Ребенок на заказ, или Признания акушерки - Диана Чемберлен

Я могла бы сохранить все это в тайне. Ничего не раскрывать. Оплакать ребенка Тары одна. Скрыть правду о Грейс. Но, даже думая так, я искала глазами Йена. Мне нужно было разделить эту тяжесть с кем-то, кто любил Тару, а я знала, что он ее любит. С кем-то, кто понимал все юридические тонкости.

Я увидела, что он разговаривает с Тарой и другими гостями в столовой, и следила за ним, пока он не отошел к импровизированному бару, где я смогла поймать его одного.

– Мне нужно с тобой кое о чем поговорить, – сказала я.

Он приподнял брови.

– О твоем разговоре с Анжелой? – спросил он.

– С кем? – На мгновение я забыла, кто такая Анжела. – О нет, это кое-что другое. Но я не хочу говорить об этом здесь. Не мог бы ты завтра заехать? Где-то после полудня? – Тед будет показывать клиентам недвижимость, а Дженни, несомненно, будет где-то с Кливом и Грейс.

– А нельзя с этим подождать, Эм? – спросил он. – Я завтра вечером уезжаю, у меня накопилось много дел.

Я отрицательно покачала головой, и он, должно быть, заметил, что у меня на глаза навернулись слезы.

Он коснулся моей руки.

– Хорошо, – сказал он. – Я приеду.

– И пожалуйста, не говори ничего Таре. – Я нервно глянула через плечо, надеясь, что нас никто не слышал.

Йен нахмурился.

– В чем дело?

– Я расскажу тебе завтра. – Я отошла от него и снова смешалась с толпой. Вот, подумала я. Решение принято. Наконец.

Но я не почувствовала никакого облегчения.

37

Грейс

Клив изменился. Как можно так измениться за полтора месяца? Даже внешне. Когда он вошел с Сюзанной, я его едва узнала. У меня было такое впечатление, что я вижу его впервые. Он как бы стал выше ростом, и лицо его выглядело по-другому. Но он подошел прямо ко мне и обнял.

– Ты великолепно выглядишь, – сказал он. Единственное, что в нем не изменилось, это запах. Я хотела прильнуть к нему и просто вдыхать этот аромат.

Побыв немного с гостями, Дженни, Клив и я поднялись наверх и сидели там, болтая. Все было как раньше, когда мы дружили. Только мне было трудно придумать, о чем говорить. Мы с Дженни показали ему, что сделали для детской программы, включая приданое для новорожденных, которое я научилась шить. Он восхитился, что мы этим занимаемся, но я видела, что ему скучно. Он много говорил о колледже и о том, что стал членом баскетбольной команды.

– Я хочу поступать в университет, – сказала Дженни. Мы сидели на диванчике, сбросив туфли. В моем платье было приятно стоять, но неудобно сидеть, и я все время одергивала юбку вниз, а лиф подтягивала кверху. Платье Дженни было свободного фасона и очень симпатичное, но выглядела она ужасно. У нее была простуда, голос хрипел, и в руке она комкала бумажные носовые платки.

– Ты не сможешь поступить в Чэпл-Хилл, если не знаешь, чего хочешь от жизни. – Клив растянулся в раскладном кресле. Он достал из детских вещичек соску-пустышку и начал подбрасывать ее вверх, перекидывая из одной руки в другую. – Ты, конечно, мисс Популярность, но оценки у тебя не очень, я прав?

– Да пошел ты, – рассмеялась Дженни. – Уж если ты поступил, я тоже смогу.

– У меня средний балл был 5.2, – сказал он.

– Ты поступил, потому что ты наполовину черный, – парировала Дженни.

Я толкнула ее босой ногой.

– Ты грубишь, – сказала я. Это были чуть ли не первые слова, сказанные мной после того, как мы поднялись наверх. И почему я чувствую такую глупую робость рядом с ним?

– И это тоже не повредило, – усмехнулся Клив.

– У меня еще есть время для выбора, – продолжила Дженни. – Я знаю одно: я хочу освоить вспомогательную профессию.

– А что это за штука? – спросил Клив. – Быть медсестрой, что ли?

– Или врачом, гнусный ты сексист. – Дженни снова засмеялась. Они всегда так разговаривали друг с другом. – Или учителем, или консультантом. Кем-то, кто помогает людям. Не архитектором, который помогает только зданиям.

– Ну ты и невежда, – сказал Клив. – А кто, по-твоему, живет и работает в зданиях?

Я следила за его руками, которыми он перебрасывал соску. Я представила, как эти руки скользят под юбкой по моим бедрам. Если бы тут не было Дженни, я бы встала, расстегнула платье и кинулась бы на него. Может быть, и нет. Но я этого хотела.

– По крайней мере, у Грейс есть амбиции. – Клив застал меня врасплох, упомянув мое имя. – Думаешь, многие умеют писать так хорошо, как она?

– Да, но писательством много не заработаешь, – сказала Дженни.

