Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг. - Хироюки Агава

Короче, очень возможно, что Йонаи не хотел стать виновником трагедии, которая могла бы произойти, окажись Ямамото на таком заметном и уязвимом посту.

Хорошо известен такой анекдот. Как-то во время разговора с министром Ямамото заметил в кабинете какого-то человека. Позже Йонаи извинился, что не представил его:

— Это знаменитый предсказатель судьбы. Он потом пришел ко мне и заявил, что вам надо быть осторожнее — у вас на лице печать предстоящей гибели от рук убийц.

Никто, однако, не знал, что это за личность — «предсказатель судьбы»; кое-кто утверждал: Йонаи, зная, что Ямамото проявляет неординарный интерес к таким вещам, как физиогномика, извлечение нефти из воды и т. п., сознательно солгал ему, чтобы как-то подтолкнуть к возвращению на море — туда, где относительно безопаснее.

Как-то рано утром журналист Мацумото Санкичи заглянул к Ямамото в морское министерство: столы и книжные полки в кабинете заместителя министра пусты, все ящики стола выдвинуты, и Ямамото просматривает их содержимое в ожидании прихода на смену себе Сумийямы.

— Так вы наконец возвращаетесь в море, — заметил Мацумото.

— Да, наконец-то! Ямамото показался Мацумото явно раскрепощенным и веселым, как никогда.

Разговор коснулся совсем недавнего сенсационного шага Гитлера — подписания пакта о ненападении с Советским Союзом.

— Вот почему я не люблю диктаторов, — сказал Мацумото. — Уверен, что германская общественность в ужасе.

— Я тоже уверен, — с сардонической усмешкой откликнулся Ямамото, — но в два раза меньше, чем японская армия, если б вы меня спросили! — Помолчал, а потом добавил: — Человек, который меня заменит, совершенно другого типа — такой вежливый и добродушный, что его называют «святым» нашего флота. Потому с сего момента вам и вашим коллегам впредь лучше сюда не заскакивать.

Однако Мацумото, убежденный, что однажды Ямамото неизбежно станет морским министром, продолжал:

— Но рано или поздно вы все равно вернетесь сюда, ведь так?

— Нет, — ответил Ямамото. — Я никогда сюда не вернусь. Никогда! — И еще раз повторил это слово как бы про себя.

Таким образом, Ямамото окончательно ушел со своего поста заместителя министра и стал главнокомандующим Объединенного флота и 1-го флота взамен ушедшего Йосиды Зенго.

ГЛАВА 8

1

После очень длинного отступления наша история возвращается к тому моменту, когда Объединенный флот покинул залив Ваканура, имея на борту флагмана нового главнокомандующего — вице-адмирала Ямамото.

Санемацу Юзуру и другие сотрудники морского министерства, которые пришли 31 августа на Токийский вокзал проводить Ямамото, признаются, что ощутили облегчение, когда увидели, как специальный экспресс с Ямамото отошел от перрона без каких-либо нежелательных инцидентов. Почти наверняка и сам Ямамото находился во власти таких же чувств, как только оказался в каюте главнокомандующего на борту флагманского корабля «Нагато». Вместо темного кабинета, выходящего окнами во двор морского министерства, сейчас его со всех сторон окружал сверкающий океан. В противоположность жизни в Токио — там на третий год «китайского инцидента» стала чувствоваться нехватка товаров и продуктов — он, главнокомандующий, мог жить в свое удовольствие. Воздух свежий; вместо правых, следивших за каждым его движением и жаждущих его крови, сорок тысяч офицеров и матросов заботились о его безопасности. Он уже заявлял раньше, как мы видели, своему адъютанту Фудзите, что «предпочитает быть главнокомандующим. Это некто пользующийся популярностью. Заместитель морского министра всего лишь высокопоставленный юнга».

И все-таки неверно утверждать, что он вызывал одинаковую приязнь у всех этих сорока тысяч офицеров и матросов Объединенного флота и все они в равной степени доверяли ему, своему новому командиру. Многие буйные, наиболее тупоголовые военнослужащие авиакорпуса обожали героику гитлеровского типа; что касается некоторых молодых летчиков, слишком юных, чтобы знать Ямамото времен его пребывания на посту заместителя командира авиакорпуса Касумигаура и командира «Акаги», и тех, кого назначили помимо его ведома, то они, как видно, серьезно сомневались в достоинствах нового главнокомандующего. Капитан 2-го ранга Фучида Мицуо, командир эскадрильи на «Акаги» и самая горячая голова среди себе подобных, открыто заявлял:

— Ямамото ничего не стоит! Слишком любит Англию и Америку. Я бы сказал — трусоват.

