Попала, или Жена для тирана - 2 (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

— Несколько ничтожных попыток? Значит, так это называется? Ты сейчас говоришь о юных девушках, которых вы лишили жизни! — чувствуя, что даже мысли о Даниэле больше не помогают успокоиться, взревел Редфрит.

Вскочил с кресла, мечтая только об одном: отомстить крылатым за смерти его людей. Охрана девчонки тут же подступила к ней вплотную, давая понять, что не позволит причинить ей вред.

— Мне напомнить, скольких накаи вы загубили, а скольких фей и накшерров поработили? — не смутилась принцесса.

— Нужно было сразу рассказать о Спящем, а не ставить эксперименты!

— Мы пытались! — перестав усмехаться, зло прорычала накаи. — Я и мой брат. Но нас поймали и лишили возможности говорить. Твоя ведьма и лишила! Мы жизнью рисковали, чтобы ты узнал правду. А ты убил моего брата!

В кабинете воцарилась гнетущая тишина. Никто, кроме короля, не решался ее нарушить.

Вскинув на ведьму взгляд, он приказал:

— Мильдгита, отвечай. Ты заставила их молчать? Чародейка расправила плечи, откинула назад волнистую прядь и сказала с легкой улыбкой на губах:

— Да, я наложила на пленников заклинание, как вы мне и велели. Но оно лишь блокировало их магию, чтобы они не причинили вреда ни вашему величеству, ни охранявшим их стражникам.

— Странно, что это заклятие заблокировало и наши голоса. — Принцесса скептически фыркнула.

— Непредвиденные последствия, — равнодушно пожала плечами Мильдгита. — Это было новое заклятие, еще не на ком не опробованное. Я решила, что раз уж пленники все равно обречены, почему бы не проверить на них.

Редфрит внимательнее всмотрелся в лицо ведьмы. Мильдгита говорила ровно, без запинки. Выглядела расслабленной и спокойной. Совершенно невозмутимой. Прежде она никогда не давала повода в ней сомневаться, и теперь его величество задавался вопросом, правду ли говорит та, что в течение многих лет была ему верна, или обманывает.

Кому верить? Своей приближенной или безжалостным убийцам невинных девушек?

— Я не давал тебе права принимать такие решения, — резко заметил король, продолжая смотреть на ведьму.

Мильдгита кротко опустила взгляд:

— Признаю, я ошиблась. Желание испытать новое заклинание и нена… не любовь к… эмм… нашим гостям подтолкнули меня к поспешным действиям. Впредь я не позволю себе такие вольности. — Чародейка прижала к груди руку, тем самым показывая, что глубоко сожалеет и искренне раскаивается. А спустя мгновение добавила: — Хотя, если вам интересно мое мнение, я не верю в существование этого ужасного и всемогущего духа, которым нас пытаются запугать. Я перечитала немало рукописей, но не нашла даже малейшего упоминания о древних сущностях.

— Как вы о нем узнали? — снова вступил в разговор посланник, обращаясь к накаи.

— Сказания о Спящих многие столетия из уст в уста передавались в наших землях.

— То есть доказательств его существования у вас нет? — Мильдгита пренебрежительно улыбнулась. — Только устные сказания. Хм… не густо.

— Закрыть глаза и остаться в стороне от беды, которую сами же и породили, — очень похоже на людей, — подал голос один из Диких, и столько презрения в нем звучало, что Редфриту нестерпимо захотелось врезать крылатому.

— Даже так? И почему я не удивлена? Теперь вы заявляете, что в пробуждении этого вашего духа (наверняка несуществующего) виноваты люди? — Чародейка выразительно фыркнула, всем своим видом показывая, что уже давно раскусила накаи.

— Не все. Только королевский род, — ответила Арайна, и Редфрит почувствовал, как грудь словно сдавило стальными тисками.

Скверное ощущение.

— Продолжай.

Мильдгита хотела было что-то добавить, но король жестом велел ей молчать и сам не произносил ни слова, с жадностью вслушиваясь в слова крылатой. Каждое рождало в душе смятение, неверие и отрицание. С одной стороны, хотелось велеть ей сейчас же умолкнуть, с другой — чтобы продолжала.

Он ведь желал знать правду, желал во всем разобраться. Вот и разобрался.

Вот только такая правда Редфриту совершенно не нравилась.

