Замуж за египтянина, или Арабское сердце в лохмотьях - Юлия Шилова

– Какой ужас! Что это такое?

– Ты такая взрослая девушка, а так и не поняла, что на этих фотографиях? Тебе это объяснить?

– Не стоит.

– Это секс, – нервно сказал Ахмед. – На последней фотографии – групповой. Я бы больше фоток сделал, но мне было неудобно фотографировать. Ты же видишь, что в этой оргии я принимал самое активное участие. И фотограф, и любовник…

Я сморщилась и бросила конверт с фотографиями на стол.

– Как же все это гнусно! Я не хочу принимать в этом участие.

– А тебя никто и не просит принимать в этой оргии активное участие. Ты всего лишь должна передать фотографии их законной владелице.

– Но это низко…

– Может быть. Но тебе придется это сделать. Или ты будешь делать то, что я тебе говорю, или я отправлю тебя за решетку. Не напоминай мне о том, что ты убила родного брата своего мужа. Мне это может надоесть. Слушай меня внимательно: сейчас мы едем в отель. Ты ищешь девушку Таню из сто первого номера, оставляешь ей конверт с фотографиями и называешь цену в пятьсот долларов, если она хочет получить негативы. Ровно через три дня ты назначаешь ей встречу в центре города, в рыбном ресторане, в три часа дня.

– А потом?

– А потом ты придешь к ней в рыбный ресторан за деньгами.

– Я?!

– За деньгами пойдешь ты, никакие возражения не принимаются. Если ты будешь хорошо себя вести и делать все, что я тебе говорю, то, возможно, я верну тебе твой паспорт.

– Когда?

– Все зависит от того, как ты будешь выполнять поручения. Не будь дурой, ты же знаешь, что я могу разозлиться и превратить твою жизнь в ад. Бери конверт, и поехали.

Взяв конверт с фотографиями, я кинула взгляд на неопрятную, мятую постель и произнесла с отвращением в голосе:

– Хорошо же вы сегодня здесь повеселились! А что моего дурачка-то не взяли? Он у меня всю ночь под боком проспал. И как он такой шанс пропустил?! А девушка тоже хороша… как она могла согласиться на подобное? Чем только думала?

– Это обыкновенная пляжная девка. Такие не думают о последствиях. Русская, одним словом!

– Но ведь она же замужем.

– Для многих русских женщин муж не является препятствием к тому, чтобы вести разгульный образ жизни.

Оглядев жилище Ахмеда еще раз, я подумала о том, что обязательно еще сюда вернусь, и как только хозяин запер входную дверь, я постаралась запомнить номер квартиры и месторасположение дома, в котором она находится.

– Постой здесь. Я найду машину, – проговорил Ахмед, но моментально изменил свое решение. – Тебе нельзя стоять одной на улице. Пошли вместе.

– Куда?

– За машиной.

– Мы поедем на машине?

– Да, я же тебе сказал.

– Ахмед, ты иди, а я постою. Я тебя подожду.

– Неприлично замужней женщине стоять одной на улице. О тебе могут подумать плохо.

– Надо же, как ты боишься за мою репутацию! Прямо смешно становится, честное слово.

– Отчего тебе смешно?

– Если уж мы и будем говорить о том, что прилично, а что неприлично, то, по-моему, совершенно недопустимо грязно приставать к жене своего родственника. Это и вовсе безнравственно.

Ахмед побагровел от злости и прошипел:

– Замолчи, женщина!

– Молчу, мужчина. Только ты не учи меня, что такое хорошо, а что такое плохо. Если ты настолько беспокоишься за честь и репутацию жены своего племянника, то первым делом прекрати лезть к ней под юбку.

– Я еще раз говорю: замолчи, женщина! Ты беременна, и я тебя не трогаю.

– А если бы я не была беременна, то тронул бы? Значит, все дело только в моей беременности, а на то, что я жена твоего родственника, тебе глубоко наплевать?!

– Если ты произнесешь еще хотя бы слово, то я побью тебя.

– А если ты будешь меня бить, то я обо всем расскажу своему мужу. Я скажу, что ты ко мне пристаешь.

– Да кто тебе поверит? Кто ты такая? Иностранка и иноверка. Валид поверит только мне, потому что я его родственник. Если ты скажешь хоть еще одно нехорошее слово, я сдам тебя полиции. Я заставлю тебя гнить в египетской тюрьме.

Я не стала рисковать и сбавила тон.

– Иди за машиной.

– А ты?

– Не переживай, со мной ничего не случится. Я тебя подожду.

– Жди. Не уходи никуда.

– Да никуда я не уйду. Буду стоять неподвижно, как статуя.

Ахмед оставил меня у дома и пошел в сторону небольшого магазинчика, набитого различным египетским барахлом, которое с удовольствием раскупали наши туристы. Прижимая к себе пляжную сумку, я ощущала необъяснимое тепло, которое исходило от пистолета, лежащего на дне. Мне казалось, что пистолет дает мне необыкновенную энергетику и силу, что с ним я ощущаю себя более защищенной, что теперь я смогу противостоять СТАЕ ВОЛКОВ, которая только и ждет подходящего момента для того, чтобы разорвать меня на части.

Я смотрела на проходящих мимо меня туристов и завидовала их беззаботности. Когда-то я была одной из них и очень любила Египет, потому что он необычайно прекрасен, когда ты смотришь на него глазами туриста. А теперь… Теперь мне кажется, что я его ненавижу. Тут слишком много грязи и лжи. Посмотрев грустным взглядом на проходящих мимо русских девушек, я почувствовала, как на моих глазах показались слезы. Когда-то и я была так же счастлива и беззаботна. Потрясающее море, жгучее солнце, арабская музыка, кружащие голову коктейли – и никаких проблем и забот, только отдых. Спокойный, размеренный, блаженный отдых, расслабляющий тело, лечащий душу.

Проходящие мимо меня девушки громко смеялись и несли в руках пакеты с только что купленными сувенирами. Арабские продавцы, похотливо смотрящие им вслед, бросали пошлые реплики и отпускали какие-то неуместные шутки по поводу свободной одежды моих соотечественниц. Я поправила панаму, достала из пляжной сумки носовой платок, промокнула свои глаза и облизала пересохшие и потрескавшиеся губы. Почувствовав на своей нижней губе запекшуюся кровь, я слегка сморщилась от боли и подумала о том, что раньше я не имела привычки кусать губы, тем более с такой отчаянной силой. Оно и понятно: ведь раньше я никогда так сильно не нервничала.

– Господи, я начала забывать все свои привычки, без которых когда-то не могла жить. Я перестала красить губы…

Я обратила внимание на то, что я начала размышлять вслух, и испугалась, что в последнее время я теряю над собой контроль. А ведь когда-то я не могла выйти на улицу, не накрасив губ. Однажды, еще живя в Москве, я села в лифт вместе со своим соседом, и вдруг внезапно ощутила такую неловкость, что не знала, куда себя деть. Сосед не понимал, что со мной творится, а я стояла, опустив глаза, потому что не накрасила губы и чувствовала себя так, словно вышла на улицу без одежды.