Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи - В. Горнъ

16 августа въ вечернемъ засѣданіи правительства произошелъ обмѣнъ мнѣній, окончательно рѣшившій нашу коалицію. На обсужденіе всталъ вопросъ о скорѣйшей выработкѣ нашей деклараціи. До выбора необходимой для этого комиссіи произошли небольшія общія пренія по основнымъ пунктамъ нашего политическаго credo: по вопросамъ аграрному, всеобщаго избирательнаго права, Учредительнаго Собранія и нашихъ будущихъ отношеній къ адмиралу Колчаку. На засѣданіи, кромѣ штатскихъ министровъ, присутствовали ген. Юденичъ и к. — адмиралъ Пилкинъ (въ качествѣ морского министра).

Обычно молчаливый, ген. Юденичъ опредѣленно, въ выраженіяхъ, не оставляющихъ никакого сомнѣнія, заявилъ, что земля должна быть отдана крестьянамъ безъ всякихъ условій. Его поддерживаетъ к. — адмиралъ Пилкинъ; оба они не возражаютъ ни противъ всеобщаго избирательнаго права, ни противъ созыва Учредительнаго Собранія въ Петербургѣ. Относительно послѣдняго пункта мнется нѣкоторое время ген. Юденичъ, да и то потому, что «немедленные выборы» ему кажутся технически неосуществимыми. Замѣчаніе очень основательное. Разногласія вспыхиваютъ при имени адм. Колчака. Ген. Юденичъ получилъ отъ него свое главнокомандованіе, к.-адмиралъ Пилкинъ, какъ морякъ, связанъ съ Колчакомъ тѣсными личными отношеніями и немудрено, что оба они сразу насторожились, когда я высказалъ сомнѣніе въ прогрессивности намѣреній адмирала Колчака.

«Адмиралъ Колчакъ, — отвѣтилъ мнѣ В. К. Пилкинъ, — не «Богъ знаетъ гдѣ», а въ Омскѣ, имѣетъ демократическое правительство и опредѣленно высказался за народовластіе въ будущей Россіи».

«Совершенно согласенъ съ В. К.» — быстро поддерживаетъ ген. Юденичъ.

«Но рѣчь идетъ вѣдь не о признаніи или непризнаніи адм. Колчака — онъ фактъ», — говоритъ С. Г. Ліанозовъ, — «намъ нужно лишь подчеркнуть общность нашихъ усилій и намѣреній».

«Поскольку есть совпаденіе въ нашихъ намѣреніяхъ», — корректируетъ М. С. Маргуліесъ.

«Какія могутъ быть сомнѣнія?!…» жметъ плечами В. К. Пилкинъ.

Споръ не получаетъ своего окончательнаго рѣшенія, но выборъ комиссіи обезоруживаетъ насъ. Выработка деклараціи поручается Ф. Г. Эйшинскому, П. А. Богданову, М. С. Маргуліесу, В. Л. Горну, К. А. Александрову и Н. Н. Иванову, т. е. радикальный характеръ будущей деклараціи принимается, какъ основа нашей коалиціи.

Параллельно съ начавшейся работой нашей комиссіи, происходитъ внутренняя работа по пересмотру персональнаго состава кабинета. Мы — псковичи и ревельцы — Пѣшковъ и Филиппео вмѣстѣ составляли довольно солидную группу въ шесть человѣкъ, своего рода лѣвую будущаго кабинета, и считали своимъ долгомъ, не ограничиваясь деклараціей, подойти къ составу правительства въ смыслѣ его надежности, устойчивости и вѣрности принимаемой нами программы.

Вниманіе поперемѣнно останавливали имена ген. Юденича, к.-адмирала Пилкина, Н. Н. Иванова, С. Г. Ліанозова и К. А. Александрова.

О сенаторѣ Ивановѣ, проектируемомъ министрѣ юстиціи, говорить не пришлось. Онъ мелькнулъ, какъ метеоръ, тщетно попытавшись оттягать портфель министра вн. дѣлъ. Получивъ отказъ, прислалъ заявленіе о «выходѣ» и удовлетворился работой въ «комиссіи по организаціи временнаго управленія въ Петроградѣ», организованной еще, если не ошибаюсь, при Полит. Совѣщаніи; нѣчто вродѣ «комиссіи наблюденія за комиссіей построенія», но, къ сожалѣнію, довольно недурно оплачивавшейся.

Г. Ивановъ № 2-й (не сенаторъ), надо отдать ему справедливость, жарко добивался сначала портфеля внутреннихъ дѣлъ, а потомъ хоть какого-нибудь. Ген. Маршу онъ буквально не давалъ покоя и, повидимому, съ одной стороны рисовалъ англичанину всѣ ужасы катастрофы, если онъ — Ивановъ окажется и впредь «безъ портфеля», съ другой, — просто угрожалъ, намекая на возможность возстанія балаховскихъ частей, и вообще всячески спекулируя именемъ «атамана крестьянскихъ, партизанскихъ» и прочихъ фантастическихъ отрядовъ. Ген. Маршъ сначала, какъ я говорилъ, письменно просилъ С. Г. Ліанозова предоставить какой-нибудь портфель Иванову, а когда его письмо не имѣло успѣха, пошелъ къ ген. Юденичу и В. К. Пилкину и предлагалъ имъ «потребовать» у правительства (!) назначенія Иванова министромъ внутр. дѣлъ. Генералы отвѣтили, что не ихъ дѣло перетасовывать кабинетъ, пусть это дѣлаетъ само правительство. Ген. Маршъ бросилъ послѣ этого хлопотать за г. Иванова и одно время вмѣстѣ съ ген. Гофомъ они, говорятъ, думали утѣшить г. Иванова прогулкой на военномъ крейсерѣ въ… Австралію («оттуда не такъ скоро вернешься въ Ревель»!).

