Следы ведут в Караташ - Эдуард Павлович Зорин

Тодд спотыкался и бранился всю дорогу. Юлдаш-ака молчал.

Они шли с горы на гору — по острым рыжим камням. У Тодда еще в Ташкенте прохудились ботинки, он не успел их починить и теперь ругал на чем свет стоит свою нерасторопность: каждый удар камня причинял ему невыносимую боль.

И молчаливый проводник впереди тоже выводил его из себя: ну хоть бы рассказал что-нибудь, хоть бы пошутил.

— Постой, — сказал он. — Я хочу переобуться.

Тодд сел на камень. Ночь стояла над горами. Только внизу, в долине, вспыхивали огни Узунабада — десятка два крохотных тусклых звездочек.

— Скорей, — нетерпеливо поторапливал Юлдаш-ака.

Он сидел на корточках и напряженно всматривался в темноту. Никого. Ни звука. Только тропинка светлеет по склону горы.

— Готово?

Тодд выпрямился, притопнул ботинком:

— Готово!..

«Какой дьявол принес его в Узунабад?» — недобро думал о своем спутнике Юлдаш-ака.

И так у него было много забот с Джелялом, а тут еще этот...

Джелял тоже им недоволен — у Юлдаша-ака острый глаз, чуткое ухо: слышал и замечал он все. Что понадобилось этому в Узунабаде?!

А Тодд шел тем временем за широкой спиной чайханщика и думал о своем — о приезде в Ташкент, о ночи, которую скоротал за любопытным разговором с нужным человеком, о дороге в Узунабад...

Скорей бы все кончилось!.. Убраться за рубеж, а там хоть трава не расти — в конце концов ему наплевать и на Караташ и на экспедицию Югова.

Они вошли в небольшой лесок, подъем стал круче. Тодд карабкался, хватаясь за шершавые, как камень, стволы деревьев. Из-под ног его вылетали камешки и, подпрыгивая, словно резиновые, летели вниз.

Юлдаш-ака остановился. Тяжело дыша, прошептал:

— Осторожнее. Нас могут услышать.

Тодд кивнул. Конечно, в темноте чайханщик не заметил его кивка, но говорить он все равно не мог — перехватило дыхание.

— Осторожнее, — повторил Юлдаш-ака и, повернувшись, снова зашагал вверх.

Тодд ухватился рукой за дерево, прижался горячим лбом к колючему стволу:

— Не могу... Отдохнем, — прошептал он, чувствуя внезапную слабость.

Юлдаш-ака выругался. Что скажет Джелял?.. Они и так запаздывают.

Он взял Тодда под локоть:

— Идем...

— Отстань, ты! — Тодд вырвал руку.

Чайханщик молчал. Ему уже все надоело. И Джелял, и этот тип.

— Идем, — снова сказал он.

Тодд вскинул пылающие глаза. Он ничего не видел, только край неба и черную тень на тропе.

— А... Идем... — бормотал он. — Куда?

Юлдаш-ака махнул рукой:

— Туда.

Тодд отпустил дерево и упал на колени. Несколько больших камней вырвалось из-под его ног и с сильным грохотом покатилось вниз. Чайханщик испуганно отскочил.

— Иди сюда, — сказал Тодд.

Молчание.

— Ну! — выкрикнул Тодд.

— Ты больной. Совсем больной, — сказал Юлдаш-ака.

— Подними меня.

Молчание.

— Скотина! — выругался Тодд.

Удаляющиеся шаги.

— Вернись!.. Эй, вернись!..

Тодд вскочил на ноги и снова упал. Теперь под ним грохотал обвал.

— Вернись!

Что-то непонятное происходило с его головой. Потом стало ломить челюсти. Он пробовал открыть рот и не мог.

Тодд сполз на живот и прижался подергивающейся щекой к теплым круглым камням. Голова раскалывалась. Он чувствовал, как теряет сознание.

— Нет, нет...

Прохладный полумрак окутывал его, в ушах звенело. Он еще раз попробовал встать. Ноги не держали.

Теперь ему было все равно.

Он лег и затих.

А камни все сыпались и сыпались вниз.

Тодд вздрогнул.

— Кто идет?!.

«Продал», — резануло горячий мозг. А сил уже не было, чтобы встать.

Шаги. Чужие голоса. Оттуда.

Он обманул их. Он рядом. А они не могут его взять. Ведь он совсем в другом мире... В другом мире...

Юлдаш-ака сполз с тропы. Он был толст, но страх заставил его двигаться легко и быстро. Огромное тело ввинчивалось в темноту. Колючки рвали лицо и рубаху...

— Где твой гость? — спросил Джелял, выступая из темноты.

Юлдаш-ака остановился. Он ждал этого вопроса. Он знал, как на него ответить. Он выучил все наизусть. Но при виде Джеляла слова застряли в горле.

— Я тебя спрашиваю, — повторил Джелял.

— Он... Его... — пролепетал Юлдаш-ака.

— Ты что, с ума сошел?!

Джелял резко повернулся.

— Не оставляй меня, — сказал чайханщик.

Джелял вспомнил его преданные, как у собаки, глаза. Когда-то они вместе были в банде Аламбека — Юлдаш-ака исполнял тогда обязанности палача.

Нехорошо оставлять в беде товарища.

— Иди сюда, — ласково сказал Джелял. — Ну чего ты испугался?.. Все будет в порядке.

Юлдаш-ака попятился. Ему не нравился ласковый голос Джеляла.

— Иди же, иди, — повторил Джелял.

— Нет, — сказал чайханщик.

— Ты меня боишься? — удивился Джелял. — Ну и пропадай здесь, как собака.

Он подозвал коня.

— Погоди, — прохрипел Юлдаш-ака. — Я согласен. Ты же со мной ничего не сделаешь?..

— Дурак.

Джелял вдел ногу в стремя.

— Постой!.. Не оставляй меня здесь, — взмолился Юлдаш-ака, бросаясь к нему и хватая его за руки.

Джелял усмехнулся.

— Хорошо, — сказал он и спрыгнул с коня. — Я помогу тебе. Так будет безопаснее.

Они пересекли небольшой лесок. За леском были скалы.

— Тебе нечего будет бояться, — сказал Джелял. — Вот видишь — здесь...

— Здесь?..

Юлдаш-ака нагнулся — черная пропасть. Волосы встали у чайханщика дыбом.

Легкий толчок в спину.

— А-а!

Пропасть ринулась ему навстречу.

— А-а! — повторили горы.

Джеферсон уходил с перевала, ведя коня под уздцы.

...В кабинете Ларионова гудел вентилятор.

Рука с тонкими нервными пальцами быстро рисовала на бумаге квадраты и ромбики.

Капитан молчал. Лейтенант нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

Гудел вентилятор.

— Это непростительно, — сказал рассерженно Ларионов. — Вы могли раньше встретить Тодда.

Лейтенант развел руками:

— Столбняк. С ним ничего нельзя было поделать... Я же не знал этого. Последняя стадия.

Капитан бросил на стол карандаш.

— Понимаете, это было единственное звено, которое могло связать нас с тем, главным...

Лейтенант молчал.

— Что вы предлагаете?

Вопрос капитана застал его врасплох. Он ничего не предлагал — никак не выходит из головы мертвый Тодд.

— Плохо.

Похрустывая сапогами, Ларионов прошелся по кабинету.

— У Тодда был связной.

— Так точно.

Серые глаза капитана теплеют.

— Думайте, лейтенант.

За окном разливается жар. Тридцать градусов. Духота.

На столе монотонно гудит вентилятор.

Штурм