Взрыв направленного действия - Максим Шахов

Однако эмоции – плохой советчик в борьбе с террористами, а Виктор прежде всего был профессионалом. Усилием воли, заставив себя сдержаться, он мгновенно осмотрелся и оценил ситуацию.

Перегородка лишь на несколько сантиметров не доходила до потолка. Конструкция с виду казалась довольно прочной, так что шансов уйти в другую часть помещения у Матросова практически не было.

Гранат у майора, как определил Виктор, уже не осталось. Патронов в пистолете, по его подсчетам, было не более трех. То есть реальная опасность в настоящий момент угрожала только находившейся в его руках девчушке.

В сложившейся ситуации нужно было поскорее обезопасить остальных детей и священника и только после этого приступать к освобождению заложницы. Снайпер наверняка смог бы выбить оружие из рук Матросова, но на снайпера рассчитывать не приходилось.

Из опыта Виктор знал, что любые задержки, уступки и нерешительность при проведении операций по обезвреживанию террористов обычно приводят к осложнению ситуации и увеличению количества жертв. Действовать следовало незамедлительно и таким образом, чтобы не дать возможности Матросову диктовать свои условия.

Все эти мысли молниеносно пронеслись в голове подполковника, и он поднял пистолет, направил его в переносицу майора и нарочито спокойно произнес:

– Бросай оружие, Матросов! ФСБ!

Метнув на Виктора злобный взгляд, Матросов заорал:

– Назад, сука! У меня заложники, всех перестреляю! Руки вверх, оружие на пол, ну!

Нервы у майора милиции за прошедшие сутки совсем разболтались. Но сейчас это было только на руку Виктору. Он отметил, что пистолет предательски дрожит в руке майора, и так же спокойно сказал:

– Не перестреляешь. Патронов не хватит. Бросай оружие, Матросов! Твоя песенка спета.

– Не спета! Не спета!!! – брызнул слюной Матросов. – Я вас всех переживу! Понял?!

– Понял. Если бросишь оружие, может, и переживешь. А так – вряд ли. Сдавайся, Матросов. Напишешь явку с повинной. Бумагу и ручку я тебе дам. Ну как, договорились?

– Нет! Не договорились!!!

– Ну и дурак, – бросил Виктор, глядя на Матросова поверх дула пистолета. – Святой отец, уводи детей.

– Стоять! Они заложники! Я их перестреляю!

– Не перестреляешь, – возразил Виктор, не отводя пистолета. – Святой отец, быстрее!

Священник наконец понял, что от него требуется, и начал выводить детей.

– Стоять! – опять заорал Матросов. – Я стреляю!

– Быстрее, отец!.. – стараясь не смотреть на сжавшуюся в комочек девчушку, проговорил Логинов. – Он не будет стрелять, потому что если выстрелит, ему – крышка. И он это отлично понимает. Правда, Матросов?

– Я убью тебя! – задохнулся в бессильной злобе майор.

– Убей, убей меня, – проговорил Виктор, услышав, как последние дети, шлепая по полу босыми ногами, покинули помещение. – Ты же хочешь этого, да?

– Да! Ты все испортил! Если бы не ты, если бы… – захлебнулся слюной Матросов.

– Так убей! Убей! Вот он я! Чего тебе ждать? А? Может, это твой последний шанс? Давай!

– Не-е-е-ет! – проскрежетал зубами Матросов. – Нет, ты меня не купишь! У меня заложница, понял? Если в течение получаса ты мне не предоставишь вертолет, я ее убью! Все, время пошло!

– Да где ж я тебе возьму вертолет? Давай машину, а? «Опель-Фронтера» – пальчики оближешь. Отпустишь девчонку и катись куда хочешь.

– Нет! Я сказал – вертолет! В Авдеевке, на аэродроме вертолетного училища, их десяток! Лету тут – три минуты!

– Да я б тебе и самолет пригнал. Но – погода, погода нелетная, Матросов. Посуди сам – как же он взлетит?

– По приборам, по приборам пусть взлетает!

– Да взлететь-то можно и по приборам, а садиться как? Посмотри за окно, облака над самой землей и ночь на дворе…

– Не посмотрю, не посмотрю, понял?! Я сказал – через полчаса на пустыре должна опуститься «вертушка»! Все! Время пошло!

– Ладно, ладно, «вертушка» так «вертушка». Успокойся. Только зачем ждать? Садись в «Опель» и дуй в Авдеевку, а, майор? Девчушку отпустишь на аэродроме… – Говоря все это, Виктор незаметно сдвигался в сторону.

Их разделяло всего шесть метров – дистанция, с которой даже без снайпера можно было попасть в запястье. Весь фокус заключался в том, чтобы занять соответствующую позицию.

