Китайская цивилизация - Марсель Гране

Впрочем, далеко не всегда в жертву приносили всю супружескую чету. Кузнец ограничивался тем, что отдавал божественной печи собственную жену. Но для того, чтобы этот экономический жест оказался все же достаточен, следовало допустить, что божество печи того же пола, что и сам кузнец. Бросаемая этому божеству женщина принималась им в супруги. Принесение ее в жертву воспринималось как бракосочетание с богом печи. Кузнец соединялся со своим покровителем путем своего рода сексуального общения, отдавая тому в жертву свою жену. Такой соединяющий обряд сохранял всю свою значимость иерогамического брака. Металл же, вытекающий через сток печи, всегда считался двуполым.

Боги обретают мужское обличье по мере того, как устанавливается мужское превосходство. То, что произошло с божественной печью, случалось и со Святыми местами.

В правление дома Хань, чтобы добиться правильного чередования времен года, ограничивались тем, что в нужное время бросали в воду двух духов засухи. Они представляли два начала – мужское и женское, Гэнфу (Пахаря) и Нюйба. Кроме того, могли принести в жертву куклы семьи земледельцев. А некогда феодальные владыки должны были платить своей особой. Они заслуживали власть лишь в том случае, если умели отождествить себя с антагонистическими силами, приносящими засуху или дожди. Им достаточно было отправиться жить в поле, где их жгло солнце, а по утрам покрывала роса, чтобы установить в самих себе и в природе совершенное равновесие. Однако же они предпочитали разоблачать колдуний. Тех заставляли танцевать до полного изнеможения. Если же засуха все-таки оказывалась слишком суровой, ей приносили в жертву, бросая в огонь, колдунью.

Колдуньи обладают добродетелью, делающей их могущественными. Источник их силы в том, что выглядят они такими худыми и истощенными. А ведь история и на самом деле изображает двух основателей царских династий, Тана Победоносного и Юя Великого, людьми тощими. Оба они начали свои царствования с того, что пожертвовали собой ради народного блага – один для того, чтобы остановить засуху, а второй – чтобы прекратить наводнение. Они состригли свои волосы и свои ногти и отдали в залог одному божеству. Таким же образом кузнецы, добиваясь сплава металлов, не бросаются сами в печь, а швыряют туда свои волосы и ногти. Этого было достаточно. Муж и жена так поступали вместе. Владея этими врученными двумя половинами супружеской пары залогами, божество оказывалось хозяином и самой четы, и ее второй природы, ибо, отдавая часть, человек отдавал все. Однако Юй Великий и Тан Победоносный отдавали себя целиком. Но бог принял лишь половину их жертвы. Они иссохли только наполовину. Вот почему Юй Великий припрыгивал, волоча в танце свою ногу. Он страдал гемофлегией. И «па» Юя было только половинкой сексуального танца. Была половинчатой и его самоотверженность. Полным могло бы быть только самопожертвование целой семьи, как у литейщиков, до тех пор, пока божество печи не обрело мужской характер. Тан посвятил себя Роще шелковиц (Санлинь), где встречались на гуляньях юноши и девушки. Юй Великий посвятил себя Янъюй. Янъюй – это Святое место, где князь, владыка Реки, установил свою столицу, «Хэцзун», но владыка Реки был женат и даже имя, которое он носил, первоначально было именем его жены, Бинъи. Может быть, Юй Великий пожертвовал собой одним, потому что в то время, когда он совершал это жертвоприношение, богиня превышала могуществом бога. Но бог восторжествовал над ней. Он взял все, вплоть до ее имени. С той поры обряд всегда вдохновлялся идеей иерогамии и в жертву Реке приносились женщины.

В феодальную эпоху Река особенно почиталась в двух местах, в Линьцзинь и Е. В Е, в стране Вэй, существовал народный культ, в котором главенствовали колдуньи и заклинатели. Каждый год выбиралась красивая девушка. Накормленная или разодетая, словно невеста, она укладывалась на брачное ложе. Его спускали на воду и, увлеченное потоком, оно плыло до омута, где его затягивало вглубь реки. Избранница считалась «вышедшей замуж за владыку Реки». Несомненно, были народными и обряды, совершаемые в Линьцзинь. Но в 417 до н. э. край завоевали правители царства Цинь, области Шэньси. Они присоединили Святое место. Один из их самых честолюбивых замыслов вдохновлялся желанием вырвать у своих соседей из области Шаньси покровительство над владыкой Реки. Добиваясь этого, они меньше думали о своем народе, чем о собственном роде. Каждый год они женили владыку Реки на княжне своей крови.

