Сексуальные преступления и симбиотические отношения: научное психоаналитическое исследование - Карола Ленэке
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Защитные механизмы, стратегии совладающего поведения и привязанность являются важными оплотами, на которых созидается структура личности. Незрелые защиты, недостаточное совладание и небезопасное, враждебное окружение, в котором царят страх и отвержение, приводят к нарушениям привязанности. Характерной особенностью сексуальных преступников и лиц, страдающих перверсией, является то, что дефицитарность этих систем приводит к нарушениям на разных уровнях, проявляясь аффективной незрелостью, задержкой когнитивного развития и нарушениями психосоциального функционирования, и не во всех случаях эти расстройства поддаются коррекции в более позднем возрасте. Сниженная самооценка, чувство пустоты и подавленности, неспособность устанавливать и поддерживать социальные контакты — это лишь симптомы, которые такие личности должны компенсировать, но их социальные навыки и защитные операции дезадаптивны. Исследования показывают, что дети с дезорганизованной привязанностью подвержены высокому риску развития личностных расстройств. Небезопасные, непоследовательные родительские роли, неструктурированное поведение с частым нарушением границы дозволенного вызывают у детей замешательство, при котором у них развивается не только негативная самооценка, но и базовое недоверие к другим людям Столь угрожающее и неустойчивое окружение приводит к эмоциональной изоляции, пассивности эмоциональной уплощенности, которые, в свою очередь, обусловливают трудности установления и поддержания доверительных отношений. Несмотря на весь ужас подобного воспитания, эти дети всегда ищут защиты у своих родителей, даже если последние их отвергают, избивают или даже насилуют. Потребность в отражении и подтверждении любви велика, и ребенок в конце концов зависит от заботы своих родителей. Из этого порочного круга крайне сложно, если вообще возможно, вырваться.
В симбиотической идиллии с матерью мальчик становится «принцем», удовлетворяя ее нарциссические нужды. Устремления матери должны стать его желаниями, но его истинные потребности не реализуются, следовательно, он не сможет развить в себе автономную мужественную индивидуальность. Вместо этого он должен безусловно любить свою маму и ни в коем случае не помышлять о других женщинах. Ж. Лакан говорит, что ребенок «тонет в страстях матери». Он остается симбиотически прикованным к ней. Но для ребенка в этом союзе есть и положительный аспект — вездесущая преданная мать. Позже, однако, он заплатит за это очень высокую цену, что отдельно исследуется в этой работе. Эротизированное отождествление с родителем делает затруднительной или невозможной связь со сверстниками. Нельзя формировать привязанности за пределами симбиотической идиллии с матерью! Такой сын становится пленником своей матери и оказывается в ситуации изоляции и одиночества, из которой его не спасает отец. Отец, наоборот, в большинстве случаев введет себя крайне агрессивно или отвергающе. Последствие таких паттернов — это интернализация идеализированного образа матери, негативного образа отца, путаница относительно представлений о любви и собственной полоролевой идентичности. Любовь в этой семейной констелляции материнского симбиоза и отцовской жестокости становится синонимом обладания, власти и насилия. У отождествляемого с родителем ребенка развивается «ложное Я», маска всемогущества, за которой скрывается хрупкое, диссоциированное, недокормленное и преисполненное ярости Я. Эти чувства ярости и ненависти, изначально направленные на мать и отца, отщеплены (инкапсулированы) и вытеснены. Работа защитных механизмов (против табу на причинение боли матери и отцу) делает подавленные напряжение и фрустрацию нераспознаваемыми. При помощи сексуализации и ритуализации компульсивно повторяющихся эротических фантазий эти чувства трансформируются в жестокие сексуальные акты. У ряда испытуемых из группы TBS вытеснение ненависти к родителям оказывалось не слишком успешным. Например, убив одного из членов своей семьи (своего родного брата), один страдающий педофилией пациент заявил: «Это как если бы я убил своего отца». В своем представлении он посредством убийства спас маленьких детей от сексуального насильника-отца. Этот акт был явным обращением в противоположность его детской травмы, связанной с насилием отчимом. Другим примером прорыва ненависти и ярости по отношению к матери является история пациента, который, находясь на свободе по условно-досрочному освобождению (исправно соблюдал режим контрольных осмотров врачом-психиатром и офицером полиции), изнасиловал собственную мать с особой жестокостью, впоследствии осознав, что он сделал это из гнева и чувства мести по отношению к ней. Не всегда эти чувства остаются полностью бессознательными и «безопасно» инкапсулируются или отщепляются. Ярость серийного преступника, совершившего 22 изнасилования, всегда была направлена на женщин, оставлявших ему своих детей, что конгруентно тому, что когда-то сделала его биологическая мать. После каждого изнасилования он чувствовал невероятное облегчение.
Исключительная симбиотическая связь с матерью и сопутствующая им социальная изоляция, которую эти люди испытывают с раннего детства, а также отсутствие контактов с группой сверстников приводят к формированию «плохого автономного Я» у юноши. Эта структура настолько переполнена ненавистью, что может существовать только в полностью отщепленной форме. Унижения со стороны сверстников, часто отмечавшееся у испытуемых в данном исследовании, могут быть результатом проективной идентификации других детей, отщепляющих «причиняющую вред матери» и автономную часть своего Я, хотя испытуемые драматизируют образ «атакованной, обиженной матери». Вполне возможно, что эти мужчины имели такой недостаток «детоксицирующего» влияния и отца, и группы сверстников, которые, будучи детьми, были полностью подчинены собственным инцестным импульсам, ведущим к бессознательной экстернализованной мазохистской (подчиненно-провокативной) установке в отношении сверстников. Это может играть определенную роль в том, что эти дети постоянно подвергаются преследованиям, независимо от того, какую школу они посещают и с кем взаимодействуют. Возможно также, что преступникам-педофилам свойственна проективная идентификация жертвы с отщепленным Я злоумышленника, которая может быть описана как «предающий отца и соблазняющий мать сын». Преступник нарциссически отождествляет себя с собственным «свергнутым, преданным-сыном-и-женой» отцом. В случаях такого сценария преступник должен был иметь отца который не только отсутствовал как партнер матери и заботливый отец, но и всегда подозревал жертву в воображаемом сговоре матери и сына. Хорошим примером является царь Лай из мифа об Эдипе. Особая
