Умри в одиночку - Сергей Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мишка ещё и выпрямиться не успел, когда страшный вой раздался из-под обломков. Бекмурза стоял, судя по всему, на четвереньках, со всех сторон чем-то заваленный, открытым остался только его затылок и часть спины, и по-звериному выл. Наверное, падение младшего сержанта на спину оказалось очень болезненным.
– Что там случилось? – обеспокоенно спросил капитан Матроскин. – Что за звери там завелись? Или ферма ещё работает?
– Бекмурза…
– Что он?
– Провалился… Сквозь потолок…
– И что?
– И куча хлама на него…
– И что?
– И я поверх хлама… Добавил… Нечаянно…
– Свалился?
– Как сосулька с крыши…
– Соболезную ему. Жив?
– Почти… Если воет… Но не шевелится…
– Нормально… Короче, слушай мою команду… Хватай за шиворот, хорошенько растряси, пару раз приложись кулаком, но чтобы без летального исхода, и приступай к допросу. С разбега… Я сейчас тоже прибегу… Я уже бегу… Я уже недалеко… Главный вопрос – где Берсанака… Второй вопрос – кто такой Док… Дави его крепче…
Бекмурза как раз замолчал. Может быть, чужой разговор услышал, хотя Игумнов разговаривал тихо и односложно, и заинтересовался – кто такой и с какой стати поможет ему отсюда выбраться. Мишка не стал откладывать дело в долгий ящик, ухватил согнутого в три погибели чеченца за шиворот и приподнял. К его удивлению, согнутый Бекмурза опять приложился к фляжке и заливал содержимое себе в рот. Резкое движение заставило его от фляжки оторваться, и Бекмурза, обиженный, похоже, всерьёз, завыл снова, упираясь и не желая подниматься. Но сила у Мишки в самом деле была немереная, и Бекмурза просто не мог вырваться. Младший сержант не вытягивал его, а поднимал за шиворот, как кролика поднимают за уши, даже с согнутыми ногами. А когда вытащил из обломков потолка и прочего мусора, то, не думая долго, влепил открытой ладонью такую оплеуху, что у Бекмурзы выскочила и вприпрыжку заскакала по полу вставная челюсть.
То ли оплеуха, то ли потеря челюсти слегка привели Бекмурзу в себя. Именно слегка, но не больше. Он сутуло горбился, тупо смотрел перед собой и выл почти по-собачьи. Но ноги выпрямил и сесть больше не пытался, да Мишка и не позволял ему это сделать, не разжимая хватку. Новая оплеуха заставила его замолчать и поднять глаза на своего мучителя.
– Мент поганый… – сказал Бекмурза, беззубо шепелявя, и показал, что владеет октавой в более широком диапазоне, чем можно было предположить раньше. Теперь он уже не выл, а стонал долгим непрерывным стоном.
– Вставай, Бекмурза… У меня рука тебя держать устала. Будешь падать, я тебя к балке за яйца подвешу…
Чувствуя напряжение тела пьяного чеченца, Мишка сделал вывод, что его слова понимают, и слегка ослабил хватку. Бекмурза стоял уже почти самостоятельно, только пошатывался с весьма значительной амплитудой.
Младший сержант заглянул пьяному в лицо. Несмотря на то что слова Бекмурза понимал, глаза его оставались пьяно-тупыми, и трудно было ожидать вразумительного ответа на прямо поставленный вопрос. Можно было только косвенно заставить его разговориться или вообще обмануть и таким образом добиться результата.
– Мент поганый… – повторил Бекмурза, даже не понимая, что перед ним солдат, а не мент, и беззубо улыбнулся. Похоже, в его понимании эта улыбка должна была бы выглядеть не смешной, а гордой. Правда, получилось не слишком хорошо.
– Сам ты мент… Тебя Берсанака зовёт, пойдём…
Бекмурза испуганно шарахнулся в сторону, застонал с рыканьем и упал на колени. Но уже по тому, как он падал, по всей его напряжённой позе выгнутого в сторону спины тела, Мишка легко сделал вывод, что стон и рыканье вызваны вовсе не страхом перед Берсанакой, хотя рывок вызван именно страхом, а болью. Должно быть, Бекмурза что-то себе повредил при падении или сверху что-то ударило его так, что последствия ещё скажутся. Сверху сильно ударить могли, пожалуй, только каблуки башмаков самого младшего сержанта Игумнова. Всё остальное было не таким весомым, хотя и объёмным. Тем более Мишка при приземлении думал не о том, как бы Бекмурзу не изуродовать, а о том, как себе ноги не повредить.
– Сильно же ты его боишься… – усмехнулся Мишка.
– Я никого не боюсь… – Бекмурза попытался встать, но опять застонал и подняться не смог. – Просто у меня спина вся переломана… Ни одной, представляешь, ни одной целой косточки… С какого этажа я упал, не видел?
