Снежное видение. Большая книга рассказов и повестей о снежном человеке (СИ) - Фоменко Михаил

В пещере было светло как днем, потому что мы принесли с собой сильные электрические фонари, чуть не в полметра величиной, а кроме того, с нами были горняцкие лампочки. По всему было видно, что у лорда действительно большой опыт путешествий в подобных местах. Но ход в горе был такой узкий, что мы не могли пролезть с рюкзаками на спине, и приходилось толкать их перед собой по земле, так что, несмотря на яркое освещение, мы ничего вокруг не видели. Мы продвигались вслепую, шаг за шагом, и я каждую минуту ожидал, что ход кончится и нам придется вернуться. Но лорд Эсдейл, очутившись в своей стихии, и слышать не хотел о возвращении. Он утверждал, что это и есть настоящая пещера, он чувствует это и опять слышит какой-то голос. Я только слышал где-то справа шум подземных вод. Кончится тем, что мы здесь утонем, как крысы. На стенах не было никаких следов изображений. Даже обычные скелеты не попадались. Я ощупывал стены, пробовал исследовать боковые ходы, но, сделав несколько шагов, каждый раз убеждался, что это тупики. Эсдейл замечательно ориентировался. Одна из таких попыток отклониться в сторону оказалась для меня роковой.

Ощупывая стену, я вдруг попал рукой в пустоту, потерял равновесие и свалился. Летел несколько секунд. К счастью, упал на ноги, но встать уже не мог: щиколотка отчаянно болела.

— Помогите! — крикнул я. — Господин Эсдейл!

Высоко надо мной мерцала его лампочка. Я и не подозревал, как глубоко свалился. У меня потемнело в глазах, и я потерял сознание.

— Ты должен думать о своем спасении, должен его действительно желать…

Мне чудился голос Эсдейла, говорящий, что я должен представить себе хозяина гостиницы со спасательной веревкой, своего директора школы в альпинистской обуви и целую экспедицию из Праги, которая, конечно, никогда не приедет. Очнулся я в полном одиночестве. Вокруг сумрак. Лорд, по-видимому, бросил меня без всяких угрызений совести. А может, воображал, что со сломанной ногой я скорее достигну счастья, чем он. Но я не ощущал ничего особенного, никакой апатии, только страх, ужас перед смертью в никому не ведомой подземной пропасти. И думал только о том, каким образом оттуда выбраться.

Если я поползу обратно тем же путем, каким мы шли, я должен попасть наверх. Пальцы у меня были окровавлены. Я казался себе кротом. Но боль в щиколотке и голод подгоняли меня. Я не рассчитывал на силу собственных желаний. Спасся только благодаря своему разуму. Через несколько часов я увидел первый луч света. Выбрался наверх. Подполз на четвереньках к ближайшему зданию. Оттуда меня отвезли в больницу. На ногу мне наложили гипс, воспаление легких лечили какими-то порошками. Пролежал я долго. Если бы в той пещере я понадеялся только на самые горячие желания, меня бы сейчас уже не было в живых.

Лорд там ничего не нашел. Он появился в Вьестоницах через два дня, а оттуда уехал в Вену. Больше мы о нем не слышали. Своего вознаграждения я так и не получил. Но я был рад, что у меня хотя бы зажила нога. И окончательно разошелся с тестем. Обломок бивня мамонта (Elephas primigenius) по сей день украшает мою краеведческую коллекцию. Моя жена не решается против этого возражать. От пути разума, по которому идет наша цивилизация, отклоняться нельзя. Иначе нас ждет смерть во мраке. Тонда и Мирек были правы. Я вспоминаю о них, как только у меня начинает болеть щиколотка. А это бывает часто, особенно при перемене погоды.

Вот почему я могу под присягой подтвердить, что лорд Эсдейл не погиб на Гималаях. По-видимому, он отправился туда вслед за своей женой и присоединился к снежным людям, среди которых ему уже давно место. Но сомневаюсь, что там он нашел счастье.

Терри Пратчетт

УЖАСНЫЙ СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК{39}

Жил-был однажды молодой человек по имени Капитан Достопочтенный Сэр Герберт Стивен Эрнест Скучинг-Три-страм-Скучинг. Друзья знали его как Билли. Он в самом деле был очень богат, а еще ему было очень скучно жить в Лондоне.