Коллективные свадьбы и сексуальные пляски наделяют Святые места высшим могуществом. В дальнейшем оно было присвоено родом вождей. Жертвование семьей, полужертва Прародителя, приношение в жертву супруги, девственниц – все это служит для установления единения и достижения союза. Даже после того, как Святое место превращается в центр почитания предков, а его божество приобретает мужские черты, оно благодаря иерогамным бракам сохраняет свое могущество во всей его полноте. Таким же образом вождь, после того как утверждается мужское превосходство, оказывается наделен двояким авторитетом. Он распространяется на антагонистические силы, образующие вселенную, – Инь и Ян, Небо и Землю, Воду и Огонь, Дожди и Засуху… Сосредоточить в себе это смешанное могущество он может только ценой ужасающих жертв.

Глава четвертая

Соперничество братств

Похоже, что первые учреждения, в которых проявилась мужская власть, зародились в ходе обрядов зимнего времени года, когда происходили собрания братств.

В течение зимы земледельцы, находившиеся в своем общем доме, обретали доверие к своим мужским достоинствам благодаря соревнованиям, расточительству, оргиям. По мере того как расширялось пространство освоенной ими земли, рос их авторитет. Однако Герои-Основатели не завоевали свою славу исключительно тем, что обустроили землю и победили растительность с помощью огня. Ведь, с другой стороны, они владыки огня. Они гончары или кузнецы. С помощью священных и трагических союзов они умеют изготовлять божественные орудия. В выплавленных Юем Великим волшебных тиглях заключалась вся добродетель династии, совершенно так же как она могла находиться в священной горе или священной реке. Последние рушатся или иссякают, когда добродетель рода, истощившись, шатается. Когда эта добродетель истончается, тигли теряют свой вес. Сами по себе переходят они к другому хозяину, где вновь заряжаются престижем.

Первый царь Китая Юй Великий – кузнец. Кузнец и первый суверенный государь Хуанди. Хуанди к тому же бог молний. Юй начальствовал над громом. Именно благодаря грому он достиг полноты добродетели своего рода. Сначала в танцевальном состязании он победил божества или, что одно и то же, породненных с быками и ревущих, словно ветер, вождей. Хуанди также пришел к власти лишь после того, как увлек свою добродетель на состязание с Шэнь-нуном. Шэньнуна нам иногда показывают заседающим на празднествах в кузнице (причем рассказывается, что его дочь погибла либо сгорев, либо утонув). Но прежде всего он был богом подхваченного ветром пламени, богом весенних пожаров, призванных расчистить землю под пахоту. Хуанди боролся против Шэньнуна; боролся он также и против Чию. Историки запутывают описания этих схваток. По правде говоря, Шэньнун и Чию на самом деле мало чем отличаются друг от друга. Оба носят одно и то же семейное имя. Оба они – люди с бычьими головами. В то же время Чию не бог пахоты. Он – хозяин войны, изобретатель оружия. Его кости состоят из металла. У него медная голова и железный лоб: подобным образом изготовлено из меди и заканчивается железом одно из орудий, использовавшихся кузнецами. Изобретший выплавку Чию кормится рудой. Он – это кузница, обожествленная кузница, но тем не менее его сходство с богом пахоты предельно. Сопоставление этих фактов заставляет задуматься над таким предположением. Из массы земледельцев вербовались братства ремесленников, хранителей магических знаний и владык тайн первозданных сил.

Существование соперничающих братств предполагает, что общество больше не основывается на простой двухчастной организации. И действительно, в соответствии с древнейшими из известных нам китайских взглядов вселенная – а она ни в чем не отличается от общества – образована секторами, чьи добродетели противоборствуют и сменяют одна другую. Эти добродетели проявляются в форме ветров. Восемь ветров соответствуют не только восьми участкам человеческого тела и мира природы, но еще и магическим силам. В области Восьми ветров распределены все предметы, а сообща они главенствуют в музыке и танце. Функция музыки и танца – упорядочить мироздание и в пользу людей укротить природу. В большинстве мифологических драм, где вспоминается легенда об основании власти, под видом династических предков или геральдических животных выступают существа, начальствующие над тем или иным участком мироздания и появляющиеся во многих случаях под видом ветра. Поэтому мы вправе предположить, что на смену двухчастной организации общества пришла или, точнее, наложилась на нее новая организация с делением на отдельные группы, каждая из которых ориентирована на определенный участок вселенной, а все вместе согласно заняты – танцуя, состязаясь, соперничая в том, что касается престижа, – в поддержании единого порядка. Из этого соперничества и этих состязаний вышел новый уклад общества, уклад иерархический и основанный на престиже.