– Да, это трудно, но не невозможно. А главное, она будет заниматься тем, что ей нравится. – Они говорили обо мне так, словно меня тут не было. Но мне это было безразлично. Он улыбался мне. Хорошей, доброй улыбкой. У нас с ним еще не все кончено, думала я. Я хотела бы, чтобы Дженни исчезла, будь мы наедине, я говорила бы с ним свободнее.

Клив одной рукой подбросил соску высоко в воздух и поймал ее другой.

– Пойдем в парк, – сказал он, вставая.

Да, в парк! Мы провели там много вечеров. Там мы впервые занялись сексом, в ночь перед тем, как он бросил меня. Меня всегда тревожило, что есть какая-то связь между этими двумя вещами: сексом и разрывом.

– Это круто. – Дженни тоже встала.

– Я вас догоню, – сказал он, выходя в коридор. Я догадалась, что он хотел зайти в туалет. Перед тем как спуститься, я схватила Дженни за руку.

– Ты не могла бы остаться дома, Джен? – спросила я. – Прости, но мне нужно поговорить с ним наедине.

Она удивилась, но только на мгновение.

– Нет проблем, – заверила она. – В любом случае, я паршиво себя чувствую. Скажи ему, что мама попросила меня помочь.

– Ты лучше всех, – сказала я, обнимая ее.

– Только, – она наморщила нос, – смотри, не страдай.

Я уже спустилась до середины лестницы.

– Не буду, – улыбнулась я. Мысль о страданиях мне и в голову не приходила.

Я ждала его на газоне и увидела, как он идет по дорожке. Он вышел с черного хода, вероятно, желая избежать людей в гостиной.

– Дженни нужно помочь матери, – сказала я, когда он подошел поближе.

– Отлично, – кивнул он, но я поняла, что он хотел сказать «жаль», а не «вот здорово». Мы направились в парк, пересекая потоки света от уличных фонарей. – Хотя лучше бы Дженни была с нами, – сказала он минуту спустя.

– Почему?

– Просто… нам не нужно оставаться с тобой наедине.

– Ты думаешь, нам нужна дуэнья? – засмеялась я.

– Вообще говоря, да. Особенно, когда ты выглядишь как сегодня.

О боже!

– Спасибо, – сказала я.

– Серьезно. Я смотрел на тебя сегодня и думал, каким же болваном я был, порывая с тобой.

Уж не хочет ли он снова сойтись? Я чуть было не спросила его открытым текстом. Но побоялась спугнуть удачу.

– Да, – сказала я. – Что правда, то правда.

– И тем не менее, это было правильно, Грейс, – договорил он. – Я хочу сказать, что сегодня ты выглядишь потрясающе, но я бы только сделал тебе хуже, если бы мы снова сошлись. Я в трех часах езды отсюда, и я хотел встречаться с другими людьми, не чувствуя себя при этом виноватым.

– С другими девушками, ты хочешь сказать. – У нас уже был разговор на эту тему.

– С девушками. С парнями. С новыми людьми. – Он сунул руки в карманы. – Мне нужно сейчас быть свободным.

– Мне все это известно, – сказала я. – Не будем об этом говорить. – Разговор об этом только напоминал, как мне было обидно, когда мы обсуждали эту тему впервые. – Я все понимаю. Нет необходимости снова к этому возвращаться.

– Хорошо, – согласился он. Пару минут мы оба молчали. Мы дошли до входа в парк и, как на автопилоте, направились к игровой площадке. Мне, честно говоря, было трудно придумать тему для разговора, чтобы это не имело отношения к возобновлению наших отношений. До того, как мы расстались, я легко болтала с ним о чем угодно, а теперь я не могла сказать ему ничего, чтобы не расплакаться.

Он сел на качели, и я, сняв туфли, села на соседние.

– Мне все равно, какое между нами расстояние, – не удержалась я.

– Грейс, – сказал он, – не начинай сначала.

– Ты мог бы иметь дело с другими девушками, если бы не… ты знаешь. Я понимаю, что тебе нужны новые друзья.

– Послушай, – сказал он. – Кто знает, что может случиться в будущем. Но сейчас нам нужно познакомиться со всем остальным миром. Нам обоим. Пока мы не узнаем многих других людей, как мы может угадать, кто нам подходит больше?

Я читала между строк. «Я хочу тебя, но я должен иметь возможность общаться с другими девушками, чтобы быть уверенным, нужно ли к тебе возвращаться».

Мы не качались. Мы просто держались за цепи, слегка отталкиваясь от песочницы под нашими ногами. Я больше не могла выносить расстояния между нами. Я встала и подошла к нему. Я умела это делать. Я знала, как изменить все меньше чем за минуту. Я ухватилась за цепи поверх его рук и наклонилась, чтобы поцеловать его. Он не сопротивлялся. Я знала, что он не будет сопротивляться. Когда я, наконец, оторвалась от его губ, то наклонилась и сквозь брюки коснулась твердой выпуклости между его ног. Он поймал мою руку, скорее чтобы удержать ее на месте, чем отбросить. Но я отступила на шаг, задрала платье и засунула большой палец под резинку моих трусиков.