Томный дух болотного зверя - Роман Яньшин

Загородное шоссе принесло долгожданное расслабление. Вот уж действительно прав был Ананьев: восприятие времени изменилось. Проехав по Петербургу всего двадцать пять минут, Виктору почудилось, будто он участвовал в этой автомобильно — пробочной толчее (в которой только и гляди, чтобы ты кого-нибудь или тебя кто-то не помял да не поцарапал) часа два, не меньше. А вот спокойное движение за городом протекало быстро. Не успел Виктор опомниться, как машины потребовали дозаправки, а его спутники уже захотели есть.

На АЗС Купер выдал ему и Алексею по кругленькой сумме для оплаты горючего. Воодушевленный этим обстоятельством, Виктор даже совершил одно очень нужное действие побочного характера: заправил «под пробку» вездеход, плюс залил двадцатилитровую канистру, закрепленную специальными держателями на задней двери этого большеколесного монстра.

— Он ведь на моем прицепе стоит, мне, наверное, его заправлять надо было? — возник вдруг Алексей.

— Да тебе разве можно такое дело доверить? Ты ж старый водила. У тебя менталитет другой: придерживаться крайней экономии и повышенной забывчивости во всем, что касается «казенных» денег, — отшутился Виктор.

Едва автоколонна выехала с заправки, как практически тут же вынуждена была совершить еще одну необходимую остановку, — возле одного из придорожных кафе.

— Последний раз вы так питаетесь, — процедила в кафе Юля. — Вот когда закупим продуктов и приедем на место, вы узнаете, что такое настоящая пища.

После обеда, убаюканные размеренным движением, в машинах уснули и Ананьев и Купер и даже Бэн. Юля тоже, мучаясь на неудобном переднем диванчике, попыталась вздремнуть.

Рэй Стокер, наоборот, проснулся, зевнул, сел вперед, — рядом с Алексеем, и начал донимать того песнями на английском языке.

— Слушай ты, чудо, — говорил ему Алексей, улыбаясь. — Не уж ты думаешь, что мне правда нравится вся та ахинея, которую ты тут несешь из своей луженой глотки?

Рэй кивал, ответно лыбясь во все свое широкое, красное лицо и продолжал петь, еще громче.

Алексею только и оставалось, что скрежетать зубами. Правда, делал он это не долго, ибо вскоре Стокер опять утерял свою активность и закемарил.

У Виктора тоже начали слипаться веки, но он быстро принял «противоядие» — сунул в рот две подушечки жевательной резинки «Дирол» и начал их активно жевать. Сон как рукой сняло. Это средство ото сна он нашел тяжелым путем многих проб и ошибок. Оно было необходимо ему и раньше, при работе на «Газелле», а сейчас, для такого долгого переезда, тем более пригодилось. О своих пробах и ошибках Виктор иногда вспоминал с кривой улыбкой на лице. Как тут было не скривиться! Например, первый эксперимент парень провел с так называемыми энергетическими напитками. Однако, эти жидкости, содержащие кофеин, так и не смогли поднять его кровяное давление настолько, чтобы организм не захотел больше спать. От них становилось по настоящему хорошо, только когда нужно было остановиться и зайти в придорожный лесок — отлить; прогулка немного бодрила и придавала толику новых сил. Короче говоря, убедившись в бесполезности этих лимонадоподобных шипучек, Виктор осуществил второй эксперимент — с леденцами. Сосание леденцов, действительно, отгоняло сон, но за рейс он съедал их грамм триста. От такого количества съеденного сахара его сильно пучило, до болей в желудке. В результате Виктор попробовал поэкспериментировать с другой штукой — высушенными подсолнечными семечками. Семечки снимали сонливость, от них не пучило, но вот их шелуха создавала неимоверное количество мусора, валявшегося везде — под сиденьем, на приборной панели, в пепельнице, к тому же иногда они и мешались: приходилось одной рукой доставать и класть в рот очередную семечку, второй переключать передачу, а… третьей (?!) поворачивать рулевое колесо. Пробовал Виктор, и курить за рулем. Безуспешно. Бросил сразу после того, как, достав из-под солнцезащитного козырька пачку сигарет, очнулся уже перед задним бортом огромного УРАЛа, чудом не въехав в него. Все недостатки испробованных средств перекрывала жевательная резинка — вкусная, «долгоиграющая». От нее не пучило, не пахло табачным дымом, она не мусорила и всегда была наготове — за щекой.

Мимо проносились поля, леса, реки. Сменялись населенные пункты, которые встречались теперь все реже и реже. В основном дорога была прямой, но, иногда, делала невероятный поворот, словно ее строители, случайно проложив шоссе на пару километров левее или, наоборот, правее, какого-нибудь поселка, вдруг спохватывались (где поселок-то?) и начинали разворачивать строительство в обратном направлении.

Подрезания и лихачество сумасбродных питерских «гонщиков» давно прекратились, количество встречных машин, равно как и попутных, уменьшилось вчетверо, причем среди всех движущихся по шоссе автомобилей стали преобладать изделия отечественного автопрома, к тому же далеко не первой свежести.

