Одна лишь ты - Джастин Валенти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— С удовольствием.
На противоположной стороне улицы они сразу нашли небольшой бар. В полупустом помещении было темно и мрачно, но прохладно.
— Ну что, Латтимор, у тебя уже появились какие-нибудь идеи насчет музыкального номера? — спросила Дженнифер, садясь за стойку бара.
— Пока никаких, — мрачно ответил Патрик.
Он устроился рядом с Дженнифер, и это взволновало ее. Опасная близость. Она отвлекает от дела и будоражит чувства.
Они начали горячо обсуждать возможные варианты написания дуэта, но свежие плодотворные идеи в голову не приходили. Решив, что лучше на время отвлечься и сменить тему разговора, Дженнифер поинтересовалась:
— Как самочувствие Мередит? Голос восстанавливается?
— Пока, к сожалению, без изменений, и, откровенно говоря, это меня настораживает. Я слышал о подобных случаях: и о порванных связках, и об инфекциях, и о ларингите, из-за которого временно пропадал голос… Но чтобы человек не мог вымолвить ни слова, даже шепотом, после интенсивного лечения… Странно и пугающе, ты не находишь? Строго между нами, Дженни, я разговаривал с врачом, выразил ему свои опасения, и он посоветовал показать Мередит психотерапевту.
— Ты сказал ей об этом?
— Да, но она категорически отказалась. Понимаешь, я уже и не знаю, что думать и предпринимать. Каждое утро просыпаюсь с надеждой на то, что сегодня все образуется, но изменений никаких! Дни летят, а Мередит не может произнести ни звука.
Дженнифер сочувственно взглянула на расстроенного Патрика.
— Мне очень жаль. Кто бы мог подумать, что с ней такое случится. Бедная Мередит!
— Да уж… Дженни, как вы тогда с ней пообщались у нас дома? Мередит, наверное, заговорила тебя, утомила разными историями?
— Нет, что ты! В основном говорила я — о дочери. Патрик кивнул:
— Да, Мередит мне рассказала обо всем. — Он помолчал, а потом удивленно заметил: — Надо же, оказывается, мы с тобой назвали наших дочерей одним именем! Ведь ты назвала девочку Мелиссой в честь героини «Александрийского квартета»? Помнишь, как мы любили его читать?
Дженнифер молча кивнула и под пристальным взглядом Патрика опустила голову.
— А я, признаться, сразу и не сообразил, когда ты в кафе назвала имя своей дочери, — тихо добавил он и положил руку на ее плечо.
Дженнифер хотела отстраниться, но это было выше ее сил. Вот она, опасная близость, которая парализует се волю и приводит разум в противоречие с потаенными желаниями. Патрик ласково погладил Дженнифер по голове и приблизил к ней лицо, намереваясь поцеловать в губы, но она наконец опомнилась и резко отстранилась. Задетый ею бокал с коктейлем опрокинулся, и жидкость залила стойку.
Избегая смотреть друг на друга, смущенные Патрик и Дженнифер поднялись и начали старательно протирать стойку бара салфетками.
— Прости, Патрик, — пробормотала Дженнифер.
— Это я виноват.
Он устремил пронзительный взгляд на растерянную Дженнифер. Она вдруг почувствовала, что ее неудержимо тянет к нему, что ей хочется обнять Патрика, прижаться губами к его губам и снова ощутить их почти забытый аромат.
— Все в порядке, — тихо сказала она и отступила.
Патрик кивнул и расплатился по счету. Дженнифер направилась к выходу. От коктейля немного кружилась голова, а ноги не совсем слушались ее. Выйдя на улицу, она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, но влажный горячий воздух облегчения не принес.
«Зачем я согласилась снова работать с Патриком? Зачем?» — спрашивала себя Дженнифер.
Она уже жалела о принятом ею несколько месяцев назад решении. Это был опрометчивый, глупый, недальновидный поступок. Но что же теперь делать? Бросить все и уйти? Нелепо!
Внезапно Дженнифер вспомнила, что сегодня пятница, а Тони обещал навестить ее в эти выходные. Господи, как хорошо, что у нее есть Тони! Она на два дня покинет этот маленький, порядком ей надоевший отель, где жила их театральная труппа, и они с Тони проведут два восхитительных дня в «Ритц-Карлтоне». Как Дженнифер соскучилась по мужу! Сейчас ей просто необходимо его присутствие.
Появление Патрика прервало мысли Дженнифер. Он подошел, взял ее под руку и спросил:
— Ты не знаешь, где находится эта улица? — И показал листок бумаги, на котором Мило Брейден записал адрес студии.
— Нет, не знаю.
— Тогда давай возьмем такси! Ну и жара…
Студия, в которой Патрику и Дженнифер предстояло сочинять финальный любовный дуэт, оказалась просторной, удобной, с большим концертным роялем. Патрик сразу подошел к нему и взял несколько аккордов.
— Прекрасный звук!
— Замечательная студия! В ней, наверное, хорошо работать, — бодро добавила Дженнифер.
Однако ни одна поэтическая строчка в ее голове не зарождалась, мысли текли вяло, и вдохновение не приходило.
— Ну, давай приступим. — Патрик начал тихо наигрывать незнакомую мелодию.
Дженнифер приблизилась к роялю, оперлась на него рукой и попыталась сосредоточиться. Постепенно она включилась в работу, зараженная неиссякаемым вдохновением Патрика и его энергией. Поэтические строчки поплыли у нее перед глазами, словно она считывала их с книги… К четырем часам дня новый музыкальный номер для финала спектакля был почти готов.
— Знаешь, Райленд, а мы с тобой прекрасно сработались! — искренне воскликнул Патрик. — У нас все так слаженно, гармонично. Даже лучше, чем в прежние годы.
— Возможно, ты прав.
— Дженни, а теперь попробуй спеть все от начала до конца! И пожалуйста, с чувством! Как будто ты исполняешь это на сцене перед зрителями.
— «Один лишь ты! Один лишь ты!» — начала петь Дженнифер, глядя на Патрика и судорожно сжимая в руке лист бумаги с текстом.
Вступил Патрик, и они стали петь дуэтом, глядя в глаза друг другу. Дуэт оканчивался теми же словами, с которых начинался: «Одна лишь ты!» — «Лишь ты один!»
Сыграв заключительные аккорды, Патрик опустил руки.
— Одна лишь ты… Дженнифер, я люблю тебя.
— Прошу тебя, Патрик, не надо!
— Нет, Дженни, я должен тебе это сказать. Я люблю тебя, и с каждым прожитым днем моя любовь становится все сильнее. Это как наваждение, как безумие… Нет, молчи, я заранее знаю, что ты ответишь, Дженни!
Я долго боролся с чувствами к тебе и с самим собой, но… Я люблю тебя.
— Патрик, пожалуйста, не надо. У тебя просто разыгралось воображение, ты поддался влиянию минуты.
— Не пытайся разубедить меня, Дженни! Я люблю тебя, и поверь, много раз пытался совладать с собой, но тщетно. Я тебя люблю. И хочу, чтобы ты знала об этом.
— Нет! — Дженнифер в отчаянии прижала ладони к ушам. — Я не хочу ничего слышать!