О каретах и тыквах (СИ) - Чернышова Алиса

Из разговоров в тишине Храма на Горе

- Ученик.

- Мастер.

- Сегодня ты несёшь с собой слишком много громоздкого хлама.

- Всё так, Мастер. Я не знаю, что мне ощущать. Магия подвела меня, солгала мне... со мной такое впервые.

- Это категорически неверная формулировка. Магия есть природа, сила, познание, искусство и вечность. Она никогда не подводит и не лжёт, это невозможно по определению. Отец лжи - наш разум и только он. Говоря "магия подвела меня", ты всего лишь подразумеваешь, что был слишком самонадеян, небрежен и поверхностен, чтобы видеть истину.

- Но моя сила не сработала!  

- И такое тоже случается, верно? Достаточно обстоятельствам совпасть определённым образом.

- Вы полагаете это нормой?

- Закономерностью. Иным могущественным магам нравится тешить себя иллюзией своей неуязвимости, непогрешимости и всесилия, но она - опасное заблуждение и пустой предрассветный сон. На деле у любой личности, практики, стратегии, защиты или идеи всегда есть слабое место, ученик. Ничто в этом мире не состоит из одних только сильных, светлых, правильных и чистых сторон; всё познаётся в балансе сил и слабостей, и на каждую запертую дверь всегда находится свой вор. Я много раз говорил тебе, но ты не слушал. Это нормально - молодости и одарённости свойственна гордыня. Таким образом, произошедшее будет тебе уроком того, как опасна слепая вера во что-то, замешанная на самонадеянности и поверхностности. Первый закон силы гласит: всемогущество невозможно, ибо на любую силу всегда находится равноценное противодействие. Именно баланс сил является залогом существования всего. 

...

- Мастер, я... запутался.

- С юношами вроде тебя подобное случается.

- В моей жизни есть две девушки. Одна из них льнёт ко мне, даже непрошенной - вторая всегда убегает. Одна из них нуждается во мне - вторая со всем и всегда справляется сама. Одна из них признаётся мне в любви - вторая говорит, что любви недостаточно. Я люблю вторую, видит Бог. Но первая рыдала сегодня на моей груди, говоря о том, как слаба перед жестоким миром, о том, что не сможет без меня. Мне жаль её. Что мне делать, учитель?

- Дела твои сердечные - они лишь твои. Выбирая женщину, мужчина тем самым выбирает судьбу. Не мне влиять на твой выбор. Однако... Говоришь - тебе жаль? Это - топкое болото. Жалость порочна. Она порой - предтеча сострадания, но никогда - уважения или любви. Можно испытывать жалость, но никогда нельзя загонять себя в её ловушку и помещать своё тело и разум на её жертвенный алтарь. В чистом же виде своём жалость - низменное чувство; клетка для излишне доверчивых птиц, маска для снисходительного презрения, кормушка для непомерно отъевшейся гордыни. Можно предпочесть любви долг, корысть, познание, свободу - и быть счастливым, отыскав в жизни себя. Но возможно ли счастье для того, кто предпочёл любви жалость?.. Мне подобное встречать не доводилось. 

16

***

- Поговорим? - спросил Дайнор, устроившись рядом на крыше.

- Поговорим, - согласилась я спокойно. - Давно пора.

- Не без того, - сказал он с едва уловимой грустной насмешкой.

Некоторое время мы помолчали. К сожалению, небесных китов не было (наверняка кружили на Императорским дворцом). Но даже без них побережье Ородио, освещённое колдовскими огнями, смотрелось совершенно фантасмагорически.

- Кажется, моя попытка завоевать тебя методами тёмных обернулась совершенным фиаско, - нарушил тишину светлый.

- Думаю, методы тёмных подходят только нам самим, - сказала я честно. - Или тем, кто думает, как мы. Да и вообще, если честно, все эти "методы завоевания" - полная чушь, тебе не кажется? Ты или можешь быть собой рядом с другим, или нет. Можно притвориться, чтобы затащить кого-то в постель или использовать. Но вот пытаться казаться кем-то другим ради любви - это полная глупость. Не думаешь так?

- Обычно правильные слова проще сказать, чем воплотить их в жизнь, - он криво улыбнулся. - Мне казалось, что, если я буду подражать тёмным мужчинам, ты... ты поверишь, что противоречия между нами разрешимы. Но, кажется, это безнадёжно?

