Большая книга ужасов – 48 (сборник) - Марина Русланова

Под окном раздалась истошная ругань вперемешку с воем и торопливые удаляющиеся шаги. Я поспешила вышвырнуть пузырек подальше, закрыла форточку и задернула штору.

– Что там такое? – приподнялась на локте Лилька, протирая глаза.

– Да вот, проверяю, закрыта ли форточка. Все в порядке, – ответила я и пошла в ванную мыть руки.

– Не обманывай меня, Ника, – сказала Лилька, когда я вернулась. – Я все видела. Просто сомневалась, сон или нет. Но когда ты руки мыть побежала…

– Ну что ж – видела так видела. – Я устало улыбнулась и снова полезла под одеяло. – Теперь уже, пожалуй, можно спать спокойно.

– Да – спокойно? А Лада? Слушай, если верить той бабульке, ну, что надо куклу какую-то искать… то где ее еще искать, как не у них дома!

– Наверное, – согласилась я. – Только как попасть в чужую квартиру?

– У них не квартира, а домик с участком. Я же рассказывала – это в нашем старом поселке, где мы прежде жили. И собак, насколько я помню, они никогда не держали…

– Предлагаешь совершить налет?

– Ну, хотя бы подойти к забору и посмотреть, что да как. Не сейчас, конечно, а днем.

Я нехотя согласилась:

– Ладно, Лиль, утром встанем – разберемся…

Звонок мобильника прервал мои слова. Лилька вскочила, схватила его с тумбочки.

– Алло, мама, что случилось?!

– Извини, что разбудила, – донеслось по громкой связи. – Просто хочу знать, как ты там одна и все ли с тобой в порядке?

– Все хорошо, и я не одна – ко мне Ника пришла… А в чем дело, что-то с папой?!

– Да с папой ничего, утром домой вернемся. Сегодня ночью Костя попал в аварию. Мне только что звонила его мать, просила помочь…

– Как?!

– Никто понять не может. И трезвый был, и тормоза работали исправно. Как он ухитрился вылететь с трассы и врезаться в этот столб…

– Он жив?

– Жив, но в тяжелом состоянии. А машина всмятку. Это случилось около полдвенадцатого ночи.

Они еще о чем-то говорили, а я пыталась прийти в себя от услышанного. Костя попал в аварию через полчаса после разговора с Лилькой! И что было бы с нами, если бы он все же согласился нас подвезти?! Вот тебе и опасные пассажиры…

Старые дрова в сарае

Тем не менее уснула я мгновенно. Проснулась, когда за окном забрезжило, и увидела, что Лилька торопливо одевается.

– Ты, Ника, как хочешь, а я пойду посмотрю, что там и как!

Тогда я вылезла из-под одеяла и тоже стала одеваться.

Она повела меня через дорогу, мимо моего квартала, в самые глубины необъятного девятнадцатого поселка. Я бывала здесь и раньше, но в такие дебри не углублялась.

– Смотри, Ника, там мы когда-то жили, – указала Лилька на скромный небольшой домишко на углу очередной улицы. – А вон там…

Я все поняла. Дом за высоким забором с глухими железными воротами, на который указывала сейчас Лилька, принадлежал милой семейке Куцых.

На воротах красовалась какая-то табличка, но надпись была плохо различима в рассветных сумерках. Я хотела подойти поближе и прочесть, но резкий голос сзади заставил меня вздрогнуть.

– На прием явились, ранние пташки?

Мы разом обернулись. В соседнем дворе за невысоким заборчиком стояла полная женщина в пуховом платке и с ведром угля в руке.

– На прием пришли, говорю? – повторила она. – Так нету их никого. Валентину час назад «Скорая» увезла, я грузить помогала.

– А что с ней? – спросила я.

– Да кто его знает, что оно такое: лицо и руки покрылись такими жуткими волдырями, что смотреть страшно. Ни на ноги встать не могла, ни слова сказать, только каталась и мычала. Татьяну тоже забрали – она, наоборот, бегала и орала, как полоумная, еле поймали, так ее, наверное, прямиком на «Победу» свезли. И сынок с ними поехал. Так что не ждите зря, приема сегодня не будет. Никого их нету.

«Победой» в нашем городе неофициально называли психбольницу, расположенную возле поселка с таким же названием.

– А Лада? – прошептала Лилька, меж тем как тетка развернулась и зашагала к своему дому. – Тетенька, постойте! Так они втроем уехали? Не вчетвером?

– А кто там четвертый? – обернулась тетка. – Втроем они живут, втроем и уехали. Впрочем, я в их дела не мешаюсь и в гости не хожу. Чего и вам советую, – добавила она с нажимом и скрылась за дверью.

Я подошла к воротам и прочла-таки надпись на табличке:

– Часы приема экстрасенса… Прием учениц…

– Ничего ж себе! – фыркнула Лилька. – Экстрасенсы какие нашлись, прием ведут! Еще и учениц принимают!

– Теперь им предстоит только прием лекарств, и возможно, силком.

Лилька мрачно ухмыльнулась, порылась в карманах и вынула маркер.

«Обращаться в психбольницу «Победа», третий корпус, шестое отделение», – вывела она внизу таблички, умело повторяя шрифт.

– Добавь: спросить графиню Батори, – хихикнула я и толкнула калитку.

Медленно и со скрипом она открылась. Видимо, запереть ее никто не догадался.

Лилька уставилась на меня:

– Слушай, Ника, похоже, это шанс.

– Вообще-то это противозаконно, – сказала я и первой шагнула во двор. Собак вроде бы не наблюдалось.

– Да кому они нужны, – отмахнулась Лилька, закрывая за собой калитку. – Судя по этой тетке, с соседями у них не лучшие отношения.

Дом, старый, низкий, казалось, вросший в землю, расположился в самой глубине двора, за высокими деревьями и многочисленными хозяйственными постройками. Лилька сразу же бегом побежала к нему, а я не спеша пошла следом по асфальтированной дорожке мимо двойного ряда облупленных сарайчиков. Возникло непонятное желание заглянуть в них, но я спешила за Лилькой.

В доме кто-то был. Из трубы тянулась тонкая струйка дыма, а в подслеповатом окошке из-за плотной шторы пробивался электрический свет.

Низкая дверь тоже оказалась незапертой. Лилька распахнула ее, и мы обе, не колеблясь, шагнули внутрь. Для этого нам пришлось преодолеть две маленькие ступеньки вниз.

– Как склеп какой-то! – буркнула я, а Лилька закричала во всю глотку:

– Лада!

Никто нам не ответил. Я толкнула еще одну дверь, и мы оказались в темном коридоре с низким потолком, из которого вело четыре двери.

– Точно, склеп, – согласилась со мной Лилька. – И она тут, моя бедная сестренка… Лада! Ты где!

Из-под одной двери пробивался свет, и мы, ободряюще посмотрев друг на друга, одновременно взялись за дверную ручку.

Это была кухня. Большая, но неуютная и темная, с низким потолком. Тусклая лампочка освещала ее слабо, а оконце было завешено, так что дневной свет в эту кухню практически не попадал.

Ладу я не сразу узнала. В старом линялом халате, со стянутыми в узел волосами, она старательно драила пол тряпкой без помощи швабры. На плите булькало какое-то варево. Увидев нас, она выпрямилась, и в ее глазах отразился страх.