До конца, но только… - Дарья Милл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Наконец нашёл её. Встретились так, как она и сказала тогда. Не могу не отметить весьма эффектное появление. Выглядит лучше, чем есть в моей памяти. Глаза не красные, кожа нормального оттенка, повреждений тела меньше. Юношу вижу впервые, но он не кажется мне больным. Предположительно, в дальнейшем он уйдёт с нами. Надеюсь на это, ведь его светлая голова явно не будет лишней для Оливера. С этого дня всё зависит лишь от них. Надеюсь, мой сын вырастет прекрасным человеком, каким я его и встретил. Не знаю, когда должен отпустить их, она не сказала точного момента. Остаётся лишь ждать. Я больше не могу молчать с Маргарет, её горе убивает меня. Постараюсь их поторопить."
На последней странице, вложенной в блокнот откуда-то извне, был подписан трясущейся рукой. Размашистые узкие буквы едва читались в нескольких строчках на пожелтевшей от времени бумаге.
"Софи, мне очень жаль. Понимаю, я не должен этого говорить, уже поздно, но я хотел хотя бы на бумаге отблагодарить тебя за то, что ты сделаешь для нашей семьи. Прости мне это, но я хочу называть её нашей, ведь знаю, сколько ты будешь значить для Оливера, которого уже не назвать малышом. Прошу тебя, не обращай внимания на Маргарет, я не всё рассказал, иначе ей стало бы ещё больнее. Не уверен, прочтёшь ли ты это, ведь мне ты об этом не говорила, но если тебе станет легче, знай, что мы от всего сердца признательны тебе. Умоляю, позаботься о нём, как заботилась сотни раз задолго до того, как я тебя знал. Нескончаемо молюсь за тебя, хоть и безбожен.
Надеюсь бесконечно встречать тебя в будущем. Твой вечный должник, Джеймс Миллер."
От прочитанного стало лишь хуже. Пугающе непонятные строки, что пьяной рукой отрисовал для неё сумасшедший, ожидающий её появления из бездны неизвестности и спасения, что она должна была им подарить. Джеймс хотел, чтобы она увидела эти записи. Он предвкушал, как она будет читать только то, что ему захочется ей показать, избавившись от лишних слов и запрятав его в том древнем мусоре, что хранился в его личной комнате. Джеймс боялся показаться перед ней таким, каков он есть на самом деле – трусом, сбежавшим в ожидании чуда, нагрузившим неподъёмной тяжестью ту, на чьи тонкие руки понадеялся. Джеймс Миллер всегда был самонадеян, и его треклятая уверенность была неисправима.
Софи порядком устала от загадок, что сама себе создала. Вырвав последнюю страницу из и без того тонкой записной книжки, она смяла её и отбросила в чёрный угол. Её имя в его исполнении казалось непростительным оскорблением, а бессвязный бред потерявшего уважение человека был хуже любой пощечины. Джеймс рассчитывал на неё, собственными руками вырывая Софи из заблуждения покоя, который ей уже не удастся испытать в этих стенах, что с каждым часом тревожили её всё больше, пока отливающие синим часы трижды медленно отбивали полночь.
Глава 25.
Спустя четыре мучительно долгих дня, как и в прошлый раз, Деми и Джеймс вернулись под ночь загруженные под завязку. Ноги уже не держали их, и они были так рады тому, что наконец всё донесли, что свалились прямо у двери, жадно опустошая один стакан с водой за другим, которые так находчиво подготовила для них Мег. Софи была неописуемо рада видеть Деми живым. Она сидела рядом с ним на коленях, помогая снять тяжёлые сумки, пока он от усталости лишь безвольно поддавался каждому её действию. Софи безумно хотела наконец уйти с ним туда, где эту семью им посчастливится больше не видеть.
А Джеймс был всё таким же, но его волевое лицо с нелепыми очками вызывало у неё лишь неприязнь. При одном только взгляде на запыхавшегося, потерявшего весь воздух из лёгких мужчину, Софи становилось дурно. Джеймс оставил их всех в дураках, и одному ему была известна та игра, которую он же и затеял. Он украдкой поглядывал на Софи, заглядывал ей в глаза и искал ответа, но она не сводила их с парня, с которым так желала покинуть их и забыть те бессмысленные записки, которые Джеймс выставил на показ, пороча своё доброе имя.
– Проходите скорее, хватит сидеть в коридоре. – Мег подняла увесистые рюкзаки и занесла их на кухню. – Перекусите и ложитесь спать, а завтра мы с Софи вас за всё отблагодарим. – Девушка вздрогнула, услышав своё имя из её уст. В последнее время Маргарет лишь за завтраком встречалась с ней, стыдясь последнего своего откровения, которое сейчас больше не имело смысла. С приходом Джеймса она стала обычно милой и ласковой Мегги, что предстала перед ними ровно неделю назад со своей притворной улыбкой. Софи не понимала, помнила ли она что за этой самой улыбкой должно стоять что-то, кроме желания угодить тому, кто её воспринимает как данность.
Джеймс тут же подскочил и принялся помогать жене с вещами, с терпением уговаривая Оли вернуться в кровать. Малыш так обрадовался приходу отца, что слез с кровати и прискакал в коридор как только услышал первые шаги отца, что в усталости позабыл о позднем часе. Радостный Оли дергал Джеймса за пыльную штанину, пачкая свои непорочные руки в неведомом ему бесстыдстве.
– Я его уложу. – Нашла причину уйти Софи. Ей сильнее всего не хотелось испытывать взгляд мужчины, что всё продолжать безмолвно пытать её своими ожиданиями.
Подхватив мальчика в объятья, она отнесла его в спальню, попутно тихо объясняя, что пытаться запрыгнуть на отца сейчас не лучшая затея. И Оли, хоть поначалу и старался отстоять своё право самому дойти до комнаты, поддался дремоте, обмякнув в её руках. Софи всем сердцем жалела, что вскоре им доведётся расстаться и она выпустит его маленькие пальчики из своей ладони. Но ей пришлось, и спустя мгновение, стоило только его курчавой головке коснуться подушки, мальчик мирно засопел, обнимая одеяло в своей тёплой кровати, отворачиваясь от громкого стука в дверь, что ещё долго отдавал металлическим