- Не знаю. Если бы я знала! Я...

Фраза "я не могу без тебя" замёрзла у меня на губах, так и не прозвучав. Банальная же пошлость!

И потом, я-то могу. Кто угодно может прожить без кого угодно, это же очевидно!

И я могу без него, конечно.

Я просто не хочу.

- Ты выбрал те ещё методы, - сказала я вместо того. - Но ты что-то делал. Это всегда важнее.

Его рука осторожно обернулась вокруг моих плеч. Он будто опасался, что я оттолкну - но я, конечно же, не.

- Элин, скажи: я безразличен тебе?

Вот ведь...

- Мне хочется тебя поцеловать, - сказала я честно - с Дайнором вообще иначе никак. - И просто хочется тебя. Я скучала. Но, Дайнор, мы в прошлый раз обошлись без разговоров - и это кончилось... мы оба знаем как. Потому... Я не хочу ничего обещать тебе, Дайнор. Противоречия между нами глубоки, ты и сам это знаешь. И я не хочу в какой-то момент в очередной раз узнать, что вышла за тебя замуж, так об этом и не узнав.

- Я больше...

- Подожди. Дайнор, давай договоримся: мы попробуем всё сделать на тёмный манер. Но не в том смысле, что будем натягивать на глобус наших отношений беса шаблонов, принятых в нашем обществе. Я всего лишь предлагаю не бежать сразу к брачным обязательствам, не привязывать друг друга цепями, чарами и клятвами, а... просто быть рядом. 

- Мы никогда не узнаем, сможем ли преодолеть противоречия...

- ... пока не попытаемся их преодолеть. Да.

Ородио мерцал огнями. Мы смотрели друг на друга. И мне показалось, что какая-то несущая колонна, поддерживавшая своды моей души и надломившаяся после Светлой Империи, с хрустом встала на место.

Он поцеловал меня - нежно и напористо, притягивая поближе, тихо простонав.

И я, разумеется, ответила.

*

Много позже мы сидели на диванчике в комнате старост, наслаждаясь вином и лёгким перекусом: как выяснилось, Раонок позаботился даже об этом. Нет, я, разумеется, проверила подарочки, прежде чем тащить в рот, но ничего, кроме лёгкого афродизиака, там не обнаружила. Таким образом, мой долг по отношению ко второму старосте возрос в геометрической прогрессии.

Впрочем, на тот момент не хотелось думать о долгах: мной владела расслабленность и нега. Однако, червяк любопытства тоже грыз.

- Так каким же образом Беана блокировала твою магию? Эдаки дал ей какой-то амулет? Тебе удалось разобраться?

Дайнор вздохнул.

- Да, - отозвался он тихо. - Удалось. Беана может мне солгать и будет лгать, потому её расспрашивать было бессмысленно. Тем более что, буду откровенен, мне не особенно приятно допрашивать плачущую женщину, которая всё отрицает, признаётся мне в любви и при этом не совершила никаких настоящих преступлений...

Я презрительно фыркнула и дёрнула хвостом, но от комментария касаемо Беаны и её любви воздержалась.

- Знаю, - сказал он. - Но всё же я ощущаю себя в некотором роде ответственным за неё. Так или иначе, я обдумал ситуацию и решил расспросить сначала Раонока, потом - Эдаки. С последним, как ты понимаешь, вышло верное попадание.

- И он вот прямо так решил с тобой поговорить и откровенно всё рассказал? - поразилась я. Всё же, пусть Дайнору и было сложно солгать, но вот уйти от ответа, отказаться отвечать на вопрос и прочее в том же духе - вполне.

Дайнор опасно улыбнулся, отчего я вдруг вспомнила, что он - не пушистый зайчик, а светлый маг, потенциальный воин света, из тех, о жестокости и косности которых ходят легенды.

- Не вдаваясь в подробности, отмечу, что солгать или уйти раньше, чем я разрешу, у него не было ни малейшей возможности.

Я хмыкнула.

- И? Она это делала с помощью какого-то редкого амулета?

- Да на самом деле не то чтобы редкого, - отметил Дайнор. - Всего лишь один из временных усилителей демонических способностей.