Естественно допустить, что, подняв якоря и покинув укрытие в гавани, третий в мире флот спокойно плавал по широким просторам Тихого океана, занимаясь учениями; но на самом деле все обстояло не совсем так. Суть в том, что постоянно ощущалась нехватка горючего; запасы топлива ограничены, любые потери недопустимы; посему акватория для маневров флота была почти полностью ограничена водами Тихоокеанского побережья Японии.

Участки проведения конкретных учений практически размечены: артиллерийские учения проводились возле Сукумо или мыса Асизури; другие виды учений — в районе от канала Кии до залива Исе; торпедные стрельбы выполнялись у Хасмрадзимы, во Внутреннем море. Подобным образом, пока флот двигался, например, от залива Беппу в Кюсю до Йокосуки, вся интенсивная программа учений — дневные, вечерние, ночные и рассветные — выполнялась вплоть до самого места входа в гавань, чтобы не тратить зря драгоценное горючее. Учения на императорском флоте проводились настолько напряженно и интенсивно, что моряки поговаривали между собой — мол, в этой неделе еще один понедельник и пятница вместо субботы и воскресенья.

Правда, это не значило, что флот вовсе не имел выходных. Вообще говоря, статистика показывала, что, если учения длились более четырех недель без выхода на берег, учащались инциденты: вспыхивали драки по всяким пустяковым поводам, увеличивалась возможность несчастных случаев. По этой причине учения Объединенного флота обычно планировались в расчете на четыре недели, прерываясь коротким отдыхом и восстановлением сил в Куре, Сасебо или Беппу. В таких случаях требовалось сделать так, чтобы тысячи, а иной раз десятки тысяч моряков дали выход напряжению, накопившемуся за целый месяц; маленькие порты для этих целей не подходили: мало населения — жди нежелательных инцидентов. Вот почему такие места, как Беппу — большой курорт на горячих источниках, где полно мест для отдыха, — считались наиболее подходящими портами для стоянок.

Штабные офицеры, да и сам главком, как и их матросы, после нескольких недель в море тосковали по береговым огням. Когда бы их корабли ни швартовались в порту Йокосука, они разъезжались по своим домам в соседние Токио, Камакуру, Зуши или Хайяма. Когда флот заходил в какой-нибудь другой порт, к некоторым жены приезжали и туда. Гостиницы в Куре и Сасебо, официально отведенные для отдыха экипажей, перестраивали свои комнаты, чтобы создать атмосферу маленькой семьи или медового месяца.

Когда «Нагато» входил в гавань, Ямамото почти всегда сходил на берег и останавливался в гостинице. Если флот пребывал в гавань Йокосука и он уезжал в Токио, то обычно останавливался прежде всего в Морском клубе. После этого (в какой-то мере предположительно) — проводил больше времени в тайных встречах с Чийоко, чем в собственном доме.

В то время в квартале Симбаси работала гейша по имени Коуме, любовница известного бизнесмена; она имела дом в Камийачо — там же, где Морской клуб. Как-то ей по личным причинам понадобилось выехать из этого дома, и она подсказала Умерью (Чийоко) — вот идеальное место для ее встреч с Ямамото. Чийоко осмотрела дом, и он ей понравился; примерно через год после назначения Ямамото на пост главнокомандующего она обустроила свой собственный дом в Камийачо, продолжая владеть своей Уменодзимой. Хозяйкой дома оставалась Коуме, а Умерью просто арендовала его, но с тех пор он стал местом ее свиданий с Ямамото, когда бы он ни приезжал в Токио.

2

Когда Ямамото пришел на Объединенный флот, в прямом подчинении у него оказался бывший ведущий работник аппарата морского министра Тайюи, с тех пор поднявшийся до ранга контр-адмирала, — ныне он командовал 6-й эскадрой крейсеров с флагманами «Како» и «Фурутака». Как он сам вспоминал впоследствии, в период 1938–1940 годов на Объединенном флоте царила крайне напряженная атмосфера. Учения, например, проводились не как обычные, в мирное время, а настолько интенсивно, как будто уже шла настоящая война. Одно из проявлений этого — новый тип учений, принятый для вхождения в гавань. Дело в том, что войти в гавань или покинуть ее — чрезвычайно трудная и опасная для флота операция; соверши какой-нибудь из кораблей его императорского величества ошибку — она приведет к повреждениям, а виновный офицер обязан совершить ритуальное самоубийство. Так, в обычное время принято использовать различительные цвета и поддерживать связь по радио между судами. Но сейчас, однако, всем кораблям приказано потушить огни и следовать в молчании за флагманом, — ведь в военное время невозможно использовать ни цветовые сигналы, ни даже слабые радиосигналы. Самая большая нервотрепка возникала при отплытии из гавани. Кораблям водоизмещением тысячи и десятки тысяч тонн нужно время, чтобы набрать скорость, — действовать в темноте чрезвычайно трудно; пусть передний корабль становится невидимым — все равно необходимо держать определенную дистанцию, иначе, если что-то случится, корабль не отреагирует немедленно.