Как-то раз к Билли постучался незнакомец, протиснулся мимо дворецкого и спросил:

— Это вы будете Капитан Достопочтенный Сэр и так далее?

— Это я, — ответил Билли.

— Так вот, я Альфред Тенс, знаменитый исследователь и путешественник, — сказал гость, смахивая со стула кипу пятидесятифунтовых купюр и садясь.

— Человек, прошедший вдоль Амазонки?

— Тот самый, — скромно ответил Тенс.

— Человек, совершивший плавание из Брайтона в Бомбей в гребной ванне?

— Тот самый, — ответил Тенс, надуваясь от гордости.

— Человек, который переплыл Тихий океан на плоту из красного дерева и шнурков для ботинок — и открыл затерянные острова Одиума?

— Нет, я не тот человек, собственно говоря, — ответил Тенс, внезапно сдуваясь. — Там был кое-кто другой. Но вам стоит посмотреть на это.

Он извлек бумажник и достал нечеткую фотографию белого пятна посреди снежной бури.

— Знаете, что это? — спросил он. — Это жуткий снежный человек! Будь у меня двадцать тысяч фунтов, я мог бы съездить и поймать его, — добавил он, пристально глядя на Билли.

Билли жестом подозвал дворецкого.

— Выдайте этому джентльмену двадцать тысяч фунтов из стеклянной банки в холле.

— Превосходно! — вскричал Тенс. — Вы должны поехать со мной, конечно. Мы отправляемся завтра утром.

— Куда? На Эверест?

— Какая чушь! Эверест стал нынче похож на «Мир Диснея». Снежные люди остались только на горе Бена Драмлина. Вот это настоящая гора! Она в Чилистане. Мне пора бежать — я должен еще много чего успеть.

Билли проводил его взглядом.

— Что за странный человек, Твист, — сказал он своему дворецкому. — Но в нем живет исследовательский гений, разумеется. Интересно, откуда у него эта фотография.

— Не могу сказать, сэр. Мне паковаться?

— Да, Твист. Думаю, будет холодно — возьмите грелки, теплое белье и тому подобное. И запихните в чемодан побольше денег.

На следующее утро они заперли дом и ждали на крыльце, пока не появился Тенс в голубой парке и шапочке с помпоном. За ним следовал маленький чилистанец — его проводник и переводчик — и волочил за собой чемодан. Тут же налетело множество репортеров: они все одновременно задавали вопросы и фотографировали на бегу.

Тенс, отмахиваясь от них, крикнул Билли:

— Поймайте такси, мальчик мой!

Билли сошел на проезжую часть и поднял зонтик.

— Куда вам, сэр? — спросил таксист, останавливая машину.

— В Чилистан, пожалуйста.

Таксист задумался.

— Это где-то у Шепердс Буш?{40} — спросил он.

— Нет, до Чилистана примерно шесть тысяч миль. Держите для начала пять тысяч фунтов, — сказал Билли.

Таксист побледнел, увидев кучу денег.

— Эгегей, вперед, — сказал он.

— Но в Чилистан не доехать на такси! — воскликнул Тенс. — По пути океан!

Билли наклонился и потрепал таксиста по плечу.

— Скажите-ка, старина, — промолвил он, — у вас есть паспорт?

— Да, сэр. Получил в прошлом году, когда мы с женой ездили в отпуск в Коста-Лотта, — ответил таксист.

Билли велел ему взять паспорт; поэтому всем пришлось поехать к дому таксиста по адресу Трэмвэй-плейс, дом № 8, Лондон. Таксист вошел внутрь и вскоре появился вновь в сопровождении невысокой толстенькой женщины в коричневом пальто и бархатной шляпке, утыканной шляпными булавками. Она несла два чемодана.

— Это моя жена, сэр! — грустно произнес таксист. — Она говорит, что не позволит мне волочиться за границей за всякими женщинами. Она говорит, что за мной нужен глаз да глаз.

— Разумная дама! — заметил Билли. — Как вас зовут, мадам?

— Агнес Глупп, — ответила та и сделала реверанс, ибо с первого взгляда могла распознать джентльмена.

— Твист, привяжите багаж дамы на крышу. Садитесь, мадам. Вы хорошо готовите? Чудесно! Сам я и яйцо не смогу сварить.