Конец века - Андрей Респов

На адресе, указанном Орлинду, оказался большой двухэтажный кирпичный дом, занимавший по площади больше двух стандартных участков — не менее 15 соток. С крытым гаражом на несколько машин, мощёным камнем широким двором и внушительным садом. Такой домик в городской черте даже в моё время стоил довольно прилично. А уж сейчас… было бы это где-нибудь в Тбилиси, Ереване или Баку, ещё куда ни шло. Но здесь? Областной центр, если помниться, долгое время находился в «красном избирательном поясе».

Интересный хозяин у всего этого богатства. Цеховик — не цеховик, а наверняка имеет серьёзную крышу, солидный доход. Мне кажется, именно из подобных шустрил, путём многократных отрицательных мутаций, потом появится особый вид олигархов.

Пока я скромно ждал у хозяйских ворот под присмотром невысокого молчаливого парня в спортивном костюме, вечернее небо затянуло тучами и начал моросить мелкий дождик.

Намокнуть так и не успел: пригласили в дом. Пожилая невысокая женщина с пронзительным взглядом карих глаз впустила меня в небольшую гостиную.

— Это вы Гаврила Луговой?

— Да. Я от Орлинду, — добавил я на всякий случай, так как парень на входе лишь впустил меня и велел ждать, даже не спросив по какому поводу я пришёл.

— Отлично. Он проинструктировал вас?

— В общих чертах. Рассказал о шкурках. Но сам я подобного никогда не делал.

— Ничего сложного. Трудность лишь в способностях быстро, аккуратно выполнять однообразную физическую работу. И… — женщина пристально взглянула на меня, — уметь держать язык за зубами.

— Я полностью осознаю, скажем так, особенности выполняемой работы. И Орлинду намекнул мне о достаточно неплохой оплате и возможности исполнять подобные поручения в будущем. Так что в моих интересах меньше говорить, больше делать, — я старался отвечать спокойно и не отводить взгляда.

— Прекрасно. Сегодня вы будете работать в паре с Мишей. Работы много. Придётся не вылезать из подвала всю ночь. Чаем и бутербродами на перекус я вас обеспечу. Если нужно будет выйти в туалет, постучите в дверь. Ибрагим, — она кивнула на молчаливого парня в спортивном костюме, — вас проводит. Миша покажет, что нужно делать. Вопросы есть?

— Вопросов нет.

Пока спускались с Ибрагимом в подвал, я старался особо не глазеть по сторонам. Но пути отхода, окна и встречавшиеся по ходу ответвления коридора и двери постарался запомнить. Мало ли что пригодится. Я, конечно, Орлинду, доверяю в определённой степени, но ситуации бывают разные. Люди, по-крупному занимающиеся подпольно торговлей мехом и имеющие такие дома в собственности, вряд ли делают свой бизнес в белых перчатках. Рубль против двух можно поставить, что сопровождающий меня Ибрагим не просто охранник и при определённых обстоятельствах вполне может убрать свидетеля.

Подвал у дома ожидаемо оказался довольно большим с несколькими изолированными помещениями. Стены одного из них были обшиты деревянными рейками. Здесь меня ждал крепкий парень среднего роста с плечами и шеей борца. Половина комнаты была завалена туго набитыми матерчатыми мешками, вторую часть занимал широченный стол. В углу примостилась тумбочка с электрочайником, блюдом, накрытым тряпицей и парой гранёных стаканов.

— Миша, покажешь Гавриле, что и как, я утром приду, посчитаем, — выдала хозяйка наставления крепышу.

— Всё сделаю, Руфь Моисеевна, — кивнул Миша, закрывая дверь за выходящей вслед за Ибрагимом хозяйкой.

Следующие четверть часа мой напарник терпеливо показывал и разъяснял суть нехитрых уловок по увеличению длины шкурок. Вопреки ожиданиям, норку следовало натягивать рывком, предварительно держа у основания хвоста и за головную часть. Достаточно сильным, но не слишком резким. Затем шкурку следовало уложить на стол плашмя. После получаса «отлёжки» аккуратно стопочкой поместить в мешок.

Дело вроде было не хитрое, но уже часа через два я понял, что лучше разгружать подмокшую соль из вагона. Больше всего убивали однообразие и специфический запах полусырых шкурок, становившийся с каждым часом всё сильнее в подвальном помещении с каждым вскрытым мешком.

Миша оказался парнем малоразговорчивым и даже угрюмым. Попытка поговорить с ним на отвлечённые темы во время перекуса бутербродами натыкалась на односложные ответы «ага» и «угу». Пару раз я, отвлёкшись, чуть не разорвал шкурки, слишком рьяно дёрнув за концы. Но напарник вовремя прикрикнул: «Не быкуй, дура! Хозяин оштрафует — без трусов останешься!»

Пришлось поумерить пыл. А силушки-то за неделю тренировок изрядно прибавилось! Осталось научиться её соразмерять. Здесь тебе не война, Гавр. Не дай Закон вписаться в серьёзное физическое столкновение. Парочка, другая трупов — и со свободой передвижения могут возникнуть серьёзные проблемы. Значит, следует по возможности держаться подальше от криминала. Знать бы ещё как.

Легко сказать, сейчас любое мало-мальски выгодное дело, где можно подзаработать, в той или иной мере связано с нарушением закона, как бы ни возражали диванные эксперты. Вон, уже попытался честно заработать грузчиком. Мне тут же объяснили чьи в лесу шишки. А искать 401-й сравнительно честный способ отъёма денег у населения — не моё. Но жить-то как-то надо? Не переходить же только на мох, опилки и лесные корешки? Да и зима не за горами. А Демиурга чего-то на горизонте не видно.

На самом деле, как мне вспоминается в той, прожитой жизни, неплохо удавалось выкручиваться за счёт подвоза домашних заготовок, стипендии и талонов на питание, выдаваемых профкомом. Не жировали, но так, чтобы совсем голодать, тоже не случалось. Вот только, кроме как на еду, денег почти ни на что не оставалось.

В нынешней же своей ипостаси мириться с нищетой я не собирался. Почему и согласился на сегодняшний сомнительный заработок. Кому охота заниматься поисками Демиурга в спартанских условиях? К тому же неизвестно сколько вообще вся эта эпопея продлится.

Поэтому Гавр, дёргай шкурки и не улыбайся. Вон, Мишаня зорко следит за тобой, чтобы не филонил и не дай Бог не порвал пушистое золото.

В туалет сговорились выходить вместе, а второй перерыв на перекус единодушно отложили до окончания работ.

Когда было обработано добрых две трети мешков со шкурками, я незаметно для себя погрузился в состояние, близкое к сомнамбулическому, автоматически вынимая, расправляя, ухватывая и дёргая очередную норковую шкурку. Мысли сначала путались, а затем и вовсе полностью выветрились из головы. Даже лампы под потолком подвала, забранные металлической сеткой, стали светить тускло и как-то безрадостно.

И вдруг всё закончилось. Я потянулся за очередным мешком, а его уже потрошил Михаил. Вдвоём мы разобрались с ним за полчаса.

— Уф! — вырвалось у крепыша, когда,