Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

Через полминуты «Хамви» остановился у ворот. Точь-в-точь такой же, как потерянный Толиком и Воробьевым. Из него немного неуклюже выбрался Гронин и, заметив Андрея, сразу направился к нему. Оглянувшись, Андрей нигде не мог заметить Черенко. Да уж, навык растворения в воздухе при появлении начальства у охотника работал исправно.

– Вижу, ты неплохо устроился, – вместо приветствия сказал Павел и на лице у него появилась улыбка.

– Ну что вы, товарищ полковник, – решил отшутиться в ответ Андрей. – Как можно? Наоборот – мы вам нашли кабинет попросторнее. Вот, как раз квартирантов закончили выселять.

Оба засмеялись.

– Молодец, Андрей. Не ошибся я в тебе, – внезапно похвалил парня полковник.

Андрей удивлённо посмотрел на него и немного покраснел. Похвала Гронина была для него самым приятным поощрением в мире.

– Ну-ну, не смущайся, ведь все заслуженно. Не хотел тебя раньше хвалить, но сейчас уже можно.

– Спасибо, – смущенно выдавил Андрей, глядя в пол.

– Во всей операции ты был одним из самых ценных звеньев. Твоё отделение уничтожило много бандитов, вы раздобыли транспорт, оружие, которое сыграло одну из решающих ролей во всей операции – что ещё добавить? Ты отлично проявил себя.

Полковник посмотрел на него, прищурившись. Затем перевел взгляд на дом.

– И думаю, что у меня есть для тебя задачка поинтереснее, чем бегать за прячущимися по лесам бандитами, – закончил он.

Договорив, Павел направился к дому и вошел в коридор первого этажа. Бегло осмотрев комнаты и их обстановку, он прошёл в гостиную, где запаха крови не было слышно. Андрей шёл за ним.

– Короче, организация у нас развивается малость быстрее, чем мы могли себе представить даже в самым смелых мечтах, – сообщил он. – И мы с майором Родионовым решили повысить тебя и доверить взвод. Понимаю, что это немного быстро, но у нас особо не из кого выбирать, а ты хорошо себя зарекомендовал. Думаю, справишься. Ты ведь справишься?

– Так точно!

Андрей давно решил, что впредь будет соглашаться со всем, чего от него потребуют Гронин и Родионов. Они уж точно лучше него понимают, что ему по силам, а что нет.

– Хорошо, – кивнул Гронин, разглядывая обустройство гостиной. – Так, а здесь у тебя что?

Полковник шагнул к красивой резной двери, и распахнул её. Андрей последовал за ним. За дверью оказалась большая кухня, на электроплите, питавшейся от солнечных батарей, расположенных на крыше, стоял всё ещё горячий чайник. Эти батареи стали, наверное, чуть ли не самым ценным трофеем организации за последние две недели.

Романов, уже немного ориентировавшийся на этой кухне, по-хозяйски достал из шкафчика кружки и взялся разливать чай.

– Этот чай… Для меня это прямо вкус из детства… – наливая, мечтательно поделился мыслями Андрей.

Услышав его слова, Павел подумал о том, как тяжела была жизнь Андрея, скольких обыденных вещей и элементарных детских радостей он лишился. И все равно, несмотря на это, парень не сломался, не стал безликим и безвольным слабаком. Вот Игорь – этот из другого теста. Пообщавшись с ним, Павел не сразу понял, как такого человека могла не сломить жестокая среда, в которой он оказался. Понадобилось время, чтобы найти ответ и теперь он знал – воля Андрея удержала их обоих на плаву.

– Да, Андрей, я и сам уж не помню, когда в последний раз пил настоящий чай.

– Жаль, что из-за банды так много людей уже не смогут этого сделать, – вырвалось у Андрея.

– Если ты о тех, кто погиб, то здесь твоей вины нет, – наставительно ответил Гронин. – Мы дрались за наше будущее, и каждый прекрасно понимал, что оно будет не у всех.

Полковник с шумом втянул немного горячей жидкости.

– Я тебе больше скажу. Фраза Наполеона «кто не хочет кормить свою армию – будет кормить чужую» в сегодняшних реалиях стала аксиомой. Жизнь и в те времена была не сахар, а теперь так и вовсе превратилась в сплошную войну, а война есть война, друг мой – она всегда одинакова. Люди будут умирать в боях ещё много лет, и мы ничего не сможем с этим поделать.

