Леопард - Ю Несбё

— Ты права. Я сканирую эту карту гостя и отправлю тебе по электронке, а ты возьмешь ее и почтовую открытку и подъедешь к Жану вечером.

— Сегодня вечером?

— Он будет только рад, что его навестили. Если у тебя были какие-то другие планы на вечер, они отменяются.

— Ладно. Кстати, извини за поздний звонок вчера.

— Да ради бога. Занимательная история.

— Я была слегка в подпитии.

— Я понял.

Харри положил трубку.

— Спасибо вам за помощь.

Администратор гостиницы улыбнулся в ответ.

Кофейного цвета конверт обрел наконец нового владельца.

Хьерсти Рёдсмуен зашла в столовую и направилась к женщине, глядящей в окно на дождь, поливающий деревянные домики в Саннвикене. Перед женщиной лежал нетронутый кусок торта с маленькой свечкой.

— Этот телефон нашли у вас в палате, Катрина, — тихо сказала она. — Медсестра пришла с ним ко мне. Вы же знаете, что это запрещено?

Катрина кивнула.

— И тем не менее, — Рёдсмуен протянула ей мобильный, — он как раз звонит.

Катрина Братт взяла вибрирующий телефон и нажала на «прием».

— Это я, — сказал голос на другом конце провода. — У меня есть имена четырех женщин. Хотелось бы знать, кто из них не заказывал билет на рейс RA101 в Кигали на двадцать пятое ноября. И еще удостовериться, не заказывала ли та же особа номер на то же число в какой-либо гостинице в Руанде.

— У меня все замечательно, тетя.

Секундная пауза.

— Понятно. Перезвони, когда сможешь.

Катрина вернула телефон Рёдсмуен:

— Это меня тетка с днем рождения поздравила.

Хьерсти Рёдсмуен покачала головой:

— Правила запрещают пользоваться мобильными телефонами. Сама я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы он у вас был. Только не пользуйтесь им. И постарайтесь, чтобы сестра не увидела, ладно?

Катрина кивнула, и Рёдсмуен удалилась.

Катрина еще посидела, глядя в окно, а потом встала и пошла в общую гостиную. На пороге ее настиг голос сестры.

— Вы куда, Катрина?

Катрина ответила не оборачиваясь:

— Пойду разложу «солитер».

Глава 33

Лейпциг

Гуннар Хаген спустился в подвал на лифте.

Путь вниз. Понижение. Поражение.

Он вышел из лифта и пошел по «Кишке».

Но Бельман свое слово сдержал, не обманул. И бросил ему спасательный круг — довольно приличную руководящую должность в новой, расширенной КРИПОС. Рапорт Харри был краток и лаконичен. Никаких результатов. Тут любой идиот понял бы, что самое время плыть в сторону спасательного круга.

Хаген открыл дверь в самом конце коридора, не постучавшись.

Кайя Сульнес приветливо улыбнулась, а Харри, который сидел за компьютером, прижав к уху телефон, даже не повернулся, только пропел: «Садись-шеф-не-хочешь-ли-немножко-скверного-кофе?», — как будто дух-предвестник начальника отдела уже возвестил о его приходе.

Хаген остался стоять в дверях.

— Мне сообщили, что Аделе Ветлесен вы не нашли. Пора паковаться. Время вышло, и вы нужны для другой работы. Во всяком случае, ты, Сульнес.

— Danke schön, Gunther, [92]— сказал Харри в трубку, отложил ее и повернулся на стуле.

— Danke schön? — переспросил Хаген.

— Лейпцигская полиция, — объяснил Харри. — Кстати, огромный привет тебе от Катрины Братт, шеф. Ты ведь ее помнишь?

Хаген с подозрением взглянул на своего старшего инспектора.

— Я думал, что Братт в заведении для душевнобольных.

— Точно, — сказал Харри, встал и подошел к кофеварке. — Но что касается поиска в интернете, ей нет равных. Кстати, о поиске, шеф.

— Поиске?

— Не мог бы ты не ограничивать нас в средствах на поисковые мероприятия?

Хаген недоверчиво уставился на старшего инспектора. Потом громко расхохотался:

— Да ты просто чертов сукин сын, Харри. Вы только что потратили на бездарную поездку в Конго половину нашего командировочного бюджета, а теперь тебе нужна поисковая акция? С этого момента операция прекращается. Понимаешь?

— Я-то понимаю… — сказал Харри, налил в две чашки кофе и протянул одну из них Хагену, — и даже больше. И ты скоро поймешь, шеф. Садись на мой стул и послушай, что я тебе скажу.

