Минька, или Операция «Возмездие» - Александр Абердин

Что же, капитан Денисов мог быть вполне доволен своим воспитанником, которому он прочитал столько книг про благородных рыцарей, сражающихся со злом ради одного единственного благодарного взгляда прекрасной принцессы. Всё это было прекрасно, особенно то, что Джульетте понравилось то, как они отметили девяносто девятую годовщину Великой Победы, вот только после этого Минька снова уединился в своей квартире и его дядьке Семёну однажды это окончательно надоело. Пятнадцатого мая он вошел рано утром в спальную своего воспитанника, стянул с него одеяла и суровым голосом сказал:

— Так, шельмец, мне это уже надоело. Быстро дай Джульетте картинку и чтобы она видела и слышала меня.

Минька огорчённо вздохнул, помолчал пару минут, и хмурым тоном буркнул в ответ:

— Готово, дядька Семён.

Капитан Денисов, одетый в полевую форму, широко улыбнулся и ласковым голосом сказал:

— Джульетта, девочка моя, нам нужно готовиться к рейду на тот остров, где тебя держат. Извини, но с этой минуты твой Майк будет вести разведку с утра и до вечера, так что общаться с тобой он будет перед сном и во время обеденного перерыва. Так надо, девочка моя, если ты хочешь, чтобы мы прилетели за тобой как можно скорее. А ещё твоему рыцарю необходимо хорошенько потренироваться и вообще закончить здесь некоторые дела. Ну, всё, Джульетта, я прощаюсь с тобой.

Минька посопел пару минут и капитан Денисов услышал в своей голове следующие слова, отчего чуть не слетел с катушек:

— Спасибо вам, милорд воспитатель за то, что вы были все эти годы рядом с Майком.

Мне очень хочется, чтобы вы прилетели за мной как можно скорее.

Капитан Денисов в ответ на это только щёлкнул каблуками и молча кивнул головой, после чего Минька вздохнул и сказал:

— Пошли, что ли, дядька Семён. Всё, можешь ругаться, Джульетта тебя уже не слышит.

Улыбнувшись, капитан ответил ему:

— Минька, а мне не за что тебя ругать. Парень, я даже и не ожидал от тебя, что ты будешь так красиво ухаживать за Джульеттой. Милорд-воспитатель, надо же такое было придумать… А ты знаешь, мне это очень нравится, Минька. Только вот что я тебе скажу, дружок, если ты однажды поставил планку так высоко, то будь уж добр, больше никогда не опускай её вниз ни на миллиметр. Поднимать выше и быть ещё благороднее, чтобы полностью и во всём соответствовать высокому званию рыцаря и джентльмена, это пожалуйста, а опускаться, ни-ни-ни. Да, Минька, вот ещё что, теперь я для тебя уже не дядька Семён. Пока ты ездил у меня на закорках, это было вполне оправданно, ну, а теперь я просто твой друг и учитель, — Семён Денисов. Лады?

Минька отрицательно помотал головой и возразил:

— Нет, не лады, если ты не хочешь, чтобы я называл тебя дядькой Семёном, то я буду называть тебя теперь батя. Это почти то же самое, что и папка, только ты же знаешь, мой папка Игорь ещё спит в азоте, а батя это совсем другое дело. Так я и с Джульеттой уже договорился. Знаешь, батя, а она ведь действительно самая настоящая принцесса. Эти уроды, которые считают маму Джульетты грязной, безграмотной индианкой, очень сильно заблуждались на её счёт. Она в сто раз умнее их всех и хотя у неё не было под руками ни книг, ни дисков с фильмами, моя Джульетта очень хорошо образованная девушка. Во всяком случае она знает наизусть почти все пьесы Шекспира в отличие от меня, но не смотря на это сказала, что я получил прекрасное образование и очень воспитанный и благородный юноша. Ну, благородство мне точно досталось от тебя, батя, вместе с твоей кровью…

