Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова - Вадим Гольцев

Обеспокоенный налетом на Сергиополь Анненков срочно телеграфировал в Семипалатинск:

«Восстание в тылу частей партизанской дивизии и бригады генерала Ярушина принимает все большие и большие размеры. Для ликвидации восстания я не могу выделить ни одной сотни. Прошу спешного ходатайства отправить полк Голубых улан (оставленный в Семипалатинске. — В. Г.) в район Урджара, так как промедление может весьма губительно отразиться на всем фронте.

Атаман Анненков

Андреевское, 9 сентября»{141}.

Неудачное наступление на Урджар и Сергиополь ослабили партизан. Но наиболее тяжкие последствия наступили для них после падения Черкасской обороны 14 октября 1919 года. Освободившиеся в результате этого дивизия Анненкова, части генералов Щербакова, Гулидова, Ярушина были выведены в район Уч-Арала и Сергиополя с задачей остановить наступавшие со стороны Акмолинска части красной 5-й армии Восточного фронта и оказались лицом к лицу с партизанами. Для обеспечения безопасности своего тыла Анненков решил покончить с ними. В ноябре 1919 года он четырьмя кавалерийскими и одним пехотным полками загнал партизан в горы. Предложение о сдаче партизаны отклонили и зиму просидели в ущельях, беспокоя, однако, своими налетами тракт Сергиополь — Урджар — Бахты — Чугучак.

От окончательного разгрома партизан спасло только решительное и стремительное наступление частей Восточного фронта. 1 декабря белыми был оставлен Семипалатинск, 12 марта 1920 года — Сергиополь, а 22 марта — Урджар. Спустившиеся с гор и действовавшие в тылу отходящих белых войск «Горные орлы» 26 марта в селе Благодатном соединились с 17-м кавалерийским имени Степана Разина полком, шедшим в авангарде Семипалатинской группы советских войск. Партизаны влились в его состав и 27 марта вместе с частями Красной армии вышли на государственную границу. В дальнейшем партизанский отряд был реформирован в 1-й кавалерийский полк Горных орлов.

Окопный сход. Падение обороны

Отличительной чертой Анненкова еще в мирное время была его забота о своих подчиненных. Германский фронт потребовал проявления этой заботы еще в одном направлении — в сохранении жизни и здоровья личного состава в бою, путем планирования боя и проведения его таким образом, чтобы поставленная задача была выполнена с минимальными потерями или вообще без них. Анненков всегда стремился следовать этому правилу, которому не изменил и в условиях Гражданской войны. Наоборот, он возродил и начал активно использовать старый способ избежания потерь — способ переговоров с противником и достижения цели мирным путем. Поэтому Анненков всегда стремился предложить противнику, особенно слабому, отказаться от сопротивления и сдаться на определенных сторонами условиях. Так было и на Верхне-Уральском фронте, так было и на Северном Семиреченском. Однако и под Андреевкой, и под Черкасской обороной все его предложения о прекращении сопротивления и сохранении жизней воинам обеих сторон фанатично отвергались осажденными, а сам атаман и его войска подвергались оскорблениям. Тем не менее в сентябре 1919 года, когда фронт Черкасской обороны сузился до трех сел, а разгром ее был только делом времени, Анненков вновь предложил обороняющимся сдать оружие, для чего прислать к нему делегатов для выработки условий сдачи. Со слов Председателя Военно-политического штаба Лепсинского фронта Ф. Босяка{142}, Анненков в несколько простецкой форме писал им:

«Здорово, шпана и голодранцы во главе с Подшиваловым и Босяк! Напрасно вы, дурачье, деретесь: я к вам иду с миром и несу порядок и всех вас прощаю, вы только споймайте ваших главарей, свяжите их и передайте мне всех ваших зачинщиков, их только жестоко накажу, а вы беритесь за свой мирный труд, а, если это не сделаете, я вас заморю голодом и кто попадется живьем мне, то вам несдобровать: со всех шкуры поснимаю! Анненков».

Ответ черкасцев был не менее грубым:

«Благодарим за преждевременное попечение о нас. Несите мир и передел тем, кто от вас просит его. Нам пока ваш мир и передел не нужен, а о том, что вы собираетесь снять с нас живьем кожи, мы вас, кровожадных бандитов, давно знаем, на что вы способны, а что собираетесь нас морить голодом, то не сбудется!»