Обратное, конечно, думалъ г. Ивановъ и «работалъ, работалъ» безъ конца, считая для своей карьеры пригодными всѣ средства. Такъ онъ неоднократно съ тѣми же домогательствами обращался ко мнѣ, а Ф. Г. Эйшинскому, при встрѣчѣ въ ресторанѣ «Линденъ», опредѣленно заявилъ, что если ему не будетъ предоставлено отвѣтственнаго портфеля, онъ завтра же ѣдетъ во Псковъ и тамъ учинитъ новый переворотъ.

Получая отовсюду отпоръ и отказъ, Ивановъ одновременно забѣгалъ къ тогдашнему эстонскому министру внутр. дѣлъ, г.Геллату, и всячески внушалъ послѣднему мысль о необходимости для нашего правительства (конечно, строго въ интересахъ дѣла!) перенести свою резиденцію во Псковъ. Расчетъ былъ простой: тамъ «батька», вся опричина и съ нами можно распорядиться безъ всякихъ церемоній! У г. Гелла та, стоявшаго тогда особнякомъ въ правительствѣ, имѣлись свои собственныя соображенія на этотъ счетъ (о нихъ я скажу ниже), идея г. Иванова пришлась по душѣ этому министру и, очевидно, не безъ его давленія, С. Г. Ліанозову былъ сдѣланъ первый намекъ о переѣздѣ во Псковъ. Не могу сказать, въ сколь деликатной формѣ подавалась эта первая эстонская пилюля, но англичане реагировали на нее безцеремонно рѣзко. Пиригордонъ отвѣтилъ: «русское правительство уѣдетъ тогда, когда найдетъ нужнымъ».

Поведеніе г. Иванова и полное недовѣріе къ его политической физіономіи внушали намъ настолько отрицательное къ нему отношеніе, что, кажется, единственнымъ желаніемъ всѣхъ насъ было избавиться отъ него при первой возможности. Онъ зналъ это и мстилъ анонимно въ своей ревельской газеткѣ на всѣ лады, третируя насъ самымъ безобразнымъ образомъ; нужды нѣтъ, что это было то самое правительство, въ которомъ онъ добивался себѣ портфеля во что бы то ни стало. Между прочимъ, онъ всячески подчеркивалъ, что въ составъ правительства вошли «статистики». Никто изъ насъ не былъ къ тому времени статистикомъ, но это занятіе въ понятіяхъ Иванова, очевидно, было уничижительнымъ и онъ особенно подчеркивалъ его въ нашей прошлой дѣятельности. Другіе наши «изъяны» онъ рисовалъ еще рѣзче.

Самыя большія опасенія вызывалъ ген. Юденичъ. То, что я писалъ о немъ выше (въ періодъ существованія Полит. Совѣщанія), въ моментъ образованія правительства большинству изъ насъ — вовсе не было извѣстно. Лучше генерала знали С. Г. Ліанозовъ и М. С. Маргуліесъ, но они объ этомъ молчали и считали наши страхи преувеличенными. А послѣ преній по деклараціи, предубѣжденіе какъ будто стало разсѣиваться и среди насъ. На первыхъ порахъ генералъ уступилъ намъ практически и теоретически по всѣмъ пунктамъ, т. е. соглашался на чистку штабовъ, возмущался вмѣстѣ съ нами безобразіями комендантовъ, не спорилъ противъ политическихъ цѣлей, которыя ставило себѣ правительство — чего еще оставалось требовать? Деньги, тѣ матеріальныя средства, которыя обѣщались ранѣе ему? — Но у насъ была надежда, съ помощью союзниковъ, перевести все причитающееся на имя ген. Юденича въ адресъ правительства. Командованіе?.. Другихъ генераловъ съ такимъ большимъ всероссійскимъ именемъ вокругъ не было, а сами мы въ этой области рѣшительно ничего не понимали. Выходило такъ, что возражать противъ его кандитатуры какъ будто нечего, и мы, въ концѣ концовъ, перестали возражать.

Еще менѣе возраженій встрѣтила фигура контръ-адмирала Пилкина. Правда, при отсутствіи всякаго флота, немножко смѣшно было говорить о портфелѣ «морского министра», но мы съ самаго начала смотрѣли на нашъ кабинетъ скорѣе, какъ на руководящую общей работой политическую коллегію, нежели на «министерства» въ общепринятомъ смыслѣ и потому въ составѣ правительства мы старались достичь максимума желательной коалиціи, давъ военнымъ два мѣста.

Въ противоположность ген. Юденичу, к.-адмиралъ Пилкинъ производилъ впечатлѣніе опредѣленно высоко-интеллигентнаго человѣка и, казалось, столь же опредѣленной прогрессивности своихъ воззрѣній. Испытаніе «огнемъ» — на деклараціи онъ выдержалъ еще болѣе блестяще, чѣмъ ген. Юденичъ. А то, что оба генерала впослѣдствіи измѣнятъ своей подписи, тогда и въ голову намъ не приходило.

К. А. Александровъ (мин. вн. дѣлъ) отрекомендовался намъ кадетомъ. Чтобы выяснить эту фигуру болѣе точно, я затѣялъ съ нимъ, въ присутствіи М. С. Маргуліеса, разговоръ о практическихъ ближайшихъ задачахъ правительства и поставилъ ему нѣсколько вопросовъ въ упоръ.