Угасание - Лиза Смедман

После стольких лет притворной скромности, и поклонов, и согласия с другими Данифай могла наконец выбирать собственный путь, могла наконец действовать, но она была отнюдь не свободна. Все это заклинание. Она по-прежнему ощущала свою неразрывную связь с Халисстрой Меларн.

Квентл была могущественным союзником, и если Данифай верно сыграет эту партию в сава, то, возможно, сумеет даже сделаться правой рукой Квентл… если их попытка отыскать Ллос увенчается успехом. В чем, учитывая, что до сих пор они ничего не добились, Данифай сильно сомневалась.

Но в Шиндилрине, если старый маг еще жив, она могла бы стать наконец свободной. Свободной — для чего? Куда ей идти? Даже если предположить, что Эриндлин не разделил участь Чед Насада, там у нее ничего не осталось. Она могла бы направиться в Мензоберранзан или в другой подобный город, но в качестве кого? Свободной дроу, но без союзников, без Дома, который защищал бы ее. Но если у нее будет покровительница, матрона… вроде Квентл Бэнр, к примеру… она могла бы обрести пристанище в Арак-Тинилите…

Данифай решила играть осторожно и начать со лжи.

— Хорошо, — отстучала она, — я сделаю это. Квентл ничего от меня не узнает. Но сначала убедись, что им действительно известно, где корабль, и что он еще пригоден для плавания.

Фарон улыбнулся и чуть склонил подбородок в символическом поклоне. Потом он уничтожил сферу тьмы, выпустил руки Квентл и вновь повернулся к Оофоон.

— Итак? — поинтересовался он, пользуясь безмолвной речью. — Решились ли вы принять мое предложение?

Повелительница аболетов взмахнула щупальцем:

— Отдай мне Квентл, и я скажу тебе, где корабль хаоса.

Данифай вскинула бровь. Заметив это, Фарон легонько кивнул. Он явно заметил то же, что и она: они разыскивали корабль, но никто не говорил в точности, какой именно. Хотя существовала вероятность того, что это сделал Вейлас.

— Опиши его, — показал знаками Фарон. — Докажи нам, что тебе известно о нем.

Аболет прикрыл глаза, словно отыскивая что-то в памяти.

— Он был сделан из костей и плавал по поверхности озера. Обитавшие на нем существа походили на вас и выглядели живыми, но они были бледными и распухшими и пахли смертью и насекомыми. В поглощенном той-которая-породила-мою-мать кишели белые извивающиеся существа.

— Магготы, — показал Фарон, на лице которого не мелькнуло и тени того отвращения, которое, Данифай была в этом уверена, явно отразилось на ее собственном.

— Да. Неприятный опыт, особенно когда это создание обратилось у нее в желудке в ядовитый пар. Та-которая-породила-мою-мать едва не умерла и не согласилась бы съесть такое существо снова, содержи его разум хоть тайны самих богов.

Данифай ухватилась за это важное замечание.

— Когда твой предок съел гривастого демона? — спросила она. — Когда корабль только приплыл в ваш город — или после того, как он затонул?

— После, — ответила Оофоон. — Это глупое создание приплыло сюда, когда их капитан пропал.

— Опиши капитана, — попросил Фарон.

— Земное существо, с двумя ногами, чтобы ходить, и двумя — чтобы держать предметы, — ответила Оофоон, — и длинным хвостом, который все время двигался, будто водоросли на сильном течении. Тело безволосое, за исключением морды. Лицом демон напоминал тех крохотных наземных существ, что шмыгают по пещерам и вечно нюхают носом воздух.

— Уридезу, — знаками показал Фарон, со значением взглянув на Данифай. — Точно как сказал Белшазу.

— Вейлас мог упомянуть об этом при аболете, — быстро отозвалась Данифай.

Фарон покачал головой:

— Вейлас не отличит одного демона от другого. Он не узнал бы уридезу, даже столкнувшись с ним нос к носу, и уж тем более не запомнил бы разновидности демонов, о которых Белшазу упомянул всего лишь мимоходом. Оофоон говорит правду. Ее предок действительно съел гривастого демона — и вместе с ним знание о том, где пошел ко дну корабль.

Он обратился к Оофоон:

— Мы знаем, что корабль был потерян во время шторма. Он разрушен?

— Когда демон покидал его, корабль был еще цел, — ответила Оофоон. — Шторм лишил его способности двигаться и уничтожил экипаж, но не повредил сам корабль.

Данифай фыркнула. Как будто повелительница аболетов могла ответить иначе после того, как Фарон сообщил ей, что они собираются поднять корабль и снова плыть на нем.

— А что стало с демоном? — спросил Фарон.

— Его шторм тоже лишил способности двигаться.

Маг мгновение размышлял, потом кивнул, явно удовлетворенный ответами Оофоон.

— Отлично, — показал он. — Скажи мне, где лежит корабль, и я сделаю так, чтобы Квентл пришла к тебе.

— Нет, — сердито сверкнула глазами Оофоон, и Данифай на какой-то страшный миг подумалось, что сделка не состоится и аболет просто решил съесть их. — Вы отдадите мне жрицу, и после того, как я поглощу ее, я скажу тебе, где находится корабль.

Данифай снова фыркнула. Тупик. Но, к ее изумлению, Фарон кивнул.

— Согласен, — передал он аболету.

Пока Оофоон довольно булькала, двое стражей вытеснили Фарона и Данифай из зала. Аудиенция была окончена.

ГЛАВА 18

Содержимое бутылки с мыслями изумило Громфа. Он слышал бульканье жидкости, но то, что текло по его языку, больше напоминало мелкий песок. Когда он проглотил это, рот его наполнился любопытным вкусом — странной смесью древних сушеных насекомых и толченого янтаря.

Воспоминания хлынули в его мозг с внезапностью спор, извергающихся из перезревшего гриба. Среди них имелось и заклинание, не требующее вербального компонента, а лишь соматического: достаточно было проглотить остатки содержимого бутылки.

Иллитид, чувствуя неладное, подался вперед, вскидывая уродливую руку, но было уже поздно. Последние капли упали из бутылки на язык Громфа и были проглочены им, приведя заклинание в действие. Волна магической энергии быстрее мысли пронеслась по комнате, и Слуугуф застыл: глаза выпучены от ярости, занесенные щупальца замерли на волосок от лица Громфа. Бутылка с мыслями зависла в воздухе, там, куда отлетела; дергарский топор, который нес иллитид, застрял между вытянутой рукой Слуугуфа и полом. Он выронил его от изумления в тот миг, когда прочел в мыслях Громфа, что должно произойти.

Громф встал, придерживаясь рукой за край стола, поскольку комната слегка расплывалась. Изменение хода времени всегда немного нарушает ориентацию. У него кружилась голова, его слегка покачивало, как будто весь мир был устойчивым, а он — нет.

Теперь, когда память вернулась, ему все было ясно.