Возвращение Дестри - Макс Брэнд

Глава 23

Они медленно возвращались назад через горы. Путь был долог, раненому требовался отдых, сытная еда, долгий сон. Все это время Дестри был для него и стражем, и сиделкой, и кухаркой. Иногда, скрипя зубами от нестерпимой боли в раненом плече, Тернбулл заползал в тень, где ледяная дрожь пробирала его до костей. В эти минуты он даже не осмеливался смотреть на Дестри, зная, что тот ни на минуту не сводит с него холодного, угрожающего взгляда. Тогда Лефти становилось нестерпимо страшно.

А в сердце Гарри смешались дикая ненависть, презрение и горькое разочарование, превратив его в камень. За всю дорогу он не проронил ни слова. Только однажды Лефти сделал неловкую попытку как-то его разговорить.

— Эй, послушай! — окликнул он своего охранника. — Я тут подумал — странно, что убитых пока только двое. Этот слюнтяй Венделл всего-навсего перепуган до смерти и убрался из города, Джадд Огден хоть и превратился в калеку, но тоже пока жив, да и Клайд Оррин целехонек. Правда, бедняга до конца своих дней превратился в изгоя. Почему же ты меня не прикончил, Гарри? Или твоей душе приятнее, чтобы я попал за решетку лет так на десять?

— Послушай, — глухо отозвался Дестри, — в свое время я знал немало парней, которых с удовольствием выкинул бы из бара, как паршивых щенков! Но такие, как ты, — это совсем другое дело! Такие пролезут в любую щель и всюду будут как дома. Из вас охотно делают стукачей, потому что такие, как вы, без мыла влезаете в душу и выворачиваете ее наизнанку, а потом, высунув от усердия язык, побежите с докладом к хозяину. Да что там! Ведь ты не погнушаешься лизать башмаки тюремщику, чтоб блестели как зеркало, или играть с его собачкой! Так что тебе тюрьма?! Это шериф связал меня по рукам! Не то не пришлось бы мне сейчас делать за него грязную работу! Ну да ладно, придет еще мой черед!

После такого разговора Лефти по вполне понятной причине не возвращался к этой теме. Так они и двигались бок о бок, избегая хорошо известных дорог, пока вечером следующего дня не выбрались в сгущающихся сумерках из леса и не оказались на склоне той самой горы, у подножия которой раскинулся Уом.

Было еще достаточно светло, заходящее солнце отражалось в окнах домов. В его лучах густая пыль, клубившаяся над городом, была багровой. На противоположном склоне горы, там, где были рудники Кристалл-Рэндж, кое-где курился синеватый дымок.

— Что-то не похоже, чтобы ты радовался, — произнес Лефти, поглядывая на своего спутника.

— Они уже все вместе, — мрачно ответил Дестри. — Держу пари, так и есть. Вначале переполошились, когда узнали, что я вернулся, разбежались по углам. Ну а как только поползли слухи, что шериф меня приручил, вернулись, притихли немного и выжидают. А представится случай — тут же загрызут! Теперь, когда я изрядно уменьшил их число, остальные будут держаться плечом к плечу.

— Да ты, никак, боишься, Дестри? — удивился Тернбулл. Порой ему казалось, что его спутник вообще не способен испытывать такое чувство.

— Боюсь — не то слово, — с горькой усмешкой признался Гарри. — Я напуган до смерти, да и кто бы не боялся на моем месте? Помнишь пословицу о пяти пальцах, когда сожмешь их в кулак? Вот то-то и оно! Так что же тогда говорить о них? Шесть перепуганных насмерть, загнанных в угол крыс, сильных, опасных, да к тому же еще и переполненных ненавистью! И кто-то дергает их за веревочки. Вот он-то мне и нужен!

— А кто это? — озадаченно полюбопытствовал Лефти.

— А то ты не знаешь? — раздраженно проворчал Дестри. — Тот самый, кто думает за всех вас! Тот, кто послал Хосе Ведраса с письмом к Оррину, чтобы тот был начеку! Вот кто мне нужен! Послушай, Лефти, клянусь, если ты скажешь мне, кто он, я попробую выгородить тебя. Больше того, сделаю все, чтобы именно ты стал помощником шерифа вместо меня! Клянусь! В конце концов, верну ему значок и дам тебе возможность убраться подальше.

— Ты о ком? — воскликнул Лефти. Он был просто вне себя. Подумать только, такая возможность — и может вот-вот уплыть из-под самого носа! — О ком ты говоришь?

— А то ты не знаешь? — саркастически хмыкнул Дестри. Любопытство его было доведено до предела. — Или он прячет лицо даже от тебя? Ну, тогда неудивительно, что я до сих пор так и не узнал, кто он такой! Говорю тебе, старина, одна мысль об этой гадине заставляет меня умирать от страха, и чем дальше, тем больше! Кто же он? Огдены, Оррин, ты, Венделл и Сэм Уоррен исключаются. Тогда кто? Остается малыш Клифтон — только вот сдается мне, что мозгов у него маловато. Есть еще Хэнк Кливс, но он больше разбирается в винтовках, чем в людях. На эту роль мог бы подойти Бад Вильяме, если бы надо было действовать кулаками. А Бад Тракмен и Булл Хьюитт отродясь не держали в голове больше одной мысли сразу! Остается Фил Баркер. Я. конечно, слышал, что о нем говорят, но честно тебе скажу — не верится мне, что он и есть тот человек. Так что сам решай, Лефти: если услышу от тебя, кто он, клянусь, будешь свободен и можешь проваливать на все четыре стороны! Больше того — считай, что я твой должник. Так кто же он? Кто стоит за вашей спиной в этом деле и отдает приказы, что кому делать? Он нужен мне! Если не доберусь до него, я пропал!

Все это он пробормотал вполголоса, будто разговаривая сам с собой или размышляя вслух, а Лефти жадно ловил на лету каждое слово. Стоило Дестри замолчать, как он энергично замотал головой.

— Понятия не имею, кто это может быть. Ты ошибаешься! Ты все выдумал!

— Так, значит, все крысы сбились в кучу?

— Держу пари, ты ошибаешься!

— Нет, я нюхом чувствую, когда пахнет крысами! — проворчал Дестри. — А теперь пошевеливайся! Уже стемнело, а нам еще надо спуститься вниз!

Они молча ехали шагом, пока внизу не показались первые дома. Здесь они попридержали лошадей, Дестри огляделся и, удвоив осторожность, двинулся прямо к дому шерифа.

Подъехав ближе, они заглянули в освещенное окно кухни, где толстенькая миссис Слейтер мыла посуду после ужина. Сам Динг Слейтер в домашних шлепанцах из ковровой ткани сидел на крыльце, мирно попыхивал зажатой в зубах трубкой и шелестел газетой.

— Послушай, Дестри, — вдруг заговорил Тернбулл, — что бы я там ни натворил, ты же сам понимаешь, не маленький: в ту минуту, как мы поднимемся на эту веранду, я — человек конченый! Клянусь, я пытался их переубедить тогда, в суде, но…

— Неужто ты намерен валяться у меня в ногах и умолять о пощаде? — презрительно фыркнул Дестри.

— Нет! — отозвался тот. — Будь я проклят, если паду так низко! Так что, я иду первым?

— Да. Давай, Лефти!

Дестри двинулся вслед за ним. Толкнув калитку, они пересекли двор и оказались перед шерифом. Тот невозмутимо взглянул в их сторону и неторопливо сложил газету.