– Как-то жестоко это у вас звучит… Будто жизнь ничего не стоит.

– А разве не так? – с ноткой превосходства спросил Павел. – Что стоила твоя жизнь на той дороге? Ничего. Они просто хотели тебя убить, и будь мы чуть медлительнее – убили бы. Сколько раз ты чуть не погиб уже в наших рядах? А знал бы ты сколько раз в жизни я сам был на волосок от смерти… Жизнь – она обретает ценность только тогда, когда её не стремятся отнять, когда человек в безопасности, когда раскрываются его таланты помимо умения выживать. Выживание – всего лишь один инстинкт, а все остальные бесценные навыки: строить, выращивать растения, учить детей, писать музыку и многие-многие другие – они в условиях выживания в принципе бесполезны. Вот какая тебе в бою польза от архитектора?

– Никакой.

– Именно. В бою важнее умение этого архитектора воевать. И так для всех. Но в безопасной обстановке он может спроектировать укрепление, дом, школу, больницу. На войне же он просто ещё один солдат, единица. И почему его жизнь должна быть ценнее, например, твоей, особенно если ты более умелый солдат? А раз жизнь всех людей стоит одинаково – значит…

– Стоят они ничего? – перебив, закончил Андрей.

Павел вздохнул. Оглянувшись, он прошел обратно в гостиную и уселся на диван. Андрей присел на стул напротив него.

– Неужели ты думаешь, что для меня вы все – оловянные солдатики? – спросил Гронин.

Андрей вспомнил Кулика, его слова про то, что руководство их организации ничем не лучше «Степных волков». Павел, не дождавшись ответа, продолжил.

– Ты должен понять жестокую, но простую истину – вступая в бой, человек вне своей воли становится смертником, пешкой. Я, ты, Родионов – пуле все равно. И задача командира – сделать все возможное, чтобы погибло как можно меньше его людей.

– Меньше? Почему же не сделать так, чтобы не погиб никто?

– Можно, – кивнув, ответил Гронин. – Есть такой способ.

– Какой же? – удивлённо спросил Андрей.

– Не вступать в бой.

Полковник сделал паузу, глядя на реакцию Романов. Тот опустил лицо и молчал.

– Ты знаешь способ разобраться с угрозой без боя? С «волками», например?

Андрей отрицательно покачал головой.

– И я не знаю. А значит, победа будет стоить жизней, как бы нам не хотелось другого.

Романов вздохнул. Полковник прав – всем выжить не удастся. Андрей видел, что происходит в бою, как пули пролетают рядом с тобой, как ранят, как убивают. Видел, как угасает в глазах жизнь, которая мгновение назад била ключом.

– Когда мы разобьем банду – мы ведь остановимся?

На лице Гронина появилась грустная улыбка. Он давно уже понял, что остановиться невозможно, потому что остановка в этом мире теперь только одна – смерть.

– К сожалению, нет, – он покачал головой. – И не потому, что мне этого не хочется. Уж поверь, я за свою жизнь так навоевался, что сыт этим по горло.

Полковник вздохнул и отхлебнул чаю. Андрей терпеливо ждал, пока он продолжит свою речь. Ему было интересно послушать, почему же Гронин не видит возможности остановить кровопролитие.

– Все дело в том, что «волки» это низшие хищники – шакалы, падальщики. Они питались слабыми и беззащитными. Но как и в любой пищевой цепочке над ними есть другие – более развитые, более хитрые и более смертоносные. И единственный способ выжить – стать одним из них.

Вот она истина. Вот то, что так долго не мог уловить Андрей: чтобы выжить – нужно стать высшим хищником. Нет никакого смысла созидать, если ты не способен сберечь свое творение от уничтожения. Нет смысла рожать детей, если ты не можешь защитить и вырастить их.

Вообще невозможно создать что-либо, если нет возможности это сохранить. Сперва нужно приложить все усилия для того, чтобы ликвидировать угрозы. Вот как изначально размышляли Гронин, Родионов, Дьяков. Как, быть может, размышлял отец, когда ушел накануне эпидемии. Может, он тоже знал, что будучи крысой на тонущем корабле, пытаясь спастись самому, он тем самым не сделает ничего для того, чтобы спасти весь корабль и вместе с ним экипаж?