Он плохо помнил время, когда умерла его малютка-сестра. С тех пор прошло много лет. Четыре года назад родителей забрала та же болезнь, что отняла жизнь у новорожденной принцессы. Тогда в Треалесе погибло немало людей.

Хотя сейчас, оглядываясь назад, Редфрит понимал, что мать умерла не четыре года назад, а в день, когда лишилась дочери. Если смерть старшего сына ее глубоко ранила, но гибель малютки убила. Королева так и не сумела оправиться, да и отец тоже остро переживал ее потерю.

Могли ли они, отчаявшиеся, ослепленные горем, решиться вернуть к жизни свое дитя? Он еще не успел испытать радость отцовства и при сложившихся обстоятельствах, возможно, никогда не испытает, но что-то ему подсказывало, что на месте родителей он поступил бы точно так же.

— Почему я должен тебе верить? Откуда вам, тем, кто никогда не бывал в Хельвиве, стало известно, что совершили мои родители?

— Во дворце немало рабов, которых зачастую даже не замечают. А покойная королева была женщиной. — Арайна улыбнулась. — А женщинам, как известно, сложно держать все в себе. Особенно столь болезненные воспоминания.

Слепо доверять накаи Редфрит не собирался, как и, выражаясь словами крылатых, закрывать глаза и оставаться в стороне.

— С завтрашнего дня все маги Треалеса будут посвящать все свое время поискам оружия против духа.

— Я сегодня же отправлю послание в Сетхэйн, — добавил северянин. — Наши колдуны и колдуньи тоже бросят все силы на поиски решения этой проблемы.

Арайна раздраженно тряхнула головой:

— Ты, король, меня так и не услышал. Против него не существует оружия. Единственное, что мы можем, — это заставить его уснуть. А для этого нужен живой сосуд. Сильный и крепкий. Человек. Вы, люди, все это начали — вам и заканчивать.

Меньше всего Редфриту хотелось уподобляться накаи и уничтожать людей в надежде усыпить древнюю сущность.

— К этому разговору вернемся завтра. Сейчас уже поздно, — сказал он и отпустил Мильдгиту и Велебора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Накаи предложил следовать за слугой, что должен был показать им гостевые покои, но Арайна, отпустив охранников, решила задержаться.

— Я так понимаю, ваша жена все еще не очнулась. Могу я ее увидеть?

— Я провожу тебя к ней.

Он уже почти смирился с мыслью, что Даниэла никогда не проснется и что время его правления на исходе. Полтора года, и в Треалесе начнется жестокая борьба за трон.

Но сейчас перед ним лежала куда более серьезная проблема — пожиратель всего сущего.

В спальне королевы густые тени смешивались с теплыми отблесками света. Эти отблески касались ее лица, скользили по покатым плечам, подчеркивали мерно вздымающуюся пышную грудь.

Арайна склонилась над спящей, легонько сжала ее руку и пробормотала:

— Бедная девочка. Сложно вернуться в мир, в котором уже ничто не держит. Возможно, это поможет. — Выдернув заткнутый за пояс цветок с огненно-красными лепестками, она положила его под подушку королевы.

— Что это? — нахмурился Редфрит.

— Цветок с Радужных холмов. Его аромат способен воскресить самые светлые воспоминания. Воспоминания, за которые хочется держаться. Возможно, магия цветка напомнит ей о чем-то дорогом, что еще осталось у нее в этом мире, и она все же захочет вернуться.

— Самое дорогое отняли у нее вы. Ее жениха, герцога Сканно, — не сдержавшись, упрекнул принцессу Галеано. — Вы убили его. Вместе с его отрядом.

Арайна обернулась к королю:

— Я не могу нести ответственность за действия всех накаи. Люди уничтожают нас, чу́дные народы отвечают им тем же. Мы на грани войны, которую я надеюсь предотвратить. Помоги исправить ошибку, совершенную твоими родителями, и, возможно, для наших народов начнется новое время, в котором не будет места вражде и потерям. — Арайна печально улыбнулась. — Но, как уже сказала, без жертв не обойдется. Я понимаю твое желание не рисковать людьми, разделяю твою надежду, что магам удастся что-то найти. Но поверь, мы потратили годы на поиски, пока не поняли, что усыпить его в живом теле — единственная наша надежда.