«На том же месте, — продолжает Босяк, — была нарисована следующая картина: <…> гнездо с яйцами, и на этом гнезде сидит генерал в кителе и с погонами, и из тех яиц как будто начинают вылупляться красные солдаты. Кругом около гнезда стоят ряд орудий и офицеров белобандитских и сделана подпись внизу <…>: „Посижу немножко, даст Бог, высижу большевиков!“ Эту картину нарисовал Васильев из Лепсинска»{143}.

Видимо, было еще письмо от Анненкова, потому что 11 сентября 1919 года черкассцы пишут:

В ответ на ваше воззвание, мы скажем вам следующее:

О том, что мы сидим оцепленными скоро два месяца, мы не отрицаем, а кто идет к верной цели — это еще под вопросом. Что же касается хлеба и корма, об этом можете не беспокоиться и не думайте, что это так, как вы думаете, а наоборот: пока Анненко[51] не будет уничтожен, до тех пор нам хватит, а там хлеба хватит и в Семипалатинске.

Убитых и раненых у нас меньше третьей части против ваших, а у вас есть самострелы, как это было у Николая в австро-германскую войну, это от того, что у вас «справедливая власть». Что касается прихода силы из Абакумовского, то таковая еще не пришла, а, когда придет, то Анненко здесь больше расписывать воззвания не будет и этому конец очень близок. Что же касается бегства, то не забывайте, вы бегали от нас целый год и одержание небольшой победы над нами — это довело нас наше гуманичество (так в тексте. — Примеч. ред.) с теми паразитами, которые сидели между нами, но имейте в виду, что их теперь у нас осталось очень мало и они у нас на учете, так что вреда они нам больше не принесут.

Гарнизоны ваши нам известны, пугать нас ими излишне. Что же касается лошадей, то таковые у нас без денег не берутся, а плата производится от 5000 до 2000 рублей, и денег у нас хватит, таких знаков для предъявления в казначейство мы не даем, что практикуется у вас, и деньги ваши оплачивать некому, так как омское казначейство ваше и все ваши знаки до предъявления сами по себе аннулируются.

По отношению пролития братской крови вы не ошиблись, что она прольется напрасно — это факт. Помните, что власть паразитов существовать не может, достаточно трехлетия ее кровожадия, и примирения с вами никакого быть не может. Помните, что пока вы не перешагнете через трупы пролетариата, вы не можете считать себя победителями, что касается вашего предложения выйти нам в область, то не забывайте, что мы в области и считаем до нахождения (так в тексте. — В. Г.) фронта, так как мы боремся не лично из-за своих интересов, а из-за интересов не только области, а даже всей России трудового народа. К вам переходить могут только безумцы и предатели трудового народа, которых осталось здесь, еще раз повторяем, очень мало.

Верить вам мы не можем потому, что видим вашу власть и фактически, а что было раньше — из истории, и если она вам хороша, то пользуйтесь ею сами, а мы вашей власти не подчинимся.

О жалости к народу вы не говорите, его вы жалели триста лет. Может ли быть жалость у гада пресмыкающегося, который всегда старается ужалить не только человека, а даже все живое существо, созданное природой, лишь бы утолить свою жажду крови, не считаясь даже с тем, что виновен ли он или не виновен, и не считаясь даже с тем, что каждому живому существу дана жизнь с такими же правами, как и ему.

О карах мы вам скажем, что время придет, и вы их получите по принадлежности, так как сама природа говорит, что всякого гада, жаждущего крови живого существа, необходимо уничтожать, следовательно, это будет выполнено, посмейтесь над нами потом.

Относительно делегатов можем сказать следующее: к вам в лагерь делегатов послать мы не вправе, так как долг народной власти и программа ее запрещает посылать живое существо на верную и явную гибель насильно, а охотников у нас идти к вам нет, поэтому мы можем послать на переговоры лишь на середину позиции без оружия, что сделать и вам, дать им право спокойно переговорить, хотя по три и пять человек. Это можно сделать когда угодно и дать свои окончательные мнения народа.

Теперь мы должны сказать, что главарей, как вы говорите, у нас нет, так как вам ясно говорится, что у нас власть народа, следовательно, мы — главари все, а вот в вашей власти действительно власть главарей, самозванцев-кровожадников, из-за своей личной шкуры готовых погубить миллионы невинных жертв. Причем поясняем, что слова, упомянутые о гадах в настоящем воззвании, человека не касаются, а только лишь гадов.

Председатель Лепсинского уисполкома Советов

С. Подшивалов

Его товарищ

Председатель Реввоенсовета фронта