Виктор позволил себе немного расслабиться.

Дорога и населенные пункты все более становились знакомыми Виктору. Он даже отмечал про себя: вот сюда я ездил за ватином для Череповецкой швейной фабрики, а вот сюда, меня посылали, когда какой-то организации понадобился эмаль-провод для ремонта всевозможного электротехнического оборудования.

Постепенно проснулись Купер и Юля. Вслед за ними, зевая, очнулся от неспокойного, дорожного сна Ананьев.

Некоторое время все ехали молча. Потом, Купер с Ананьевым разговорились. Первым делом они обсудили, где экспедиция остановится сегодня на ночлег — в Череповце, или можно поехать прямо на место, — к болоту.

Юля, которой были не интересны эти рассуждения, начала тихонько играть на мобильном телефоне в какую-то игру.

В конце концов, Ананьев и Купер сошлись во мнении, что им хватит времени доехать до Конино, побеседовать с… оккультистом, и, даже, разбить лагерь в лесу.

Оккультист… Это Ананьев при разговоре всячески старался заменить общеупотребительные слова на научные термины: колдовство — на оккультизм, волшебство, творимое человеком — на экстрасенсорику, чертовщину — на паранормальные явления и так далее.

Виктор уловил, что таким образом Борис Михайлович пытается обрести «твердую почву» под ногами, дабы не опуститься на уровень знахарства и шаманства, которого, судя по всему, уже не гнушался Купер.

Парень жадно вслушивался в их слова. Хотелось знать больше о том, во что он ввязывается сам и ввязывает своих друзей, включая любимую девушку. Но беседа ученых касалась, в основном, научного характера дела, типа — уместно ли применять статистику для обработки данных, которые будут получены в ходе исследования, а если уместно, то, что они получат в результате подобного изощрения.

Однако терпеливость Виктора все же оказалась вознаграждена. Вволю пообсуждав операционально-технические аспекты предстоящей деятельности, Ананьев, видимо, перешел к менее значимой, но более его интересующей (собственно, как и парня), теме и задал американцу довольно щепетильный вопрос:

— Джон, организация исследования — штука, безусловно, важная, но иметь дело с подобными процессами мне приходилось. Я не понимаю кое-чего другого. Если говорить более конкретно, то — почему ты хочешь найти, что ищешь, именно здесь?

— Информацию об этом месте мне добыл мой менеджер в штатах, я склонен, ему доверять, — попытался уйти от ответа Купер.

— А подробнее? — не отставал Ананьев. — Давай, наконец, расставим все точки над «i». Если память мне не изменяет, когда мы еще ехали из Шереметьевского аэропорта в Петербург, ты говорил о необходимости, для завершения экспериментального исследования, получить информацию от э-э-э…

— Не надо использовать со мной технику активного слушания[11], Борис, — отрезал Купер. — Я сам психолог, знаю все эти перефразы[12], наводящие вопросы и так далее, поэтому тебе меня не поймать!

— Сдаюсь, коллега — Ананьев поднял вверх руки. — Ты не думай, пожалуйста, что я хочу выведать у тебя научную тайну. Мне лишь интересно, почему ты прилетел в Россию. Я горжусь своей страной, и меня разбирает любопытство, чем таким незаменимым обладают болота возле Череповца, ежели ты не нашел ничего подобного во всем остальном мире?!

Купер взглянул на его поднятые к потолку руки, открытые ладони с растопыренными пальцами, хмыкнул, и произнес:

— Никакой научной тайны нет. Но ты прав, кое-что я тебе не рассказал.

— А почему? — хитро прищурился Ананьев. — Увиливаешь, братец!

— Вспомни, я все-таки иностранец, мне приходится сначала думать на моем языке, а потом переводить это на русский. Такой способ общения утомляет. Будь ты на моем месте — тоже бы не захотел вести долгий разговор. Однако факт отсутствия у тебя кое-каких сведений остается фактом. Наверное, сейчас самое время исправить положение вещей. Поэтому, слушай, — Купер в пол-оборота повернулся к Ананьеву. — Когда я дал задание моему менеджеру найти подходящее для эксперимента паранормальное явление, он откопал какого-то человека — информатора. Человек был как человек. Единственное его отличие от других американцев заключалось в том, что он присутствовал здесь, у вас, в Череповце. Его фирма, совместно с русскими, начала строить предприятие по переработке леса. Надо сказать, что человек, о котором я говорю, еще в штатах отличался участием во всяких махинациях с подложными документами. В России продолжилось то же самое. Партнеры за границей негодовали, когда отправленный им груз древесины был меньше указанного в бумагах, но ничего не могли сделать, потому что тот, «покрутив» выделившимися деньгами и, получив с них нелегальный процент, высылал им недостачу, объясняя все ошибкой и недоразумением. Наверное, так бы продолжалось долго, если б он не решил таким же образом продать партию древесины, изготовленную совместным предприятием, самим русским. Те сразу поняли о мошенничестве, но к помощи властей обращаться не стали. Они просто встретили его у выхода из офиса, взяли за ши… кирку…