Избранное. Том 2: Серебряные яйцеглавы; Ночь волка; Рассказы - Фриц Лейбер

— Полпинты, ты идиот! — вскрикнула девушка.

43

— Да, ты написала мою книгу, мамочка, — продолжал Полпинты, не обращая внимания на протесты девушки. Его пустой контур, казалось, заполнял экран. — Все произошло, когда я рассказывал тебе сюжет. Я думал о тебе каждую минуту, пытаясь сделать так, чтобы ты поняла. Пытался завлечь тебя, ведь ты — как та девочка из книги, которая не может чувствовать. Нет, я начинаю смущаться… В любом случае, это барьер, анестезия, а мы обходим его…

— Полпинты, — хрипло произнес Флэксмен, слеза стекала по его щеке, — я никому не говорил этого, но за победу в конкурсе полагается приз — серебряный диктописец, принадлежавший самому Гобарту Флэксмену. Я бы хотел, чтобы вы были сейчас здесь и получили его, а я смог бы пожать вам… да, пусть и так, хочу, чтобы вы были здесь, в самом деле хочу…

— Все в порядке, мистер Флэксмен. Нам не нужны никакие призы, правда, мама? И будет много возможностей…

— Нет, Богом клянусь, — проревел Флэксмен, поднимаясь. — Вы придете сюда немедленно! Гаспар, иди…

— Не нужно Гаспару идти! — громко пискнула мисс Блашес. — Минуту назад Зейн ушел забрать Полпинты. Он просил передать вам.

— Какой дьявол заставляет этого жестяного писаку думать, просто удивительно! — закричал Флэксмен. — Полпинты, мальчик мой, мы сейчас собираемся…

Фраза повисла в воздухе, поскольку в этот момент изображение на экране растворилось в помехах, а потом исчезло совсем. Звук отключился тоже.

Правда, все были так заняты поздравлениями друг друга с победой и поглощением различных напитков, что даже не заметили этого. Джо пришлось выдержать еще одну короткую схватку со своим братом, которому чем-то не понравилась скорость, с какой опустошались бутылки. С трудом поднявшись на ноги, старый алкоголик показал дрожащей рукой на бутылку виски, взятую Каллингемом.

— Вот, идет! — жутким, леденящим кровь голосом закричал он и пошел с налитыми кровью глазами за, как ему показалось, уплывающей через дверь бутылкой. — Вот она идет! — снова закричал Поп в полном отчаянии. Джо усадил его обратно в кресло.

Возбуждение уже несколько улеглось, и стали слышны обрывки разговоров.

Каллингем объяснил Гаспару:

— Так что, видишь, на самом деле все упирается в редакторское сотрудничество. Вид симбиоза. Каждому яйцеглаву нужен чувствительный человек, которому можно было бы рассказать свою книгу так, чтобы тот мог ее прочувствовать. Все зависит от того, чтобы подобрать соответствующего человека для каждого мозга. Вот работа, которой мне нравится заниматься! Это немного напоминает работу в бюро знакомств.

— Калли, детка, у тебя шикарнейшие идеи, — сказала Элоиза Ибсен, фыркнув, как великосветская леди, и взяв его за руку.

— Почему бы и нет, — согласилась няня Бишоп, хватая за руку Гаспара.

— Да, — с воодушевлением произнес Гаспар, — и когда-нибудь у нас снова будет словомельница с ее огромной памятью и ощущениями. Только подумайте, какие тройные возможности у нас появятся. Один яйцеглав, один писатель на двух ногах и одна словомельница — что это будет за команда!

— Не уверен, что словомельницы построят снова или будут так же широко использовать, — задумчиво возразил Каллингем. — Я программировал их большую часть своей зрелой жизни и, хотя никогда не имел ничего против них, меня всегда подавлял тот факт, что они мертвые машины, работающие лишь по формуле. Например, словомельницы никогда не смогут совершить банальную, но благословенную ошибку и написать о себе, как это сделал дуэт Полпинты — Бишоп. — Он улыбнулся Гаспару. — Ты удивлен тем, что я говорю, да? Но, понимаешь, хотя сотни миллионов людей жили или, по крайней мере, засыпали под властью словодури, никогда не было установлено, какая же часть эффекта достигается благодаря самой книге, а какая принадлежит чисто гипнотическому воздействию, опустошающему в итоге разум. Кто знает, может, сегодня — начало возрождения настоящей литературы. Литературы, которая захватывает, дает пищу уму и сердцу!

— Детка, сколько ты выпил? — беспокойно спросила Элоиза.

— Да, поосторожнее с этим виски, Калли, оно легко идет, когда весело, — посоветовал подошедший Флэксмен. — Послушайте, ребята. Когда Полпинты появится здесь, я хотел бы, чтобы все бросили свои занятия и зааплодировали ему. Не давайте ему чувствовать себя призраком на пиру. Зейн может притащить его в любую минуту.

