Котенок. Книга 2 - Андрей Анатольевич Федин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вышел из лифта, тут же осмотрелся. Своих одноклассников в вестибюле не увидел. Выдохнул. Поправил очки, сунул руки в карманы. Отметил, что у входа в гостиницу сегодня многолюдно. Прикинул: иностранцев здесь скопилось даже больше, чем вчера при нашем заселении. «Неужто на завтрашнюю демонстрацию приехали? — подумал я. — Тоже пойдут по улицам Москвы? Отдельной колонной?» Я представил, как шагали бы по Красной площади колонны белозубых темнокожих гостей столицы. Улыбнулся. Вразвалочку дошёл до стойки администраторов и тут же склонил голову, как это делала после завтрака Волкова. Потому что заметил около ресепшена знакомую причёску московской журналистки. Женщина не взглянула в мою сторону. Она разговаривала с серьёзным мужчиной-администратором.
Рядом с Гроголавой стоял невысокий усатый мужчина. Придерживал рукой висевший у него на груди фотоаппарат, рассматривал сновавших по вестибюлю иностранцев. Выглядел скучающим и сонным. В разговоре Дарьи Матвеевны и работника гостиницы светловолосый фотограф не участвовал. Он будто невзначай задел меня взглядом, но не заинтересовался моей физиономией. Зевнул, прикрыл рот ладонью. Перевёл взгляд на симпатичную загорелую иностранку, что кривила губы и обменивалась со своим спутником фразами на английском языке (жаловалась мужчине на «жуткий советский холод»). Я признал, что наряженная в обтягивающие штаны женщина достойна мужского внимания. Потому не обиделся на то, что усатый меня словно и не заметил. Поправил очки, скорректировал свой маршрут: свернул к фотографу.
Я подошёл к журналистке со спины. Хриплым голосом попросил у усатого «закурить». Фотограф нехотя отвлёкся на мой вопрос. Не нагрубил в ответ. И не пожадничал: вынул из едва початой пачки «Космос» сигарету, вручил её мне. Я поблагодарил мужчину. Сказал ему: «Спасибо, братушка». Сунул сигарету за ухо — удостоился удивлённого взгляда мёрзнувшей в Советском Союзе иностранки. Разобрал несколько фраз из разговора Григалавы и администратора. Выделил для себя слова: «Котёнок», «Смоленск», «пастушки». Отсалютовал усатому фотографу и побрёл к выходу. Бросил сигарету в урну, когда очутился на улице. Поёжился от порыва холодного ветра; пожалел, что оставил в номере шапку. Посмотрел на наручные часы, запомнил время. «На всё про всё» я выделил себе семь часов: усомнился, что одноклассники вернутся с Красной площади раньше.
* * *
Волкова ждала меня около выхода из метро «Академическая». Серьёзная, румяная, взволнованная. Она стояла позади автобусной остановки, невидящим взглядом скользила по прохожим. Я пропустил мимо себя торопившуюся к автобусу сгорбленную пожилую женщину, обошёл по дуге лужу. Помахал рукой. Волкова увидела меня — рванула мне навстречу. Я остановился, поправил очки. Заметил, что Алина едва не столкнулась с хмурым мужчиной — тот проявил завидную реакцию: отпрянул в сторону и проводил Алину недовольным взглядом. Волкова замерла в метре от меня, вытянулась по струнке. Я улыбнулся, посмотрел Алине в глаза. Сейчас они мне показались похожими на голубые бриллианты.
Спросил:
— Замёрзла?
Волкова пожала плечами. Шмыгнула носом.
— Немножко, — ответила она.
Алина шагнула ко мне, взяла меня под руку в своей излюбленной манере: осторожно, словно прикоснулась к дорогой хрупкой фарфоровой вазе.
— Тогда пойдём быстро, — сказал я, — чтобы ты согрелась.
Указал вправо.
Пояснил:
— Вот это: улица Дмитрия Ульянова. Нам с тобой топать по ней до её пересечения с Севастопольским проспектом. На том перекрёстке свернём направо и окажемся у пятиэтажки нашего известного литературного критика Леонида Феликсовича Лившица.
Заметил: Алина сдвинула брови, закусила губу.
— Думаю, он ещё на работе, — сказал я. — Ничего: подождём, полюбуемся столицей. Уверен, у критика сегодня будет короткий рабочий день. Надеюсь, что этот засранец Лившиц нигде не задержится, сразу пойдёт домой. И не загуляет на коорпоративе.
* * *
Мы взобрались на пятый этаж. Около входа в квартиру литературного критика остановились. Я поднёс ухо к двери, прислушался — различил разбавленные звуками музыки голоса.
