Поездка в Америку - Лиана Маргива
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анита хотела было возмутиться, но взяла конверт и решила уйти. Пока старуха завтракала, она позвонила знакомым и сообщила, что возвращается.
Комната без окна оказалась занята, новые люди из России оккупировали все пустующие места.
Анита сильно расстроилась, вернулась в гостиную и села возле телевизора, чтобы послушать, кто кого убил.
Старуха закончила завтрак, положила толстые очки на стол и прошла в ванную.
Анита отправилась мыть посуду. В это время открылась входная дверь и вошла дочь старухи. Нина улыбнулась, поздоровалась.
— Где мама? — спросила она.
— В ванной комнате.
Нина протянула Аните руку, но увидев, что они у нее мокрые и в мыле, быстро метнулась в комнату Аниты и тут же выскочила обратно.
— Я положила недостающие деньги под подушку и еще тридцать долларов, купите себе еду, какую хотите, — сказала она почти шепотом, подойдя к Аните.
— Она срезала мне зарплату, еще на двадцать пять долларов, — сказала Анита тихо.
— Не переживайте, я вам буду платить, только не уходите, оставайтесь, очень вас прошу, — прошептала Нина еще тише.
В это время дверь ванной открылась и вышла старуха.
— Моя радость приехала! — воскликнула она.
Дочка подошла к ней и обняла.
— Как ты себя чувствуешь, мама? Я привезла тебе еду, все, что ты хотела.
— Хорошо, все у меня хорошо, — сказала старуха и обратилась к Аните. — Сходи в магазин за хлебом, можешь не торопиться, у тебя есть час.
Анита, с трудом скрывая радость, вышла из дома, спустилась по лестнице на третий этаж и решила зайти к Тамаре.
— Анита, дорогая, заходи, заходи, — обрадовалась та, увидев ее.
— Хорошая квартира, светлая, просторная, — похвалила Анита.
— Да, это правда, две комнаты только, но мне хватает, я же одна живу. Проходи на кухню, извини, что у меня беспорядок, — сказала Тамара, показывая на стол, заваленный продуктами. — Завтра уезжаю в Москву.
— В Москву? Надолго? — удивилась Анита.
— Нет, вернусь через два дня.
— Через два дня? — еще больше удивилась Анита.
— Через два дня ко мне придет социальный работник, я должна быть дома. Если он узнает, что я поехала в Россию, он, конечно, поймет, что у меня есть деньги, и тогда я лишусь всякой помощи, — объяснила Тамара, складывая упаковки в сумку.
— Ты не хочешь взять себе этих крупы?
— Нет, зачем они мне, — ответила Анита.
— Бери, если тебе надо, я все это получаю бесплатно, они мне даже не нужны, но мне дают, и я беру. Я не ем столько, отвезу их маме в Москву.
— Ты хочешь отвезти в Москву рис, макароны, зеленый перец и помидоры? — удивленно спросила Анита.
— Да, конечно, не выбрасывать же их?! Зачем мне столько продуктов! Хорошо здесь помогают, дай Бог им здоровья. Знаешь, сколько американцы сами платят за такую квартиру? Около двух тысяч, а я всего двести долларов.
— А в Москве у тебя еще остались две квартиры?
— Да, конечно остались, я сдаю их в аренду, получаю в месяц четыре тысячи долларов. Только здесь не могу показать, что у меня есть деньги, иначе мне перестанут выделять помощь.
— Ладно, не буду тебя отвлекать, мне пора в магазин, — сказала Анита и встала.
— Ну, пока, скоро увидимся, — сказала Тамара с добродушной улыбкой.
Дойдя до булочной, Анита услышала за спиной русскую речь и оглянулась.
Из специального автобуса, который развозил по магазинам людей пенсионного возраста, выходили мужчины и женщины и весело обсуждали предстоящие покупки. На головах у всех мужчин были еврейские кипы.
У входа в магазин в инвалидном кресле сидел пожилой чернокожий мужчина с одной ногой и просил милостыню, на коленях у него лежала пластмассовая коробка с мелочью.
Анита взглянула на него и ее до глубины души ранили его большие грустные глаза.
Наверное он еврей из Эфиопии, ведь именно там живут чернокожие евреи, подумала она, вспомнив слова старухи, что в этом районе живут почти одни евреи.
«Бедный старик, наверное, не знает, что ему, как Тамаре, окажут большую помощь, дадут бесплатные продукты, и всего за двести долларов он будет жить в большой квартире, — подумала она и подошла к нему.
— Вы из какой страны приехали? — спросила Анита, заглянув в его печальные глаза, после того как поздоровалась.
— Из какой страны? — переспросил старик удивленно.
— Да, из Эфиопии?
— Я американец, это моя родина, я родился в этой стране и живу здесь больше 70 лет, — ответил мужчина обиженно.
— Американец? — переспросила не менее удивленно Анита.
«Значит Тамаре, которая совсем недавно приехала из Москвы и получает за свои квартиры четыре тысячи долларов в месяц, выдают продукты бесплатно, а этот бедный старик, гражданин Америки, сидит и просит милостыню?! Как такое возможно?! Кто придумал эти идиотские законы?» — возмутилась Анита, достала из сумки десять долларов и дала ему, чтобы он купил себе такие же продукты, какие Тамара увозила из Америки в Москву.
Время текло медленно, радостные события в жизни Аниты случались все реже. По утрам, когда она задерживалась в своей комнате, вся злость, вся ненависть, копившаяся в маленьком теле старухи, прорывалась и обрушивалась на голову Аниты словно камнепад, ядовитые слова о том, что ей платят за работу и она не должна сидеть в своей комнате без дела, как тряпки хлестали по лицу.
Она хотела уйти, но все комнаты по — прежнему были заняты. Единственное, что спасало, это успокоительные таблетки, и с каждым днем она принимала их все чаще.
Старуха продолжала платить пятьсот долларов в неделю, двести тайком от нее давала Нина и тридцать долларов на еду. Чтобы быть уверенной, что Анита случайно не уронит их и ее мать не раскроет обман, Нина сама со страхом на лице молнией вбегала в комнату девушки и прятала деньги ей под подушку. Анита часто думала, как у такой злой женщины может вырасти такая добрая дочь?
Однажды после стирки Анита не нашла один из тонких носков старухи. Это оказалось настоящей трагедией. Где только она его ни искала, но носок исчез бесследно.
На следующее утро старуха решила полежать подольше в постели. Анита поправила ей подушку и вдруг обнаружила злосчастный носок, он прилип к задней части наволочки. Она обрадовалась и тут же показала его старухе. Старуха пришла в ярость:
— Ты должна была это увидеть, ты должна была это увидеть! — кричала она во весь голос, лежа под толстым одеялом.
— Но я не видела его, что в этом такого страшного, — отбивалась Анита.