Хаген переводил взгляд с Харри на Кайю. Недоверчиво уставился на содержимое чашки. Потом сел.

— Даю тебе две минуты.

— Все очень просто, — сказал Харри. — Согласно спискам пассажиров Брюссельских авиалиний, Аделе Ветлесен отправилась в Кигали двадцать пятого ноября. Но по данным паспортного контроля, никто с таким именем с самолета не сошел. Произошло следующее: женщина с фальшивым паспортом на имя Аделе уехала из Осло. Фальшивый паспорт работает прекрасно — вплоть до того момента, когда она прилетает в пункт назначения в Кигали, потому что только там проверяется номер паспорта, не так ли? Так что эта загадочная женщина вынуждена была использовать там свой собственный паспорт, настоящий. Пограничники не просят показать им билет, так что несоответствие между паспортом и билетом не обнаруживается. Конечно, если не искать его специально.

— Но ты поискал?

— Точно.

— А может, это халатность, ошибка, и они просто забыли зарегистрировать Аделе на прилете?

— Может. Но тут еще эта открытка…

Харри кивнул Кайе, и та достала почтовую открытку. Хаген успел разглядеть на ней нечто вроде дымящегося вулкана.

— Она отправлена из Кигали в тот же день, в который она якобы прибыла, — сказал Харри. — Но во-первых, на открытке изображен вулкан Ньирагонго, а он находится в Конго, а не в Руанде. А во-вторых, мы попросили Жана Хью сравнить подпись на открытке с той, что так называемая Аделе Ветлесен оставила на карте гостя в отеле «Горилла».

— Он подтвердил то, что было видно даже мне, — вставила Кайя. — Это разные люди.

— Олрайт, олрайт, — согласился Хаген. — Ну и к чему вам все это?

— Просто кто-то приложил немало усилий, чтобы создалось впечатление, что Аделе Ветлесен отправилась в Африку, — сказал Харри. — Бьюсь об заклад, что Аделе находилась в Норвегии, и написать открытку ее заставили здесь. Потом открытку взяли с собой в Африку, это сделал другой человек, который и послал ее оттуда. Все для того, чтобы создать впечатление, что Аделе действительно отправилась туда и потом написала о мужчине своей мечты и что она вернется не раньше марта.

— Есть идея, кто мог сыграть ее роль?

— Есть.

— Есть?

— На паспортном контроле в аэропорту Кигали нашли иммиграционную карту, заполненную на имя Юлианы Верни. Но по словам нашей спятившей подруги в Бергене, ни в пассажирских списках на рейсы в Руанду какой бы то ни было авиакомпании, ни в списках постояльцев гостиниц, располагающих современной электронной системой бронирования, это имя на тот момент не значилось. Однако оно есть в списке пассажиров Руандийской авиакомпании на рейс из Кигали тремя днями позже.

— Я хочу знать, как вы раздобыли эту информацию?

— Нет, шеф. Ты хочешь знать, кто такая Юлиана Верни и где она.

— И?..

Харри взглянул на часы.

— Согласно сведениям в иммиграционной карточке, она живет в Лейпциге, в Германии. Ты когда-нибудь бывал в Лейпциге, шеф?

— Нет.

— И я тоже. Но я знаю, что это родной город Гёте и Баха плюс одного из королей вальса. Не припомню, как его звали?

— Какое отношение это имеет…

— Ну да ладно, а еще Лейпциг славится центральным архивом Штази, службы безопасности ГДР. Город-то находится на территории бывшей ГДР. Ты не поверишь, но за сорок лет существования ГДР выговор восточных немцев настолько изменился по сравнению с выговором прочих немцев, что знающие люди в состоянии уловить эту разницу.

— Харри…

— Прощу прощения, шеф. Суть в том, что женщина с восточнонемецким акцентом в тот же период была в городе Гоме в Конго, а туда от Кигали всего три часа езды. И там она купила то, что, по моему убеждению, послужило орудием убийства Боргни Стем-Мюре и Шарлотты Лолле.

— Нам прислали выписку из копии паспорта, остающейся в полиции после выдачи оригинала, — сказала Кайя и протянула листок Хагену.

— Соответствует описанию покупательницы, данному ван Боорстом, — кивнул Харри. — У Юлианы Верни крупные кудри цвета ржавчины.

— Кирпично-красные, — уточнила Кайя.

— Прости, не понял, — произнес Хаген.

Кайя показала на листок.

— У нее паспорт старого образца, где указывался цвет волос. Они назвали его «brick red», кирпично-красный. Сами знаете, немецкая основательность.