Особняк - Игорь Голубев

- Да уже третий танец.

Оркестр закончил играть и удалился на отдых. Мишель пошел проводить свою даму, а Серж с рыжеволосой вернулся к столу, налил даме шампанского и вместе с ней выпил.

На халяву какие скорые. Из своего кошелька, поди, в Марселе не особо проституток закармливают. Нальют "сухаря" - и в койку.

- Mercil До свидания, дорогой. Я тебя целую. Если что, я в вестибюле, сказала гостья и, поймав на себе взгляд Марчука, удалилась.

Серж улыбнулся и не без грусти посмотрел ей вслед.

- Я не стал переводить ее последнее предложение, - признался Арий Марчуку и засмеялся: - Мы ему такую на Казанском вокзале найдем, если очень захочет. Почти даром...

- Я понял. Ты правильно сделал.

Размечталась, подумал Марчук о девице. Чтобы я за таких переспелых деньги платил. Уж если тезка захочет, то мы ему такую бабу найдем, не уснет...

- Chaque femme a son charme1, - расплылся Серж, вероятно поняв смысл их разговора.

- Слушай, Арий, когда второй вернется, я отойду. А ты разузнай у них, как они смотрят на то, чтобы с девочками развлечься? Боюсь, такие темы через переводчика сложно обсуждать. А где Мишель?

- Все прощается.

Сергей Марчук посмотрел туда, где сидела блондинка со своим кавалером. Мишель расположился за их столиком и что-то говорил, размахивая при этом руками и, громко смеясь.

- Во раздухарился главный. Как бы шею не намылили за такие длинные прощания, - забеспокоился Марчук.

Он достал сотовый и вызвал на всякий случай охранников, но беспокоился зря. Не прошло и минуты, как руководитель делегации вернулся в приподнятом настроении.

- Remplissez vos verresi - предложил он наполнить бокалы и, когда все это сделали, продолжил по-французски: - Дома, во Франции, мы ведем довольно размеренный образ жизни. Но вот мы приехали в Москву, и за несколько дней столько необычного произошло в нашей жизни, что хватит на целый год. Я хочу поблагодарить наших хозяев и пожелать больших успехов в нашей совместной работе. Ждем вас в Париже!

Выпили, закусили, после чего Марчук вышел. Через несколько минут он вернулся с каким-то парнем. Арий сообщил, что все в порядке, ничто человеческое французам не чуждо.

- И кого же они хотят?

- Господин Дюбуа желает девушку двадцати лет, высокую, стройную блондинку с зелеными глазами. Марчук посмотрел на пришедшего с ним парня.

У каждой женщины свое очарование (фр.).

Тот кивнул в знак согласия. Теперь настала очередь заявки Сержа.

- Господин Барбюс хотел бы женщину лет пятидесяти, небольшого роста, гибкую, с рыжими волосами и черными глазами. Очень элегантную.

Сутенер рядом с Марчуком растерялся.

- Почему гибкую понятно, но зачем ему в постели элегантную? Да и где взять гибкую в полтинник, - недоумевал Марчук, осознавая возникшие трудности.

- Это переводить?

- Ты что, с ума сошел... Ну как? - обратился он к сутенеру. Тот лишь покачал головой и развел руками - таких не держим. - И что делать будем?

- Откуда я знаю.

- Так сам же говорил, у тебя товар на любой вкус.

- Говорил, - признал сутенер. - Но это ведь не вкус, а извращение. Я же не бог. Сами посудите, за каким чертом мне такие в коллективе?

- Кончай цену набивать, была здесь одна из твоих, рыжая такая.

- Да она бригадир. Разве что с девочками поговорить...

- Пускай мама стариной тряхнет.

Девочки стайкой сидели на диване в вестибюле, дожидаясь своего часа. При виде своего работодателя и Марчука замолчали и примерились к Сергею.

- Этот господин желает женщину лет пятидесяти, маленькую, гибкую, с рыжими волосами и черными глазами. Очень элегантную, - сообщил сутенер. - И нечего на него пялиться. Она не ему нужна, а его французскому другу. Я вас нечасто прошу, а сейчас помогите.

Однако все молчали. Хотя каждая готова была выручить руководство, понимая, что взамен можно будет взять "свободный от налогообложения" день, но уж слишком необычна просьба.

Пауза затягивалась, и Марчук понял, что он не волшебник, а только учится. Что толку ублажить одного и не откликнуться на просьбу другого. Лучше уж никому.

- Может, Надежда Федоровна подойдет? - несмело спросила танцевавшая с Мишелем блондинка. - Только ей больше пятидесяти, а внешне такая... Ничего.

- А она еще... - спросил Сергей, хватаясь за предложение как за соломинку.

- Надин-то? - засмеялась девушка, а вслед за ней остальные. - Мамочка если захочет, то от клиента пух да перья полетят.