— Так-так, благородный юноша, — Шутливым тоном сказал капитан Денисов — Шагом марш в ванну и чтобы через пятнадцать минут, чисто выбритый и одетый, ты был в на кухне. Викуся уже приготовила завтрак и прежде, чем мы все начнём работать, ты расскажешь нам всё, что ты узнал о Джульетте за эти дни. Пойми, тебе нет нужды доказывать нам, какой она замечательный человек, это я и так вижу по твоим глазам, сынок, а также способен определить по тем словам, которые она сказала мне через тебя, но мы все просто сгораем от нетерпения и желаем знать, кто же она такая, Джульетта Скайсприннг — Небесный Родник, узница подземной тюрьмы на острове Элсмир.

Сказав это, капитан Денисов вышел из квартиры, в которой всё ему напоминало о Ларисе, из-за чего он и отгородился от прошлого стеной, и направился на кухню.

Там Вика, уже действительно приготовившая завтрак, сидела на коленях у Джимми и целовалась с ним. Как только Виктор вошел в большую, просторную кухню, стены которой, как и во всех жилых помещениях, были оклеены фотообоями с изображениями красивых пейзажей, девушка немедленно вскочила с коленей своего парня и смущённо отошла в сторону. Семён вдохнул носом ароматы, витавшие на кухне, закатил глаза и облизнул губы, после чего с доброй, ласковой улыбкой сказал:

— Викуся, ты можешь не отскакивать от Джимми, как кошка от ежа. Может быть кто-то и сочтёт это нескромным, но только не я, а потому вы оба можете вести себя точно так же, как если бы вы были в кругу своих самых близких друзей. Миньку вы тоже можете особо не стесняться. Он влюблён, причём по настоящему, и потому вы его уже ничем не смутите.

Вика усмехнулась и ответила:

— Сэм, не знаю как это принято в буше, откуда родом Джим, но если бы я повела себя так в кругу своих друзей, то нам обоим точно указали бы на порог. Хотя атлантийцы и пытаются всячески развратить молодёжь, у них ничего не получается.

У нас парень не может даже взять девушку за руку на виду у всех, не говоря уже о том, что девушка никогда не сядет на колени к парню в присутствии своих и его друзей. Просто мы с Джимми так долго были вместе в полном одиночестве, что немного подзабыли правила приличия, а они у нас в Перте, да, и наверное на территории всей оккупированной Австралии очень строгие в отношении взаимоотношений мужчин и женщин. Кстати, Сэм, мы никогда тебе этого не говорили, но лично я сразу же обратила внимание на то, что вы сразу же стали бы в Перте своими людьми, ну, в смысле того, что вы оба очень хорошо воспитаны. От вас никогда не услышишь ни одного бранного слова, пошлых шуточек, да, и разговоры вы ведёте не тех вещах, от которых всех нормальных людей тошнит, а о том, что вас действительно волнует.

Семён ухмыльнулся, сделал книксен и шутливо ответил:

— Мерси, мадам. — После чего вздохнул и признался — Вообще-то, Вика, у меня в батальоне за мат, грубость и пошлость сержанты отправляли солдат в карцер, хотя карцером у нас назывался роскошный бункер, полы в котором были застелены коврами, стены оклеены обоями, а кровать была с периной и с самым настоящим балдахином, причём отправляли без оружия и переодевали в какую-нибудь гражданскую робу. У меня полбатальона были кавказцы, а одна рота и вовсе сплошь чеченцы и почти все они были глубоко верующими мусульманами-ваххабитами, но не тем, которые были когда-то террористами, а настоящими. Представьте себе, ребята, им очень нравилось то, что в нашем батальоне никогда не было пьянок, никто не матерился и не рассказывал пошлых анекдотов, я ведь после того, как кто-то попадал в карцер во второй раз, третьего проступка уже не допускал, гнал в шею из батальона. У нас в то время не было отбоя от молодых парней, которые хотели защищать республику с оружием в руках.