– Тебя с самолёта без парашюта сбросили…
– Вот-вот, я так и подумал, – согласился Бекмурза. – Менты поганые… Когда я в Москве учился, меня каждый день по три раза допрашивали… И всё время по голове… А теперь вот – с самолёта…
– И вместе с трактором…
– А где мой трактор?
– Он лучше тебя приземляется. Цел, только клапан у него стучит… Да его по голове не допрашивали… Да ты вставай, вставай, тебя Берсанака зовёт…
– Не могу, – категорично заявил пьяный. – Вся спина переломана…
– А где он тебя ждёт, помнишь?
– Сам придёт… Сказал, домой придёт… Мне поспать надо…
– А Док где?
– Спать хочу… Пустите меня поспать…
В проломе стены показался капитан Матроскин.
– Слышу, мило тут беседуете… – капитан нечаянно наступил на вылетевшую вставную челюсть Берсанаки. Челюсть хрустнула под ногой. Матроскин виновато посмотрел на пьяного, но ничего не сказал. Тот, впрочем, драгоценной пропажи не заметил, как не заметил и непреднамеренного ущерба со своей стороны. – Так где Берсанака, говоришь?
– Менты поганые… – сказал Бекмурза и упал лицом в фибролитовую плиту, своей поверхностью близкую к крупному наждаку.
Капитан Матроскин решение принял сразу:
– Игумнов, загружай своего собутыльника в тракторную тележку и вези его домой. След виден, разберёшься. Я вызываю снизу мента, он тебя по дороге догонит и покажет дом. Он же и заберёт оттуда. И сразу за селом высадит. Там договоримся. Не торопись по дороге. Нам надо бегом тебя опередить и занять позицию для наблюдения. Всё понял?
– Понял, товарищ капитан. Работаю…
И тут же взвалил бесчувственного Бекмурзу себе на плечи так, словно это был грудной ребёнок, и понёс к выходу, чтобы забросить за высокий борт тракторной тележки. Даже капитан Матроскин, знающий физическую силу Мишки, смотрел с удивлением, как легко Мишка это делает. Да, природа некоторых людей награждает щедро…
* * *Трактор завёлся без проблем. Мишка с управлением справился легко и спокойно поехал в сторону дороги. Тракторист из него получился более профессиональный, чем Бекмурза.
– Болото, я – Аврал, слышишь меня?
– Аврал, я – Болото, – отозвался рядовой контрактной службы Жабоедов. – Слышу вас нормально. Помех почти нет.
– Ты с «краповыми»?
– Так точно, товарищ капитан. Нам карту принесли, проверяем пропущенные помещения с потайными дверями.
– Понял. Там где-то мент с собакой должен быть. Младший лейтенант Дударков…
– Он в другой группе. Найти?
– Попроси капитана Чардаша. Пусть по своей связи вызовет. Дударкова срочно ко мне. Для него наверху есть работа…
– Понял, товарищ капитан. Работаю…
Через четыре минуты рядовой Жабоедов сам вышел на связь:
– Аврал, я – Болото.
– Слушаю тебя. Я – Аврал.
– Младший лейтенант Дударков вместе с собакой пошёл к нижнему выходу.
– Понял, бегу туда… Сообщи капитану Чардашу: я своих всех снимаю. Только ты остаёшься на связи. Пусть он со своим отрядом продолжает осмотр. Всё…
Капитан, в самом деле, не пошёл, а побежал, потому что времени на ходьбу не оставалось. Конечно, разговаривать на бегу, да ещё при беге в гору, было не слишком удобно, тем не менее Матроскин продолжал отдавать команды:
– Черемша, Транзит, я – Аврал, слышите меня?
– Нормально, командир, слышу… – отозвался старший лейтенант Родионов.
– А где Черемша?
– Три минуты назад расстались…
– Найди его, все на выход… Выступаем в сторону села… Я с Тенором выхожу раньше. Догоняйте по следам. Муромец уже выехал на тракторе. Надо его обогнать…
– Понял, работаем…
Матроскин добавил скорости хода.
– У нижнего выхода мент с собакой, – доложил оставшийся на высоте старший прапорщик Соловейко.
– Не стреляй в него, пожалуйста… – серьёзно пошутил капитан. – Снимаемся. Зачехляй оружие… Вперёд…
Они встретились как раз на вершине холма – и без разговоров начали спуск…
* * *– Короче, так, Идрис… Я правильно говорю, так тебя зовут?
– Правильно… – сказал младший лейтенант.
– Садись в машину, догоняй трактор Бисолатова. Сам Бекмурза пьяный в кузове спит.
– Он уже с десяток лет не пьёт, – удивился мент.
– Всё хорошее в жизни имеет обыкновение когда-нибудь заканчиваться. Раньше пил?
– Крепко… Как из Москвы вернулся, после института, сильно закладывал. Неделями без просыху… Потом жена его лечиться возила. Десять лет не пил…
– Сейчас запил… Ты догони трактор, покажешь младшему сержанту Игумнову, он за рулём, дом Бисолатова. Пусть привезёт и выгрузит. Младшего сержанта заберёшь в свою машину. Собака позволит?