— Мистер Флэксмен, они должны были быть здесь уже пять минут назад, если учесть, как этот робот гоняет, — высказал свое мнение Охранник Джо, делая несколько быстрых глотков, пока внимание его брата переключилось на древний серебряный диктописец, втаскиваемый из соседнего кабинета.

— О, я так надеюсь, что больше не будет похищении, — возбужденно пропищала мисс Блашес. — Если что-то случится с Зейном, я этого не вынесу!

— Есть различные виды похищений, — громко объявил Каллингем, знаком требуя новую выпивку. — Некоторые боятся их и осуждают. Другие рассматривают, как самую веселую встряску в жизни.

— О, Калли! — фыркнула Элоиза, хватая его за руку. — Эй, ты так и не показал мне ту резиновую суку. Думаю, мы должны сегодня вечером забрать ее домой, раз время за нее все равно оплачено. Есть некоторые пытки, при которых нужны две девочки. Калли, умничка, ты в самом деле называл ее Тить Уиллоу?

При этом ключевом слове женокен поднялся, все еще покрытый белой простыней с ног до головы, и пошел прямо на Элоизу.

Поп Зенгвелл оторвался от серебряного диктописца как раз в тот момент, когда Джо наливал солидную порцию коньяка. Старый ханыга снова начал трястись, глаза его расширились.

— Вот она идет! — взвизгнул он.

Флэксмен отшатнулся от приближающегося женокена в белой простыне.

— Сделайте с ней что-нибудь! — взмолился он, но тут опять глухо завопил Поп, и Флэксмен, уставившись на него, снова отшатнулся.

В это мгновение дверь распахнулась и в комнату вплыло серебряное яйцо, сделав по ней круг на высоте восемь футов. У него были маленькие глаз, ухо и динамик, подключенные напрямую без шнуров — очень странный сенсорно-моторный треугольник. Все это было установлено на небольшую серебряную платформу, из которой торчали две маленькие лапки с коготками, как руки гарпии. По сути, если это вообще было на что-то похоже, оно выглядело, словно металлическая бескрылая гарпия или серебряная сова-гидроцефал, созданная командой Пикассо, Чирико и Сальвадора Дали.

Когда яйцо облетело Флэксмена, тот повернулся вокруг своей оси, замахал, защищаясь руками, и завизжал тонким голосом. Потом белки глаз издателя закатились, и он медленно повалился навзничь.

Яйцо подплыло к нему, зацепив за лацканы пальто и смягчив падение.

— Не пугайтесь, мистер Флэксмен, — закричало яйцо, сев ему на грудь. — Это только я, Полпинты, переделанный Зейном Гортом. Теперь мы сможем пожать друг другу руки. Я обещаю не щипаться.

44

— Проект «Л» — это сокращенное «левитация», — объяснил Зейн, когда порядок был восстановлен и Флэксмена привели в чувство. — Потребовалась рядовая инженерная работа, без каких-либо оригинальных научных изысканий…

— Не верьте ему, ребята, — перебил, усевшись на плечо робота, Полпинты. — В этом парне только пятьдесят процентов жести, остальное — чистый гений.

— Тихо, я говорю, — мягко приструнил его Зейн. — Нет я просто использовал тот факт, что технологическая возможность создания антигравитационных полей, способных поддерживать небольшие объекты, существует уже несколько лет. Генератор поля находится у основания платформы Полпинты. Он изменяет поле и наклоняет его для полетов самым простым способом, который я через минуту объясню, точно так же, как управляет захватами, служащими Полпинте вместо рук.

Вообще-то вся эта конструкция, за исключением антигравитационной установки, могла быть создана больше ста лет назад. Даже в то время, когда мозги были извлечены и закрыты в футляры, им могли придать манипуляционные и двигательные функции. Но это не было сделано, об этом даже не подумали за все сто лет. Чтобы объяснить это удивительное белое пятно, я должен вернуться к Дэниелу Цукерторту и тому очень интересному влиянию, которое он оказал на свои творения. Этот старичок создал гораздо больше помех, чтобы не допустить развития собственных идей, чем даже можно себе представить.

Дэниел Цукерторт хотел иметь ничем не отвлеченные души, умы без всяких тел вообще. Сейчас, конечно, мы знаем, что ему это не удалось, поскольку у яйцеглавов есть тело, как у любого слона, амебы или робота — я имею в виду то, что у них есть нервная ткань, сокращенный набор желез, система кровообращения, пусть даже приводимая в действие изотопным насосом, пищеварительная и выделительная системы, зависящие от микрогенерации кислорода и от носимых футляром пищевых микроэлементов и микроотходов.