Всегда вместе Часть І "Как молоды мы были" - Александр Ройко

ГЛАВА 16

Учёба и отдых

Интересно то, что Виктор в первый выходной после колхоза день октября, действительно, находился поблизости, в то время, как Люба с подругами гуляли в парке политехнического института. Он с ребятами собрался пойти кино, и они в кинотеатре имени Александра Довженко — а он находился рядом со станцией метро Политехнический институт — стояли в очереди за билетами. Взяв билеты, они как раз решали, что делать дальше:

— Ну, что пойдём в наш парк, там немного подождём, — подал предложение один из парней. До сеанса оставалось около получаса.

— Да мы в том парке ещё столько успеем нагуляться, — вставил Самойлов. — Давайте лучше прогуляемся к зоопарку.

Его предложение было принято, и они все, не спеша, пошли к зоопарку — тот находился как раз напротив главного корпуса КПИ, но по другую сторону Брест — Литовского проспекта, который позже, к 40-летию Победы переименуют в проспект Победы. И вот так Виктор, сам того не ведая, исключил возможность своей встречи с Любой. А ведь пройди они в парк, как то предлагал его сокурсник, такая встреча неминуемо бы состоялась. Но, увы. Как много в жизни решает случай!

В учёбу Виктор втянулся довольно легко. Ему нравилось в институте всё — и сами занятия, и отдых, даже перерывы между парами, на которых можно было и пообщаться с однокурсниками и перекусить в буфете — в основном бутербродами, пирожками и горячим кофе с молоком или какао. Почему–то натуральным чёрным кофе в буфетах не торговали, да его в Союзе трудно было отыскать и в магазинах — молотый ещё изредка попадался, а вот в зёрнах был дефицитом. Нравилось Виктору сидеть и на лекциях — тоже в силу некой нерегламентированности: материал лекций ты мог записывать, а мог просто слушать, не записывая, в этом вопросе тебя никто не контролировал. Опрашивания студентов, как на уроках в школе, не происходило. На лекции, в принципе, ты мог втихаря заниматься делами совершенно к теме занятия не относящимися — мог читать книгу или газету, и даже играть в различные игры типа «балда», «крестики–нолики» «морской бой» и тому подобные. Для этого только не нужно было садиться в первые ряды, но там студентов, ловящих каждое слово преподавателя, хватало. Конспект Самойлов вёл, но довольно кратко, не утруждая себя излишней, как он считал, писаниной. Некоторые студенты старались старательно записывать почти всё сказанное преподавателем, чуть ли даже не шутки–прибаутки, которые тот или иной педагог рассказывал в коротких паузах. Он же записывал в конспекте (по точным наукам) только формулы, первоначальную базу этих формул (с чего начинались и какой приобрели окончательный вид), на лекциях по другим предметам — начало (условия), отдельные конкретные пункты темы и выводы, формулировку отдельных положений.

Со временем выяснилось, что не так уж обязательно 100 %-но посещать и занятия. Если, конечно, по несколько дней подряд не будешь без уважительных причин ходить на занятия, то деканат за тебя серьёзно возьмётся. А пропуски 2–3‑х пар в неделю строго не карались. К тому же, далеко не все преподаватели любили делать переклички — на поточных лекциях сидело по несколько групп, и времени на это уходило много. Чаще преподаватели просто просили старост групп назвать отсутствующих и отмечали у себя в журналах. Если на первых порах неискушённые старосты отражали истинную картину наличия студентов, то позже, пообвыкнув, своих отсутствующих коллег из группы нередко прикрывали, подавая резко укороченные списки таковых.

Виктору в школе учёба давалась легко. Усваивал он материал не за счёт усидчивости, как, например, многие девчонки, а за счёт хорошей памяти и сообразительности. Ему хорошо давались точные науки и чуть менее такие, как история, география, биология. Нравилась ему и литература, — русская и украинская. Неплохо писал он изложения и диктанты, а вот написание сочинения по произведениям известных писателей ему не очень удавались, а уж на вольную тему — тем более. А вот украинский и русский язык (как предметы) он не любил. Точнее, не любил грамматику, где нужно было запоминать массу каких–то бестолковых, как он их для себя определил, правил и исключений их них. Но в КПИ и преобладали в своём большинстве технические предметы, и для Самойлова, как и для многих ребят это было очень даже неплохо. Никому особ не нравились такие заполитизированные науки как исторический и диалектический материализм, философия, политэкономия, атеизм и, в меньшей мере, история КПСС (всё же более современная и понятная). Кстати, на первом курсе у них читалась именно история КПСС.

В начале учёбы Виктор не очень–то посещал и различные культурно–развлекательные мероприятия. Был он, вообще–то, немного замкнутым, не особо компанейским человеком. Ссора с Любой ещё больше повлияла на его малую общительность Посещение же различных концертов или театров больше должно было носить компанейский характер, скучновато всё же бывать на таких мероприятиях одному. Поэтому в первые месяцы, пока ещё было тепло, Виктор предпочитал получше ознакомиться со столицей Украины. Если Люба знакомилась с Киевом в компании подруг, то у ребят не особенно было принято бродить компаниями по улицам города, вот с девчонками — другое дело. Но на девушек Виктор пока не засматривался. А потому он знакомился с Киевом в одиночку. Делал он это довольно оригинально. В свободное время, а это могло быть и после занятий, он садился в метро, автобус или троллейбус (чаще он пользовался именно этим транспортом) и ехал по какому–либо маршруту до конечной остановки, изучая и запоминая (в троллейбусе) места своей импровизированной экскурсии. На обратном пути он мог выйти в интересующем его месте и побродить там, более детально знакомясь с понравившейся ему достопримечательностью. Его маршруты постоянно менялись, как менялись и районы исследований: ВДНХ, национальный ботанический сад на Печерске, аэропорт «Жуляны», левобережная часть Киева, микрорайон «Святошино» и пр. Кстати, интересы Самойлова распространялись не только на микрорайоны столицы, но и на его пригороды, куда с железнодорожного вокзала ходило много электричек. Иногда Виктор совершал небольшие экскурсии и в эти места. Особенно понравилось ему Бородянское направление, где располагались такие красочные, почти курортные городишки (а позже они и стали почти таковыми — зонами отдыха многих киевлян) как Ирпень, Буча, Ворзель, Микуличи, Клавдиево. Виктор с интересом и большим удовольствием ознакомился с этими чудесными, красивыми зелёными пригородами Киева.

* * *

Постепенно Самойлов, сдружившись с ребятами, немного отошёл от подобного одиночества и начал посещать и различные концерты. У себя в городе он практически никогда не посещал подобные мероприятия, разве что предпраздничные концерты художественной самодеятельности в школе, а изредка и городские в Доме Культуры вместе с Любой. Самому идти в Дом культуры на какой–нибудь концерт у него желания абсолютно не было. Такие зрелища ему совершенно не импонировали — профессиональные коллективы там выступали редко, да и репертуар у них в большинстве своём сводился к хоровым песням, танцам, чтениям разных побасенок, реже индивидуального пения никому не известных певцов. Да и сами песни тоже были больше народные или патриотические — любимые же лирические песни можно было услышать очень редко.

Правда, в Киеве первым местом, где Виктор услышал и увидел выступление артистов, можно считать посещение (в общем–то, случайное) ещё в средине октября летнего театра или, как его официально называли, Зелёного театра. Зелёный театр, имеющий 3,5 тысячи мест, был расположен на Парковой аллее на естественных склонах Днепра, между станцией метро «Арсенальная» и Мариинским дворцом. Это красивейшее место Киева, кстати, очень любил посещать М. А. Булгаков. В Зелёном театре тоже пели не ведомые Самойлову артисты, но исполняли песни они очень красиво, профессионально, да и песни были довольно известные и любимые всеми. В том же районе он как–то вечером, прогуливаясь (всё также одиноко) Мариинским парком, увидел совсем небольшую летнюю открытую эстраду, где выступал (бесплатно) какой–то симфонический оркестр с соответствующим репертуаром классической музыки. Виктора она никогда не интересовала. Однако, к его удивлению, на лавочках послушать подобную музыку собралось довольно большое количество слушателей. Присел на одну из лавочек и Виктор, скорее, просто, чтобы отдохнуть. Но через некоторое время это зрелище его захватило. Ему не столько даже понравилась сама музыка или её исполнение музыкантами (хотя, и это тоже), как необыкновенно вдохновенная работа дирижёра. Он был довольно молодым, лет 30–35, но работу свою он выполнял настолько проникновенно, что Самойлов просто залюбовался. Было видно, что для дирижёра его работа была не средством зарабатывания денег, а, действительно, любимой работой, и он эту работу выполнял не натужно — он в ней купался и, как бы растворялся, сливался в единое целое со звучащей музыкой. Значительно позже Виктор прочитал в одной из газет, что как–то специально проведенный опрос определил такой факт: среди множества различных профессий наиболее довольны своей работой именно дирижёры. И вот задолго до этого опроса Самойлов как бы самостоятельно для себя это установил.