Неядерная мировая война. Чем нас завтра будут убивать? - Джеймс Эктон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соединенные Штаты и их союзников в Азии также беспокоит модернизация стратегических сил Китая и постепенное наращивание его ядерного арсенала, и они стремятся наладить с КНР стратегический диалог, нацеленный на укрепление взаимного доверия[410]. И в той степени, в которой непрозрачность рассматривается Китаем как фактор, повышающий выживаемость его ядерных сил, опасения Китая в отношении НБГУ скорее всего затруднят процесс налаживания такого диалога[411].
Тревоги Китая и России относительно того, что США смогут (применив ядерные, обычные вооружения и средства ПРО) уничтожить их ядерные силы в случае острого кризиса, могут обернуться еще более серьезными последствиями. Если любое из этих государств — вероятнее всего, в ходе неядерной фазы конфликта — будет по-настоящему обеспокоено возможностью первого удара США, оно может первым применить ядерное оружие или пригрозить его применением, что приведет к так называемой нестабильности в ходе кризиса. Россия, в частности, может попытаться нанести по США превентивный обезоруживающий удар, но это крайне маловероятно. С большей вероятностью Москва или Пекин могут отдать приказ об ограниченном применении ядерного оружия или выступить с угрозой такого применения, чтобы напугать Соединенные Штаты и вынудить отступить[412]. В «Руководстве по боевым операциям Второго артиллерийского корпуса», в частности, рекомендуется пригрозить превентивным применением ядерного оружия, «когда мощная военная держава, имеющая ядерные ракеты… предпринимает авианалеты средней или высокой интенсивности по нашим важным стратегическим объектам, а у нас отсутствует блестящий план отпора врагу»[413]. Таким образом, суть сказанного в том, что независимо от того, считают США обоснованными опасения Китая и России в отношении американских стратегических неядерных вооружений или нет, у Вашингтона есть веские причины, чтобы попытаться их развеять.
Особенно важным односторонним шагом США в плане влияния на представления Китая и России о существующих угрозах будет решение о масштабах развертывания средств НБГУ. Хотя Москва и Пекин беспокоятся, что даже если этот масштаб окажется небольшим, вооружения НБГУ можно будет быстро и существенно нарастить, реальность такого наращивания зависит от того, станут ли США перепрофилировать существующие средства доставки (т. е. снятые с вооружения носители ядерных вооружений) или создадут для оружия НБГУ совершенно новые средства доставки. Конкретнее — если США будут использовать существующие носители, количество которых ограничено, а затем решат увеличить это количество развернутых средств НБГУ, им придется сначала разработать, испытать и принять на вооружение новую ракету, тем самым «предупредив» об этом Москву и Пекин за несколько лет до начала развертывания. Здесь неизбежны определенные компромиссы. С одной стороны, использование существующих средств доставки ядерного оружия для НБГУ может усугубить проблему неопределенности типа боеголовок, а с другой стороны, поскольку нестабильность в ходе кризиса является более вероятной причиной эскалации, ослабление этой нестабильности даже ценой повышения неопределенности может оказаться в целом более позитивным исходом.
Смогут ли США на практике использовать существующие носители для средств НБГУ, неясно (это будет зависеть от масштабов развертывания и выбранного варианта базирования). Тем не менее Пентагону следует серьезно изучить такую возможность (не в последнюю очередь еще и потому, что она обойдется значительно дешевле, чем та, которая предполагает создание нового носителя).
Эскалация, запутанная взаимосвязь и неопределенность цели
Концепция НБГУ может вызвать эскалацию и по другим причинам, которые подобно неопределенности направленности удара и кризисной нестабильности, вероятно, будут серьезнее, чем проблема неопределенности типа боеголовок.
Так, в России, судя по всему, идет дискуссия о целесообразности угрозы ответить на применение НБГУ использованием тактического ядерного оружия (ТЯО). Причина этой дискуссии заключается в распространенном среди экспертов Министерства обороны опасении, что, как выразился президент Владимир Путин, «по мере массового принятия на вооружение высокоточных неядерных средств большого радиуса действия все более четко будет проявляться тенденция закрепления за ними роли оружия решительной победы над противником, в том числе и в глобальном конфликте»[414]. Сергей Рогов, директор Института США и Канады, и трое генералов в отставке — Виктор Есин, Павел Золотарев и Валерий Ярынич (Валерий Ярынич, к сожалению, безвременно ушедший в 2012 г., был полковником в отставке. — Примеч. ред.) — утверждают, что этот страх стал «одной из причин понижения “ядерного порога” в официальной российской военной доктрине»[415]. Аналогичным образом Арбатов, Дворкин и Ознобищев отмечают, что «такое [тактическое ядерное] оружие будет рассматриваться Москвой как противовес американским системам ВТО (в качестве средства ударов по передовым базам ВВС и группировкам флота США) и как инструмент асимметричного сдерживания “угрозы воздушно-космического нападения”. Есть мнение, что использование ТЯО уже на ранней стадии в ответ на агрессию с применением ВТО более вероятно, чем нанесение ответного удара стратегическими ядерными силами (которое повлечет стратегический ядерный удар другой стороны)»[416].
Каким бы нежелательным ни было восприятие Москвой тактического ядерного оружия как противовеса средствам НБГУ, эта проблема носит отчасти теоретический характер, поскольку применение подобных средств США против России крайне маловероятно. В то же время некоторые из потенциальных задач НБГУ — особенно подавление обороны и борьба с противоспутниковыми системами — могут предусматривать удары по Китаю.
Очевидно, что риск эскалации в результате ударов по Китаю — проблема слишком масштабная, чтобы она могла быть связана с каким-то одним видом вооружений.
В последнее время эти риски обсуждаются в контексте разрабатываемой Пентагоном концепции воздушно-морской операции, которая согласно «Всестороннему обзору состояния и перспектив развития вооруженных сил США», опубликованному в 2010 г., призвана «наносить поражение противнику в результате комбинированных боевых действий, в том числе противнику, обладающему современными средствами противодействия / воспрещения доступа»[417]. Анализ воздействия концепции воздушно-морской операции на сдерживание эскалации — сложная задача. Трудно возразить против того, что атаки против континентальной территории Китая связаны с высокой вероятностью эскалации. Споры идут лишь о том, перевесят ли преимущества от таких атак риски и существуют ли альтернативные, менее опасные способы достижения конечных целей[418]. В той степени, в какой средства НБГУ могут создавать угрозу для объектов, которые не в состоянии поразить другие виды оружия, концепция НБГУ способна создать определенные дополнительные риски эскалации. В этом отношении удары по объектам оперативного управления (которые могут представлять собой высокозащищенные или заглубленные цели), мобильным ракетам в неядерном оснащении и комплексам противоспутникового оружия — все это потенциальные цели для средств НБГУ — заключают в себе наибольшие риски эскалации.
Китайская система оперативного управления окажется одной из потенциально важных целей в рамках любой кампании по подавлению обороны, особенно в кампании с целью лишить Пекин возможности применить свои противокорабельные баллистические ракеты с неядерными боеголовками[419]. Эти ракеты, как и ядерное оружие наземного базирования, находятся на вооружении Второго
