Цель оправдывает средства. Том третий (СИ) - Модус Илья Сергеевич

— Принято, — в голосе мальчика послышалось облегчение. Он отошел от дверей, позволив занять свое место еще одному гвардейцу, тенью оказавшегося рядом.

Отсалютовав командиру, лейтенант скрылся из виду.

Викмар без проблем прошел процедуру идентификации, после чего, дождавшись, когда переборки разойдутся в сторону, шагнул в Тронный Зал.

Едва Гарош в сопровождении своих офицеров переступил порог мостика, у него буквально отнялся дар речи.

— Какого…? — тихо охнул Таркин-младший, с трудом удержавшись от крепкого словца. Потому как представшее перед его глазами прямо противоречило всему тому, что он слышал про дисциплинированность офицеров Вечной Империи Закуул. Особенно — о гранд-адмиралах.

Просторное помещение боевой рубки «Железного кулака» представляло из себя нечто среднее между кантиной и борделем.

«Ямы», где должен был находиться персонал вахты сейчас были закрыты силовыми щитами, сквозь голубоватое свечение которых можно было увидеть отсутствие хоть кого-то на положенном ему посту. Ни единой живой души — лишь шум работы терминалов и легкая музыка.

Но больше всего откровенно выбивало из колеи то, что посреди центральной платформы, развернутый поперек относительно входа, параллельно линии главных иллюминаторов, располагался длинный прямоугольный стол, на котором могли разместиться дюжины три разумных. Однако, ровно половина стола уже имела своих гостей, одетых в форму Императорского флота Закуула. А сквозь транспаристил рубки можно было видеть корпус «Имперского», на котором сюда прибыл Таркин-младший и верные ему люди.

Сервировка на уровне лучших ресторанов, в которых Гарошу удалось побывать. Блестящая и хрустальная посуда, изысканные блюда… Навскидку, стоили эти яства никак не меньше десяти тысяч кредитов. И не датариев, а в валюте Вечной Империи.

— Зря я не захватил бумажник, — произнес Таркин-младший. — Похоже, за обед сдерут по полной.

— Не стоит думать о нас в таком ключе, — хмыкнул среднего роста мужчина с прилизанными на крупном черепе волосами и слегка добродушно-мясистым телосложением, на котором безукоризненно сидел белоснежный мундир, подогнанный под телосложение так, чтобы скрывать слегка обвисшие бока командующего. «Похоже, Зиндж не занимается спортом,» — подумал адмирал. — Адмирал Гарош Таркин?

— Так понимаю — вы гранд-адмирал Зиндж? — офицер-перебежчик пожал протянутую ему руку. — Рад знакомству, сэр.

— Взаимно, — хмыкнул офицер Вечной Империи. — Прошу к столу, кушанья стынут.

Больше всего Гарошу казалось, что он находится на представлении дешевого комедийного спектакля. Потому как в здравом уме представить, что подобное может вытворить с мозгом своего флагмана столь высокопоставленный командующий…

«Первач» стал сомневаться в своем намерении сменить сторону.

Добравшись, наконец, до стола, имперцы расселись, заполнив пустующие места. Но к еде никто не притронулся.

— Не волнуйтесь, не отравлено, — усмехнулся Зиндж, разглядывая гостей.

— Не в том дело, сэр, — мотнул головой Гарош. — Просто…

— Не совсем то, что вы намеревались увидеть? — поднял бровь гранд-адмирал.

— Честно говоря — совсем не то, — не стал юлить Таркин-младший. — Я не думал, что в вашем флоте принято вот так просто превращать боевую рубку в столовую…

— Боевую рубку? — брови Зинджа поползли вверх. Он оглядел присутствующих, удостоверился в том, что на лицах его офицеров нарисовано все то же непонимание, и уточнил:

— Вы о чем?

— Об этом, — Гарош обвел руками пространство вокруг себя, символизируя помещение, в котором он и его люди находились. — Нет, мне безумно приятно, что вы так расстарались для меня и моих людей, но… Для меня непонятно, как в наше неспокойное время можно вот так просто взять и установить трапезный стол на мостике.

— Всецело с вами согласен, — неожиданно кивнул Зиндж. — Сам бы расстрелял того подчиненного, кто так поступил. Мразотность и святотатство по отношению к традициям и воинским дисциплинам.

Гарош захлопал глазами.

