуешься? Его слабохарактерностью? А, может, Северус, я для тебя - очередная «тряпка»?! Тогда ты о-очень ошибаешься - я вынес полтора года постоянных унижений и насилия, и остался Человеком, магом стихии Огня! - кричит в исступлении Блейз.

- Я верю, что ты - Человек и волшебник, Блейз, - как-то отрешённо говорю я.

Да, я устал от этого бессмысленного спора ни о чём - всё равно, я всё уже решил для себя в отношении Ремуса и знаю - тот не откажется при его нынешнем бедственном состоянии от той малой ренты (хоть что-то!), которую я ему предложу - для скромного неработающего сквиба этого более, чем достаточно.

- Давай не будем больше о… нём. Хватит ссориться из-за насильника, или ты уже всё забыл, Блейз?

- Нет… Т-такого не совершал надо мной даже Горт. Это… Это было… так, словно хищный зверь овладевал мной. Мне тяжело об этом вспоминать, прости, Сев.

Ну вот, я снова «Сев», я своего добился, хоть и было тяжело.

- Лучше скажи мне, Сев, где мы будем встречаться в Хоге? Прятаться по углам, которых я знаю множество?

- А я, так знаю все, - торжественно объявляю я. - Разумеется, не «по углам», просто мы оба перееедем в те аппартаменты, которые для тебя, Блейз, вообще не несут груза воспоминаний, а для меня - так только приятные.

- И где же это чудесное место?

- В комнатах, отведённых заместителю или заместительнице, не суть важно, Директрисы.

- А нам позволят?

- Мы освобождаем двое аппартаментов. Конечно, позволят, или тебя волнует мнение профессорш и Флитвика с Хагридом?

- Никоим образом.

- Значит, договорились, возлюбленный мой Блейз?

- Договорились, лю-би-мый, - «пропел» Блейз.

- Выпьем за нашу новую жизнь в Школе, - я левитирую рюмку коньяка Блейзу, - не пролей, - говорю я традиционное напутствие Ремусу, когда он ещё был просто Ремом, но ничего не колет, сердце не сжимается, пусто… Остался Блейз, мой возлюбленный, обречённый, а обречённый ли?