Кроме того, в пистолете Логинова остался последний патрон, хотя принципиального значения это не имело. Права на промах у Виктора не было по-любому. В руках у Матросова оставалась ни в чем не повинная девчушка, почти ровесница Аси, и даже один-единственный промах означал для нее верную смерть.

– Нет, нет! – крикнул Матросов и вдруг заметил, что Виктор за время разговора на метр сдвинулся в сторону. – Назад! Назад! Стреляю!

– Ладно, ладно, – примирительно проговорил Логинов, поспешно отступая к двери. – Сейчас свяжемся с вертолетчиками. Только они, наверное, пьяные все…

– Не знаю! Это твои проблемы!

– Мои, мои, – кивнул Виктор. – Успокойся…

Он не подавал виду, но ситуация серьезно осложнилась. Заметив движение Логинова, Матросов запаниковал, отступил назад к перегородке и чисто интуитивно спрятал руку с пистолетом за голову малышки, уткнув дуло в ее затылок.

Ни о какой стрельбе теперь не могло быть и речи. Жизнь девочки висела на волоске и всецело зависела от Логинова. От его выдержки, хладнокровия и умения…

Глава 40

Уже с минуту с улицы доносился вой сирен. Чуть позже по потолку, пробившись над оконными шторами, пробежали ядовитые вспышки мигалок.

– Успокойся, майор, – повторил Виктор, услышав на лестнице топот тяжелых ботинок. – Будет тебе «вертушка».

– Я спокоен! Не надо меня успокаивать, понял?! Я спокоен, спокоен!!!

– Я вижу, – сказал Виктор. – Извини, я сам немного нервничаю. – Ботинки топали уже по коридору. Матросов заметно напрягся, и Виктор крикнул: – Не приближайтесь! У нас тут заложник! Пусть подойдет кто-то один с рацией!

Шаги тут же затихли, но Виктор ощущал за спиной движение. «Альфовцы» неслышно крались вдоль стен.

– Где рация? – заорал он.

– Рация тут, – донеслось сзади.

Матросов не отводил взгляда от двери, и Виктор громко сказал не столько для того, кто подошел с рацией, сколько для других «альфовцев»:

– Ближе не подходить! Ясно? Я спрашиваю – всем ясно?

– Так точно.

– Хорошо. Кто-нибудь немедленно свяжись с управлением. Мне нужен Кабанов.

Пока выходили на связь и искали Кабанова, Виктор в целях психологической разгрузки перекинулся парой ничего не значащих фраз с Матросовым и наконец как следует рассмотрел перегородку, разделявшую комнату на две части. Вернее – не саму перегородку, а то, что на ней было нарисовано.

Судя по всему, у того, кто намалевал этот натюрморт, было плоховато с головой. Верхняя часть пейзажа изображала как бы Елеонскую гору, а пара неопределенных сооружений справа – Иерусалим. На вершине горы стоял карикатурный Иисус с Евангелием в левой руке, а ниже полукругом – двенадцать апостолов.

Виктор сначала не поверил своим глазам, но, разобрав надпись на древнегреческом, убедился, что он не ошибся. Отступив к перегородке, Матросов практически слился с силуэтом Иуды Искариота, заняв его место в шеренге апостолов.

Внизу под Елеонской горой в разрезе был изображен ад. Над самым полом там клокотала магма и торчали рога чертей. Между двумя этими географическими пунктами была нарисована дверь – очень узкая – в точном соответствии с наставлениями Библии – и снабженная соответствующей надписью на древнегреческом. Что-то вроде того, что узки врата рая, но нужно пытаться в них протиснуться.

Пользуясь тем, что Матросов немного расслабился, Виктор смог более детально рассмотреть и наружную стену комнаты. Он лихорадочно искал варианты обезвреживания майора, но вынужден был констатировать, что окна плотно зашторены и использовать снайпера не удастся.

– Есть! – проговорил сзади «альфовец». – Кабанов на связи!

– Передай ему, пусть срочно свяжется с аэродромом вертолетного училища в Авдеевке и узнает, когда реально они могут подготовить и поднять вертолет!

«Альфовец» начал передавать слова Логинова, но Кабанов тут же его перебил. Виктор и сам слышал надтреснутый голос, а «альфовец» его еще и дублировал:

– Он говорит, что председатель спецкомиссии Марченко с борта самолета уже третий раз требует, чтобы вы немедленно доложили обстановку и получили инструкции. Если вы не выйдете на связь с его бортом в течение ближайших двадцати минут, Марченко обещает лишить вас звания и уволить из органов… Кроме того, вы должны немедленно связаться с Москвой.

– Скажи Кабанову, пусть пошлет их всех к черту!.. – бросил через плечо Виктор, не отводя взгляда от Матросова, который внимательно прислушивался к происходящему.

– Так и сказать? – немного опешил «альфовец».