Марина Цветаева. Письма. 1928-1932 - Марина Ивановна Цветаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нынче 2 раза гоняла в Ройян за вираж-фиксажем, обещали к вечеру, не оказалось. С ф<отогра>фиями — измучилась: всем хочется, и Вам и себе, и В<ере> А<лександровне> [504], и Н<аталье> М<атвеевне>, и Тешковой [505], — а снимаю по три, — и еще 2 коробки старых, — извожусь. Ничего другого не делаю, ни о чем другом (кроме стула С<увчин>ского [506], пришлёт или нет?) не думаю, изводящая страсть.
А в Медоне новое: лес и Мур, Версаль и Мур, парк и Мур. (Пишу под звон фильтра: ПРОМЫВАЮТСЯ ОЧЕРЕДНЫЕ. Лучшая впереди.)
Я рождена фотографом. (Помните возглас Л<ьва> П<латоновича> [507], когда у меня аппарат всё время «ехал»: — «Фотографа из Вас никогда не выйдет».) Сейчас 12, промывать буду до 2 ч<асов>. На окне сохнут оттиски. Зеваю. Случается, под звон фильтра — засыпаю. Уже сплю.
Скоро увидите свою ополоумевшую
(Ры) [508]
Впервые — НИСП. С. 337–338. Печ. по тексту первой публикации.
96-28. Н.П. Гронскому
Понтайяк, 21-го сент<ября>. 1928 г.
Дорогой друг, Ваш почерк — чудовищен, будь я Волконским я бы сказала Вам, что такой почерк непочтение к адресату, нет просто бы сказала — без Вам, Вам бы он этого не сказал — потому же, почему не говорю — я. Если мой неразборчив, то — существом своим, замыслом каждой буквы, а не неряшеством. У меня нет недописанных букв. Клянусь Вам, что в последнем письме я при первом чтении не поняла 2/3, я — отлично читающая почерка! 1/3 так и осталась непонятой. Отдельные слова, без связи.
Сосредоточьте руку. Пожалейте букв, — этих единиц слова. Каждая — «я». Есть союзы, но, как и у нас, не больше двух. Примеры: «зритель» зр — зонтик — другое з, но каждый раз с р дает — зр, — такие вещи законны, беззаконна только случайность. А у Вас — сплошной союз, у Вас единица начертания письма не буква, а слово, одно сплошное слово, — ах, как Вам сейчас легко вывернуться («конечно: ЛЮБЛЮ»).
Не сердитесь, родной, Вы так обскакали свой возраст — миновав разум — мудрость, самолюбие — гордость, и т. д. что мне досадно неожиданно видеть в Вас — просто школьническое.
Пишите не так скоро — вот и всё.
_____
За Эккермана [509] сержусь. Ведь это — поручение. И все равно у Вас эта книга будет, — не затрудняйте мне достачи ее. Я прошу только об осведомлении. Покупать пойдем вместе. Сделайте это, родной! Вам дарить — одно блаженство.
_____
Плацкарты на 27-ое — взяты, выезжаем в 9 ч<асов> 15 мин<ут> утра с Rapide [510], не экспрессом. Аля сама брала и не потеряла billet de famille [511], — вот она какая умная.
Скоро укладка. Привезу тебе ра́кушки.
_____
Только что твое второе письмо, с рекой.
Я всю жизнь хотела такого как ты. Слушай историю. Я была в возрасте Франчески — 14 [512], любви совсем не любила (сейчас — не совсем люблю!) — живой любви, с поцелуями. И вот — сон. Лужайка. Кудрявые облака и бараны. Я зову: «Жильбер!» И — с холма — холмов — всех холмов весны — мальчик, подросток. Целует. Целую. И всё. Этот сон я запомнила на всю жизнь, — как всю любовь. — Бо́льшего я от нее не хотела.
(Странно, что я обычный глагол «иметь» заменила «быть», — только сейчас осознала: «БЫТЬ с кем-нибудь», иначе не говорю. Как хорошо, глубо́ко: «я с ней был», как однозначуще самой вещи, как односмысленно. И вот — я, конечно с тобой буду.)
Мы с тобой странно-похожи, страшно похожи, — до страсти похожи! Сплошные соответствия. Я, думая об Алином детстве: ангел, о Мурином — амур (или Амур!) и вдруг в тот же день читаю то же в твоем письме.
_____
О стихах. Ты еще питаешься внешним миром (дань полу: мужчины вообще внешнее женщин), тогда как пища поэта — 1) мир внутренний —2) мир внешний, сквозь внутренний пропущенный. Ты еще не окунаешь в себя зримость, даешь ее как есть. Оттого твои стихи поверхностны. Твои стихи моложе тебя. Дорасти до самого себя и перерасти — вот ход поэта. Ты сейчас отстаешь (ты многое знаешь, чего еще не умеешь сказать — оттого, что недостаточно знаешь) — вровень будешь лет через 7, дальше — перерастание, во всей его неизбывности, ибо — чем больше растет поэт — тем больше человек, чем больше растет человек…
Это я о насущном, внутреннем.
О внешнем: ты еще не умеешь работать, в тебе еще нет рабочьей жилы, из которой — струна! Слова в твоих стихах бо́льшей частью заместимы, значит — не те. Фразы — реже. Твоя стихотворная единица, пока, фраза, а не слово (NB! моя — слог). Тебе многое хочется, кое-что нужно и ничего еще не необходимо сказать. В прозе ты старше. Давай лестницу: моложе всего — на́ людях, постарше — в беседе, еще старше в мысли, — старше всего в поступке.
А поступок — сущность. Ты отродясь знаешь как поступать.
_____
«Гляди вокруг себя!» (окрик отца). — «Гляди внутрь себя!» — моя тишайшая просьба.
И, чтобы закончить о речах и о стихах: ты еще немножко слишком громок.
_____
Сейчас, укладывая Мура на дневной сон, взяла его на́ руки — горизонтально, а не вертикально. И он: «Вы меня держите, как Николай Павлович», — помните, в кламарскую грозу?
(Кстати, никогда не целовала в рот Алю, и никогда не в рот — Мура.)
_____
Тург<еневская> библиотека? [513] Передадите, когда приеду. Теперь у нас своя будет в Медоне [514].
Лапу жалею (левую). Но м<ожет> б<ыть> сама судьба хочет, чтобы не встречали? Если не были еще у С<ергея> Я<ковлевича>, м<ожет> б<ыть> лучше не заходить. Увидимся 28-го, без свидетелей. С<ергей> Я<ковлевич> будет стесняться сказать: нет, а м<ожет> б<ыть> ему хочется одному. А если уже были — тоже судьба.
Везу чудные снимки Мура. Аппарат чувствую Вашим подарком, — сколько радости Вы мне им доставили! Без Вас никогда бы не купила.
До свидания, родной, на Вы́, на ты́, ртом, рукой, — обеими!
Люблю Ва́с и люблю тебя.
М.
Ne laisser pas