— Это какая-то шутка? — уточнил он.

— Нет, — опроверг Зиндж. — В Имперском Флоте гранд-адмирал обладает правом лично судить подчиненных ему офицеров. За исключением командующих оперативными объединениями и командиров линейных звездолетов. Последнее — привилегия Императора, с согласия которого офицер и занимает столь высокий пост.

— Признаюсь, я сбит с толку, — выдохнул Таркин-младший. — Мы ведь в помещении боевой рубки и здесь стоит стол с едой…

— Какой дебил сказал вам, что мы в боевой рубке? — скривился Зиндж. Его офицеры начали сдержанно улыбаться.

— Но… — опешил Гарош. — Главный иллюминатор, «ямы»…

— … помогают мне контролировать ситуацию, когда я нахожусь у себя в апартаментах, — закончил за него Зиндж.

Адмирал «первачей» открыл было рот, чтобы вставить ответную репризу, но… Лишь улыбнулся.

— Это не боевая рубка? — уточнил он.

— Конечно нет, — с оттенком обиды ответил Зиндж. — В Имперском флоте нет идиотов, которые торчат на открытых мостиках, которые являются приоритетной целью для кораблей противника. Одна протонная торпеда и все — вахта и старшие офицеры расщеплены на атомы. Боевые рубки на космических кораблях линейного класса расположены под броней и защищены лучше, чем где бы то ни было в галактике. Император заботится о своих офицерах.

Гарош почувствовал укол совести. Потому как на кораблях Первой Галактической Империи боевые рубки находились как раз таки в надстройках. И были подвержены всем тем атакам, о которых только что упомянул Зиндж.

— Прошу прощения за свое неосторожное высказывание, — произнес адмирал, подозвав стюарда, что наполнил для него и его офицеров тарелки.

— В признании своих ошибок нет ничего зазорного, — произнес Зиндж. — Главное — уметь их исправлять. С минимумом потерь.

— Не могу с вами не согласиться, — Гарош с изумлением подумал о том, что сидящий напротив него человек, несмотря на свои молодые годы — выглядел Зиндж как его ровесник — говорит крайне логичные вещи. Прямо противоположные тому, что вдалбливали в голову самого Таркина-младшего в академии. И кардинально отличалось от позиции отца, который ошибок не прощал. Ни в каком виде. — Думаю, стоит перейти к обсуждению главного вопроса?

— Я предпочитал бы не смешивать прием пищи и деловую беседу, — заметил Зиндж. — Плохо влияет на пищеварение. Но сегодня вы в гостях, и правила приличия, Кодекс Чести Имперского офицера не позволяют мне указывать вам на то, как себя вести. Вижу предмет нашей дискуссии вас волнует. Так что, можем и обговорить его. Ваши условия?

— Мой корабль должен остаться под моим началом, — заявил Гарош. — Как и все члены экипажа.

— Насчет первого не имею никаких возражений, — заявил Зиндж. Сидящие по обе стороны от него офицеры мирно хлебали суп, в то время как два офицера обсуждали дела, ограничиваясь время от времени поглощением малых порций закусок. — А вот насчет «всего» экипажа…

— Есть проблемы? — насторожился Таркин-младший.

— Я бы сказал — определенного рода неувязки, — уточнил Зиндж. — Каков экипаж вашего «Имперского»?

— Штатно — тридцать семь тысяч человек, — без запинки ответил Гарош. — В настоящий момент — тридцать две с половиной тысячи.

— Где же остальные? — спросил Зиндж.

— Скажем так… Я был не сильно заинтересован в том, чтобы на встречу прибыл еще и легион трупперов, — пояснил перебежчик. — Произошла… Небольшая перестрелка.

— В которой вы потеряли четыре с половиной тысячи членов экипажа? — уточнил гранд-адмирал.

— Да, — откровенно признался Гарош. — Трупперы умеют драться…

— Не сомневаюсь, — нейтрально ответил Зиндж. — Ваш «Имперский» чем-то похож на наш основной звездный разрушитель типа «Рассекатель III». Но, несмотря на сходность размеров и вооружения, большее авиакрыло, наша «тройка» требует всего шесть тысяч разумных для управления, — офицеры-«первачи» переглянулись между собой. Гарош почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Такое же просто… Невозможно. Зиндж, однако, словно не заметил реакции гостей и продолжил: