Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд - Брэм Стокер

Во-первых, существует «Ка», или «Двойник», который, как говорит доктор Бадж, можно определить как «абстрактную индивидуальность личности». «Ка» обладает всеми свойствами и чертами того, кого представляет, но в то же время существует совершенно отдельно. «Ка» мог свободно перемещаться по земле на любые расстояния по своей воле, мог возноситься на небо и разговаривать там с богами. Во-вторых, существует «Ба», или «Душа», которая заключена в «Ка» и может принимать физический облик или выходить из него в любой момент. «Она обладала и материей, и формой… Она могла покинуть гробницу… могла вернуться в тело, покоящееся в гробнице… могла перевоплотить его и разговаривать с ним». Кроме того, существует «Ку» – «Духовный разум», или «Дух». Она принимает форму «ослепительно сияющего, неосязаемого образа в форме тела»… Был еще «Сехем», или «Сила человека», воплощение его могущества, жизненного начала. К тому же были «Хаибит», или «тень»; «Рен», или «имя»; «Хат» – физическое тело, и «Аб» – «сердце», в котором находилась жизнь. Все вместе они составляли человека.

Таким образом, как видим, если согласиться, что такое разделение функций на духовные и телесные, небесные и земные, идеальные и реальные действительно существует, нет ничего невозможного в телесном перерождении, которое к тому же всегда совершается по воле свободного разума.

Когда он ненадолго замолчал, с моих уст сорвались строки из «Освобожденного Прометея» Шелли: «…Кудесник Зороастр, в саду блуждая, встретил образ свой».

Мистер Трелони не выказал недовольства. Напротив: «Именно так! – сказал он своим обычным спокойным голосом. – Шелли лучше, чем все наши современные поэты, понимал суть верований людей в древности». И вновь изменившимся голосом он продолжил лекцию:

– Древние египтяне верили еще в кое-что, о чем вам нельзя забывать. Речь идет об «ушапти», это фигурки Осириса, которые помещались рядом с мертвыми для их использования в Нижнем мире. Развитие этой идеи привело к тому, что египтяне начали считать, что с помощью магических формул можно переместить душу и присущие любому живому существу качества в фигуру, воплощающую его внешний образ. Это во много раз увеличило бы силу того, кто наделен магическим даром.

Объединив все эти различные верования и все, что из них вытекает, воедино, я пришел к заключению, что царица Тера надеялась получить возможность управлять процессом собственного воскресения, то есть самой решить, когда, где и как она восстанет из царства мертвых. То, что для этого она выбрала определенное время, не только возможно, но и вероятно. Сейчас я не буду заострять на этом внимание, вернусь к этому позже. Если ее душа находилась рядом с богами, а дух мог по своей воле отправиться в любой уголок Земли, если она была способна свободно перемещаться в любое физическое тело, обладала астральным телом, то воистину ее амбиции не были ограничены ничем. Нам остается лишь предполагать, что последние сорок или пятьдесят веков она покоилась в своей гробнице, поджидая подходящего момента. Она ждала с той «терпеливостью», которая повелевает Нижним миром, а предметом ее ожидания была та «любовь», которая правит Верхним миром. Какие сны она видела за это время, нам неизвестно, но ее покой, очевидно, был нарушен, когда голландский исследователь проник внутрь пещеры, а те, кто пришел за ним, грубо разрушили священный покой ее гробницы, оторвав и похитив ее руку.

Однако эта кража и все, что случилось после нее, доказало нам одно: любая часть ее тела, даже отделенная от остального тела, может стать центральной точкой и местом соединения частиц ее астрального тела. Рука в моей комнате – залог того, что она в любой момент может явиться во плоти и так же стремительно исчезнуть.

А теперь я приступаю к самому главному. Целью нападения на меня было захватить сейф, чтобы иметь возможность заполучить священное украшение семи звезд. Массивная дверь сейфа, конечно, не могла помешать ее астральному телу, которое может материализоваться в любом месте, хоть внутри сейфа, хоть снаружи. И я не сомневаюсь, что под покровом ночи рука мумии не раз осязала драгоценный талисман, пополняясь новой энергией от каждого прикосновения. Но, несмотря на всю свою силу, астральное тело не могло извлечь украшение из сейфа. Рубин имеет не астральную природу, и достать его можно было лишь обычным способом – открыв дверь сейфа. Для этого царица и использовала свое астральное тело и свирепую силу своего духа-хранителя, чтобы в замочную скважину двери, которая мешала осуществлению ее желания, был вставлен главный ключ. Многие годы я тоже подозревал, более того, был уверен, что это рано или поздно произойдет, поэтому и защитил себя от темных сил. Я тоже терпеливо ждал, когда у меня соберутся все элементы, необходимые для вскрытия волшебного ларца и воскресения мумии царицы!