Сказал:
— Работает телевизор.
Волкова вздохнула.
— Готова? — спросил я.
Алина кивнула.
Я сказал:
— Что ж, давай познакомимся с товарищем Лившицем.
Нажал на кнопку дверного звонка.
Глава 19
Кнопка издала тихий щелчок. Над нашими головами мигнула лампа. В квартире Леонида Феликсовича Лившица прозвучала резкая неприятная трель, похожая на звук работающей стоматологической бормашины. Я отметил, что моё сердце чуть ускорило ритм сокращений. Глубоко вдохнул, впустил в лёгкие пропитанный запахом хлорки и сырого бетона воздух. Пальцы Волковой сжали мою руку. Я накрыл их ладонью — почудилось, что прикоснулся к льдинкам. Взбодрил Алину: погладил её пальцы. Посмотрел на крохотное пятнышко света внутри дверного глазка. Отметил, что голоса телевизора в квартире стали тише. Повторил манипуляцию со звонком — снова услышал щелчок и трель за дверью. Свет за стеклом глазка исчез — я максимально приветливо улыбнулся, поправил очки.
Дверь приоткрылась — звякнула и натянулась покрытая ржавчиной металлическая цепочка. Снова появились звуки телевизора (едва слышные). К ним добавилось знакомое рычание — работал холодильник. В лицо мне дохнуло затхлым воздухом, в котором я уловил слабый запашок нафталина. Защекотало в носу. Я удержал на своём лице улыбку, крепко стиснул зубы (чтобы не чихнуть). Разглядел сетку трещин на потолке прихожей и электрическую лампочку в светильнике без плафона на стене с выгоревшими засаленными светлыми обоями. Поверх ограничивавшей открывание двери цепи я увидел бледное женское лицо, обрамлённое седыми волосами. Отметил, что женщине не меньше шестидесяти лет (постарше меня). В её бледно-зелёных глазах рассмотрел любопытный блеск.
— Здравствуйте! — произнёс я. — Мы с коллегой представляем комсомольскую организацию Черёмушкинского района. Занимаемся контролем идейного и художественного уровня студенческого и молодёжного литературного творчества. Пришли к Леониду Феликсовичу. Нас к нему Николай Иванович прислал. За помощью. Леонид Феликсович дома?
Снова звякнула цепочка — дверь распахнулась.
Невысокая щуплая женщина в потёртом халате вытянула тонкую шею, словно рассматривала что-то поверх моего плеча.
— А разве вы не знаете? — спросила она скрипучим голосом.
Посмотрела на Волкову, потом снова на меня.
— Лёня вам сейчас не поможет, — сказала женщина. — Сбежал муженёк моей внучатой племянницы. Два года назад.
Мы с Алиной переглянулись.
— Куда сбежал? — переспросил я.
Женщина вздохнула.
— Так к энтим… к капиталистам, — ответила она. — Поехал в заграничную командировку и не вернулся. А жена евоная с детишками в деревню к бабке укатила. Ждут, когда он их к себе заберёт. Да только кому они теперь нужны…
* * *
В гостиницу Волкова не поехала. Сказала, что прогуляется «по делам», пока в Москве. Я не полез к ней с расспросами и не навязал себя в сопровождающие.
В метро мы почти не разговаривали.
На станции «Октябрьская» Алина вышла из вагона — я отправился дальше: до «ВДНХ».
* * *
Снова отметил, что около гостиницы «Космос» сегодня многолюдно. Подумал: толпившиеся у входа иностранцы словно действительно спешили заселиться до начала завтрашней демонстрации. Снежка ещё вчера нас порадовала, что седьмого ноября мы увидим «главную демонстрацию страны». Мои одноклассники встретили её слова едва ли не с восторгом (причём: не показным). А я тогда подумал, что массовые шествия трудящихся — это не то, по чему я скучал на старости лет. Главными радостями своего советского детства мне в будущем вспоминались походы в кинотеатр, мороженое, лимонад и газированная вода из автомата. Ноябрьские и майские демонстрации в число подобных воспоминаний не попали. Поэтому я уже прикидывал: не засяду ли в уборной и завтра утром.
У дверей «Космоса» снова подивился тому, что обычных школьников из советской глубинки поселили в люксовую (по нынешним временам) гостиницу. Вспомнил, как мои одноклассники за завтраком озирались по сторонам: рассматривали загорелые (а то и вовсе чернокожие) лица гостей за соседними столами. Подумал, что Полковник не иначе как заложил душу в счёт того, чтобы его жена с подопечными очутились в столь навороченном месте. А ещё я вдруг осознал, что гостиница «Космос»