- Где ее сейчас найти можно?

- Думаю, где-то на Ленинградке - своих дочек пасет.

- В общем, бери мою машину и дуй туда, - приказал Сергей. - Пригласи ее на несколько дней поработать. И чтобы через час были здесь.

- А если она не поедет, у нее же свой шалман?

- Поедет, если хорошо заплатить... Как и подобает бывшему офицеру, Марчук умел держать слово. Операция по отвлечению французов от проблем, возникших с домом, удалась.

Глава 33

Губерман примчался в середине дня. С лица его не сходила довольная улыбка. Давненько он не испытывал такого душевного подъема и радости. Пожалуй, только два-три раза за всю адвокатскую практику. А в основном во время бракоразводных процессов перед ним была грязь, дележ наследства, взаимные претензии, перетряхивание чужого исподнего. Открывались такие бездонные пропасти человеческой ненависти, мелочности и злобы, что порой хотелось задать вопрос: "О чем же вы, граждане-господа, думали, когда шли в ЗАГС?" Откровенно говоря, Наум Григорьевич от этого устал.

И вот теперь дело бывших соседей. Губерман семенил на коротких ножках, прижимая к груди папку с документами, и они были ему дороже собственной жизни. Он был так окрылен, что чуть было не, попал под машину, выйдя на проезжую часть на красный свет. Нюму обозвали носатым дураком, из-за которого никто париться на нарах не собирается, а если он желает побыстрее отправиться на тот свет, пусть едет в Голландию, там, говорят, разрешили эвтаназию - добровольный уход из жизни с помощью квалифицированного врача.

Адвокат опомнился. Попади он сейчас в больницy или, не дай бог, в морг, ни Краузе, ни Воронцов ничего не узнают, а его бумажкам будет уготованa смерть на гвозде в учрежденческом сортире.

Наконец он свернул в Калачковский. Вот и строение No 2. Окна первого этажа в квартире Краузе открыты. Пишет писатель, подумал Наум Григорьевич, испытывая при этом некоторую ревность. Вживую настоящих писателей он не видел. Писатели к адвокату посылали секретарей. С женами встречался. Писательские жены - отдельная песня.

У входной двери его ждал сюрприз. Кодовый английский замок. Он отошел от подъезда и крикнул Краузе в окно.

- Видал, какое у нас новшество? И это еще не все, - сказал, открывая ему дверь, Семен Семенович. Затем наклонился к уху, обильно поросшему изнутри седой шерстью: - Австрийская сигнализация. Сева сам включает на ночь.

В другое время Губерман с удовольствием разделил с соседом гордость за импортные штучки, но не сейчас. Сейчас все это казалось полезными, но мелочами.

- Вызывай Воронцова. У меня ответы из Франции, - выдохнул адвокат. От волнения и радости он, обычно очень щепетильно относившийся к уважительному обращению, теперь как-то просто перещел на "ты".

- Может, еще кого позвать? - спросил Краузе.

- Зови кого хочешь.

Пришли Ребров и Слава Горохов. У Галины Анатольевны стояло тесто. Вера Дмитриевна, пользуясь отсутствием Земфиры, принимала ванну.

Губерман дождался тишины, извлек из папки первую бумажку и тут только сообразил, что она на французском. Послали за Софочкой. Саши дома не было.

Пока ждали, Краузе предложил всем чаю. Дым Дымыч поднял голову и умоляюще посмотрел на хозяина квартиры.

- А этой... облепиховой не нальешь? - робко попросил он.

За последние тридцать шесть часов Дым Дымыч превратился из демагога, крикуна и очень убежденного в своей непогрешимости человека в крайне неуверенного в себе, скромного, тихого до самоуничижения индивида. Ему казалось, что он предал своих соратников.

Сегодня с утра ему позвонили активисты-анпиловцы с приглашением принять участие в каком-то мероприятии. И Воронцов сознался. Я ведь совсем не тот, за кого себя выдавал. Я гнида на теле пролетариата. Дворянин. Сын бывшего домовладельца, а никакой не погорелец. В трубке долго молчали. Потом медленно сказали, что прийти он может, а персональное дело рассмотрят потом на собрании.

И теперь у него пересохло в горле, мысли лениво ворочались, перетекая от извилины к извилине, искали выхода из лабиринта и не могли найти. Потому-то и требовалась порция взбадривающего.

Краузе внимательно посмотрел на соседа и понял его состояние. Он пошел на кухню и достал заветный пузырь.

Ребров оценил настойку:

- Я такую токо на Тихом пробовал.

- Она и есть с Сахалина.

Тихо пришлa Софочка. Ей вручили документ.

- Дословно?

- Прочти и перескажи. Это вот Науму Григорьевичу потом над будет дословно, а мы юридических тонкостей не поймем, - сказал Ребров.