Он замолчал, и в этот момент раздался чистый, звонкий голос его дочери, полный глубоких чувств:

– Отец, а как считали древние египтяне, обладает ли мумифицированное тело способностью на протяжении столетий воскресать много раз, или же воскреснуть можно только один раз и окончательно?

– Воскресение может быть только одно, – ответил он. – Кое-кто верил, что воскресает само физическое тело, попадая в материальный мир, но, согласно общему представлению, дух обретает счастье на лугах элизианских, где всегда достаточно еды и не страшен голод, где много воды, глубоко укоренившегося тростника и других вещей, которые людям сухих земель и жаркого климата кажутся символами счастья.

Следующие слова Маргарет были произнесены с серьезностью, свидетельствовавшей о глубокой убежденности в своей правоте:

– В таком случает мне понятно, о чем во сне мечтала эта великая, проницательная и благородная женщина из далекого прошлого. Тот сон заставил ее душу терпеливо ждать многие столетия, прежде чем стал реальностью. Это был сон о любви, которая могла быть; о любви, которую, как ей казалось, она сама могла пробудить, невзирая на обстоятельства. Такую любовь носит в сердце каждая женщина: и в прошлом, и в настоящем; и язычница, и христианка, под каким солнцем она бы ни ходила, какой бы титул ни носила и чем бы ни занималась, какими бы горестями или радостями ни была наполнена ее жизнь! О! Я знаю! Я знаю! Ведь я сама женщина, и я знаю, что такое женское сердце! Что значили нехватка пищи или ее обилие, что значили пир или голод для этой женщины, которая была рождена во дворце под тенью короны двух Египтов? Что значили заросшие тростником болота или звон бегущего ручья для той, чьи баржи бороздили воды великого Нила от гор до самого моря? Что значили мелочные радости и отсутствие всяких страхов для той, взмах чьей руки бросал в бой армии? По ее приказанию возводились храмы, заполнявшиеся древними произведениями искусства, которые она восстанавливала, и прекрасные дворцы, в которых решались судьбы всего цивилизованного мира ее времени! Под ее руководством монолитная скала превратилась в усыпальницу, которую она сама же и спроектировала!

Конечно, конечно, у такой женщины и сны должны быть возвышенные! Я это чувствую сердцем! Я сама по ночам вижу такие сны!

Все это было произнесено с великим воодушевлением. Ее глаза, казалось, были обращены на нечто, недоступное взору простого смертного. А какие у нее были глаза! Бездонные, как будто наполненные непролитыми слезами, рожденными великим душевным волнением! Казалось, в эту минуту ее устами говорит сама душа. Все мы, как зачарованные, сидели и слушали ее.

– Я могу представить ее одиночество и гордое безмолвие; могу представить, как она мечтает о вещах, совсем не похожих на те, что окружают ее, о далекой-далекой земле, под покровом безмолвной ночи, освещенной холодным и прекрасным светом звезд. Эта далекая земля находится под Северной звездой, откуда дуют ласковые ветры, приносящие прохладу на иссушенную зноем сухую землю пустыни; она полна зеленых растений. Там нет места хитрым и злым жрецам, мечтающим, чтобы власть, пройдя через мрачные дворцы и еще более мрачные гробницы, через бесконечный ритуал смерти, попала к ним в руки! Там любовь не повседневность, а божественный дар души! Там ее может ждать кто-то, такой же, как она, кто сможет разговаривать с ней обычным человеческим языком, с кем она могла бы слиться душой в сладостное единство, и их дыхание стало бы одним на двоих! Я знаю эти чувства, ведь я сама испытывала их. Теперь я могу не скрывать этого, потому что благословение вошло и в мою жизнь. Я смело говорю о них, ибо могу описать, что чувствовала жаждущая понимания душа царицы, которая так отличалась от всех вокруг и которая не вписывалась в рамки своего времени! Ее душа, облеченная в форму слова, могла повелевать силами Нижнего мира, а имя, даже если оно всего лишь выгравировано на поверхности драгоценного камня, могло подчинить себе весь пантеон верховных богов.