Не дружи со мной - Ася Лавринович

– А ты уверена, что это один и тот же человек?

– Если честно, не совсем, – призналась я. Почему эта история не давала мне покоя? – Что ты думаешь по этому поводу?

– Думаю, не все ли тебе равно? – пожал плечами Паша. – Ну крутит Ульяна роман с каким-то чуваком тайком от других, нам-то что?

– Интересно же! – воскликнула я. – А что значит его «Это может быть опасно»?

– Вдруг он женат? Потому и тайные встречи.

– Хм, – задумчиво проговорила я.

– Как твои чертоги? – язвительно осведомился Долгих. – Ковалева, хорош строить из себя Шерлока. Повторяю: тебе не все равно?

– А тебе все равно? – с подозрением прищурилась я.

– Все равно, – ответил Паша, глядя мне в глаза. И я знала точно: он не врет.

– И не обидно, что Шацкая продинамила тебя из-за…

– При чем тут это? – почему-то рассердился Паша. – Вот интерес: копаться в чужом грязном белье. А ты себе уже достаточно приключений на задницу нашла, остановись, пожалуйста. И почему сразу не рассказала, что произошло? Я вернулся бы туда и придушил этих ублюдков.

– Успокойся, Миша-Матвей и без тебя «чеснок» запугал, – вздохнула я.

Просидела спокойно несколько секунд, а потом все-таки полезла в карман джинсовки.

– Вот! – продемонстрировала я свернутый яркий флаер. – Приглашение на вечеринку брата Шацкой.

Паша равнодушно посмотрел на лист бумаги.

– Ага, я в прошлый раз такие же получил от Ули. На две персоны.

Я развернула флаер. Теперь ветер трепал его в моих руках.

– Приглашают к восьми. Супер, ни разу не была у Шацких. Со стороны домик что надо.

– Там круто, – сообщил Долгих, – у них огромный бассейн.

– А ты откуда знаешь? – ревниво отозвалась я.

– Я заходил за Ульяной, когда мы собрались в кино.

– Ммм, – недовольно промычала я.

– Вроде все. – Пашка поднялся и осмотрел доску. – Сейчас распишусь в журнале, закрою окна, проверю проводку… Ты со мной?

Свой вопрос он уже выкрикнул из домика.

– Ага! – проговорила я, поднимаясь следом. Флаер зачем-то оставила на скамейке. Чтобы его не унес ветер, поспешно бросила сверху свою тяжелую сумку. Забежала в домик и тут же уткнулась носом в грудь Пашки, едва не отлетев назад. Долгих вовремя подхватил меня за талию.

– А я пошел за тобой, – проговорил негромко Паша, продолжая обнимать меня.

– А я к тебе пошла, – так же тихо ответила я. В домике царил полумрак, доносился шум волн, а еще я отчетливо слышала грохот сердца, только не могла понять, мое или Пашино так громко и отчаянно стучит.

– Скажи, пожалуйста, – начал Паша, – между тобой и Буравиным точно ничего не было?

Я замотала головой. И, как мне показалось, Паша выдохнул с облегчением.

– Он тебе не нравится? – спросила я.

– Не в этом дело, – начал Паша, – мне ты…

Снаружи что-то громко стукнуло.

– Кто там? – почему-то испугалась я.

– Чайка? – выдвинул версию Паша.

– У меня там сумка! – ахнула я. – В ней телефон, ключи от дома, документы…

– Ковале-е-ева! – сердито протянул Долгих, выпуская меня из объятий.

Я выскочила на улицу и тут же бросилась к скамейке. Сумка была на месте.

– Не пропало твое добро? – насмешливо поинтересовался Пашка, оставшись стоять в проходе. Натянув на голову капюшон толстовки и скрестив руки на груди, он с интересом наблюдал за мной.

– Не пропало, – кивнула я, схватив со скамейки сумку. Оглядела в сумерках безлюдный пляж и затоптанный сухой песок. – А вот флаер исчез!

– Может, ветром унесло? – предположил Паша.

Я продолжала осматривать территорию вокруг скамейки.

– Черт его знает… Вроде не должно было.

– Кому-то приспичило потусоваться на чужой закрытой вечеринке, – пожал плечами Долгих.

– И нужно было красть мой флаер? – сердилась я.

– Не беспокойся, искупаешься в бассейне Шацких. У меня ведь плюс один.

– При чем тут это? – продолжала негодовать я. – Просто это свинство! Воровство. Слышите? Это воровство! – выкрикнула я последнюю фразу. В ответ на мое возмущение только чайки заверещали над головой. И еще жутко зашевелились кусты неподалеку.

– Брось, твой флаер наверняка сдуло в море, – успокоил меня Паша, доставая из кармана шорт ключи от домика. – Тебя проводить?

– Да, пожалуй, – согласно кивнула я, снова озираясь по сторонам. Кажется, я превращаюсь в параноика.

Пашка, заперев дом, подошел ко мне, взял за руку и повел по пустому пляжу. Шагали мы молча под шум накатывающих к берегу волн.

– Скажи, – начала я, – как долго и много Буравин болтал о нас с ним всякие глупости?

– При мне – совсем чуть-чуть, – ответил Паша.

– Надеюсь, без каких-либо грязных подробностей? – насупилась я.

– Если бы я такое услышал, сразу бы в морду дал, – сердито отозвался Долгих.

– Ох ты ж! Терминатор! – рассмеялась в ответ.

Пашка, сжав крепче мою ладонь, обернулся и посмотрел мне в глаза:

– Аполлинарий, ты мне не веришь?

– Верю, – снова улыбнувшись, ответила я.

Испытали бы вы обиду или разочарование, если бы друг противоположного пола сообщил, что любит кого-то или завел с кем-то романтические отношения?

Да.

Нет.

Затрудняюсь ответить.

– Его зовут Степа, и он учится на факультете журналистики, – доложила Полина в столовой на большой перемене.

– Супер, я его сердечно с этим поздравляю, – отозвался Паша, выбирая салат. – Как учится-то?

– Что? – не сразу поняла Ковалева.

– На одни пятерки? Родителей не огорчает?

– Да ну тебя! – надулась Полина. – Почему ты вечно всех моих потенциальных парней высмеиваешь?

– А они у тебя забавные, – пожал плечами Паша, ставя тарелку с винегретом на поднос, – особенно последний – Офиген.

– Его зовут Афиноген, – терпеливо поправила друга Полина, – но он и мне не особо нравился – уж больно скучный. Ничего в нем забавного.

– Кроме имени, – встрял Пашка.

– Мэйби, – согласилась Полина. – Но Степа классный. Сразу же после первого курса уехал