О пауках и собаках - Алиса Рудницкая

Это предложение понравилось всем, кроме Эйнара.

– Я не очень похож на… одного из вас – он попытался возразить, но Мэри уже схватила Джо за руку, чтобы телепортироваться.

– Я уже знаю во что переодеться… до того, как Бэрн спалился, успела увидеть утречком этого папашу со своей малышкой, – жизнерадостно пояснила она перед тем, как исчезнуть.

– Так наверняка и сам папаша вашу Мэри видел, – со скрытой надеждой предположил Эйнар. – Тогда вряд ли получится достигнуть нужного эффекта…

Он сокрушенно осознал, что все грубые слова вылетели из головы.

Осознавал, что вместо того, чтобы мужественно остаться наблюдателем, сам в свои же сети попался.

– Нет. Они в разных городах работали, – ехидно сказал Хосс. – Мэри только сегодня вернулись… те, кто в Воронах меньше пяти лет о ней и не слышали.

– Как удачно все складывается, – пробормотал Эйнар.

Так удачно, что даже жутко. Удача ведь любит заканчиваться в самый неподходящий момент. Но Эйнар только чувствовал разгорающийся в груди азарт – еще сильней, чем за игрой в трит. Возбуждение, перемешанное с отвращением и страхом, пьянило. Издевательские взгляды преступников, вздумавших разбавить нудную работу коротким развлечением – только добавляли огня.

Мэри быстро вернулась – облаченной в голубое детское платьице с рюшами, измазанное в грязи и порванное. Растрепанные золотистые волосы почти полностью скрывали лицо, повязка на глазах и во рту окончательно лишали возможности понять кто перед ним – ребенок или взрослая женщина. Но если этот ребенок родной и любимый… Слишком ненадежно, слишком спонтанно... нужно что-то еще. Эйнар заозирался, в поисках подходящей вещи, хоть какого-нибудь магического материала.

Мэри встала на колени. Хмурый Хосс схватил ее за волосы, на вид грубо и больно, задрал голову и приставил к шее нож.

Эйнар за вонью шиары уловил аромат паленных перьев дрим-птицы и мяты – сигарета Вола. Палач оставил ее недокуренную на столе, а сам подошел к своей жертве – к Бэрну. Вынул кляп, снял повязку, выплеснул ведро воды ему на голову. Пока тот стонал и откашливался, Эйнар метнулся за сигаретой, выпотрошил ее, вывалил тлеющую смесь, от запаха которой в голове мутилось, на один из ножей с зазубринами на лезвии – там еще была кровь и сорванная кожа. Мало, конечно, мало для создания артефакта, но магия так и переполняла Эйнара – он направлял ее, не скупясь, и она заменяла недостающие компоненты. Лезвие замерцало, подтверждая реакцию.

Эйнар взял нож, почти не брезгуя, развернулся – почти вовремя. Бэрн поднял мокрую голову, смотрел прямо на жалобно всхлипывающую Мэри – но словно осознать не мог, видение это или реальность.

– Эми… – вместе со стоном, вырвалось из его рта имя.

Это всего лишь игра. Необычная, непривычная – но нужно же в жизни разнообразие. Эйнар просто избавит несчастного Борна от мучений.

Эйнар просто хотел скорее убраться отсюда.

Он подошел, быстро и бесшумно, к Бэрну со спины – Вол любезно посторонился, смотрел с распаляющим любопытством на представление. Эйнар Бэрна словно приобнял – осторожно, почти не касаясь израненного тела. Легко провел зачарованным лезвием по губам мужчины, царапая самую малость.

– Эми, – повторил Эйнар девичье имя – нежно и тихо, на ухо прошептал мужчине. От вони, от крови, от чужого страха мутило еще сильнее. – Бедная малышка Эми… вот видишь, Бэрни, что ты натворил?

– Н-нет, – Бэрн затрясся пытался дернуть головой, чтобы посмотреть кто с ним говорит, но Эйнар предпочитал оставаться лишь голосом за плечом. Незримый голос за спиной, обжигающий, леденящий шепот – это ведь так эффектно.

– Нет, нет, – Бэрн успокоился, закрыл глаза – впечатляющее самообладание, впору поаплодировать. – Это обман... уловка… Кодекс…

– Кодекс… – эхом повторил Эйнар. Он ничего, совсем ничего не знал о ситуации, мог говорить лишь абстракции, но Бэрн – сам все додумает. – Ты первый его нарушил, Бэрни, чего же ты ожидал? Тебе же предлагали, вежливо просили – скажи по-хорошему. Но ты же сильный, ты гордый, ты убедил себя, что оно того стоит. Что верность стоит испытанной боли… А малышка Эми?

Он многозначительно посмотрел на Мэри и Хосса, замерших, словно трагичная скульптурная композиция. Мэри сообразила быстрее – застонала, заплакала, так искренне, что и Эйнар чуть не поверил, что перед ним несчастный ребёнок. «Папа, папочка, спаси» – при желании можно было услышать в всхлипах. Бэрн, не в силах перебороть воздействие нехитрого артефакта – слышал, слышал родной голос. Он умел держать свой страх в узде, он не восприимчив к парам шиары – но образы, вызванные наркотической смесью, возникали перед глазами, стоило лишь Эйнару притронуться лезвием к его телу. Бэрн и так измученный, и так почти обезумевший от боли, терял разницу между реальностью и видениями, пытался оставаться разумным, но... не мог.

Он задергался в путах с неожиданной силой, забыв о боли – как крыса попавшая в капкан и готовая отгрызть себе лапу, чтобы выбраться.

– Отпустите ее, ублюдки… – он разразился бранью и проклятиями, и Мэри завыла еще громче, попыталась метнуться к «папочке», но Хосс с беспристрастным лицом делал вид, что держал ее крепко.

– Еще одно нехорошее слово, еще одно движение – и она лишится своего очаровательного ушка, – прошептал Эйнар – обыденно, уверенно, так что сомнений в его серьезности у Бэрна не возникло. И он замолк, замер едва дыша.

– Ой…пожалуй, уже поздно, - Эйнар не узнавал собственного голоса – злого, издевательского… мягкого и сладкого – как у дядюшки. Он в очередной раз приласкал лезвием разбитую щеку Бэрна. Сосредоточился, чтобы сделать создаваемый образ сильнее, сказал приказным тоном: – Отрежь ей ухо – вместо папочки, что думал, будто имеет право делиться услышанным среди Воронов.

Хосс даже притворяться, что выполняет приказ не собирался – бросил на Эйнара раздраженный взгляд и вовсе отпусти Мэри… надоело бедняге эта театральщина.

Но Бэрну было уже все равно. Бэрн закричал, заплакал, видя перед глазами, как любимой дочери причиняют боль.

– Это все из-за тебя… – с жалостью прошептал Эйнар, зная каким холодом обдают эти слова. – Продолжим?

Эйнар обошел стул, присел рядом, вгляделся с любопытством в лицо жертвы. Он причинил ему больше боли, чем Хосс и Вол со своими пытками, надо же…

– Нет… нет.. прекратите.. – обессиленно простонал Бэрн, уставился в пустоту широко распахнутыми