История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Мое внимание привлечено было его работой "Der wahre Winkelried", появившейся во время печатания моих "Perser und Burgunderkriege". Проезжая в 1888 г. через Цюрих, я разыскал его: оригинальный старик рассказывал мне, как он в молодости ездил с Виктором Консидераном в Техас, с тем чтобы основать там идеальное коммунистическое государство; потерпев в этом неудачу, несмотря на крупные денежные средства, он испытал ряд приключений на военной службе в Мексике и затем возвратился на родину, где в качестве социал-демократического политика он оказался на долгое время заметным и вместе с тем столь обременительным, что по этой причине, а также ввиду его еретических взглядов по вопросам отечественной военной истории швейцарский ученый мир не желал ничего знать о нем. Он же обладал не только большой начитанностью, но также природным инстинктом исторической критики и поразительной силой интуитивного проникновения в прошлое, особенно в события военной истории. Там и сям его живая фантазия соблазняла его рассказать больше, чем можно прямо вывести из источников, но ничего такого, что не было бы возможно само по себе и психологически вероятно.

 Исходить следует из того факта, что здесь речь идет не о революционном восстании мирных, доведенных до отчаяния крестьян, а о планомерной борьбе воинственно настроенной общины с опытными в военном деле вождями под руководством испытанного командования. При наличии таких опытных в военном деле людей мы считаем себя в праве дополнить отдельные дошедшие известия и следы дел в духе хорошо обдуманного и планомерного ведения их.

 С древнейших времен в горных странах естественное прикрытие против неприятельских вторжений усиливали тем, что преграждали подступы к долинам какими-либо сооружениями. В Швейцарии такие преграды назывались летцами или летцинами, что связано со словом "lass", превосходная степень которого - "letzt"; и теперь еще сохранились следы 85 таких летцинов5. Летцина Ройшибен, как утверждают, еще до-римского происхождения, летцина Зервицель и фундамент Нефельской летцины - римского, а 4 других относятся к IV в. В Швице имеются следы 6 летцин, преграждавших доступ не только на суше; некоторые из них состояли из свай в Фирвальдштетском (Люцернском) и Цугском озерах с целью помешать и десанту; некоторая часть этих сооружений безусловно относится к XII в. и к еще более ранней эпохе, задолго до Моргартенского сражения. И вот, когда близка была решительная борьба за освобождение от графской власти, швицы обратили свое главное внимание на укрепление летцины6. Сохранился также документ, свидетельствующий, что жители Швица продали в 1310 г. участки земли двум братьям, чтобы вырученные деньги употребить "an die Mur ze Altum mata", т.е. на летцину у Рогентурма (Красная башня) при Альтматте, от которой и теперь еще уцелела одна башня. Но прежде всего можно полагать, что в 1315 г. они соорудили огромную, протяжением в целую немецкую милю летцину, которая простиралась от Росберга (между озерами Цугским и Эгери) до горы Риги, прикрывая весь южный конец Цугского озера и дороги по берегам его. Правда, сообщение о том, что эта летцина была сооружена именно тогда, относится к 1571 г., но об ее существовании свидетельствует уже один документ 1351 г., а внутреннее правдоподобие говорит за то, что постройка ее связана с освободительной войной. Старше постройка не может быть, так как Швиц собственно не доходил уже до сих пор, а кончался близ Ловерцского озера; но марковая община Арт, являвшаяся габсбургским владением, при начале военных действий перешла на сторону Швица и должна была быть теперь укреплена. Еще поныне сохранились значительные остатки укреплений, а большая их часть была цела до 1805 г.; от этого времени мы имеем точное описание сооружения. Это была высокая и толстая стена в полмили длиной, не меньше 12 футов вышины, с воротами при входах и тремя крепкими башнями.

 Между Альтматтом и Артом была еще дорога, ведущая вдоль восточного берега озера Эгери через Моргартен, Шорно и Саттель в Швиц7. Можно было бы предполагать, что и этот путь был загражден летциной, но, с другой стороны, сохранившиеся документы говорят, что граждане Швица только в 1322 г. продали 5 поместий, чтобы на полученные деньги построить летцину здесь у Шорно. Если бы летцина существовала там уже в 1315 г., а в 1322 г. она была только обновлена и укреплена, то Швиц уже тогда был бы своего рода огромной крепостью. Однако, не исключена возможность того, что швицы в 1315 г. вполне сознательно пренебрегли летциной Шорно и оставили открытым проход у озера Эгери8. Как бы ни был защищен каждый отдельный пункт, оборонительной линии природой или искусственно, но отстаивать укрепление на столь большом пространстве все же очень тяжело; осмотрительный и упорный враг находит неохраняемое место, куда он проникает и с тыла нападает на обороняющегося. Это узнали уже греки при Фермопилах. Но всего вероятнее, что швицы под предводительством аммана Вернера Штауффахера с самого начала составили иной план и сообразно с ним оставили открытой дорогу на Шорно.

 Герцог Леопольд собрал у Цуга свое рыцарское войско с подкреплениями из городов: Цюриха, Цуга, Винтертура и Люцерна и пошел не вправо и не влево, вдоль Цугского озера через Арт, где швицы воздвигли свою большую стену, а по восточному берегу озера Эгери, - потому ли, что по этой дороге действительно не было укреплений или потому, что он думал, что здесь их легче обойти и внезапно вторгнуться. Его войско насчитывало 2 000-3 000 человек, что в то время, как мы знаем, было очень значительной силой, а против простых крестьян и вовсе необыкновенно большим ополчением.9

 К швицам присоединилась урийцы; были ли там подкрепления из Унтервальдена, сомнительно, так как герцог Леопольд предусмотрительно дал распоряжение одному из своих графов в это же время напасть на Унтервальден со стороны Интерлакена через Брюниг. Тем не менее можно считать, что армия союзников, начальником которой был, очевидно, Вернер Штауффахер10, насчитывала 3 000-4 000 человек11 Штауффахер, если не с самого начала, то все же предусмотрел, что герцог изберет путь через Моргартен; как только шпионы и лазутчики сообщили, что австрийская армия двигается по этой дороге, Штауффахер подвел свое войско в Маттлигютшу, возвышенности над озером Эгери, где швейцарцы построились в укрытом месте и их трудно было обнаружить, так как место с правой стороны, со стороны неприятеля, не было доступно никакой рекогносцировке благодаря покрытой лесом глубокой впадине, - ущелью Газельматтрузе. От Маттлигютша к озеру путь пролегает по более или менее крутым, во в общем удобопроходимым, поросшим травой склонам. К югу отсюда возвышается крутая гора, вплотную у самого озера, так что дорогу можно загородить одним стволом дерева.

 В это узкое место - при Бухвельдли - Штауффахер направил маленький отряд, авангард, состоявший главным образом, очевидно из арбалетчиков12.

 Хотя герцог Леопольд знал воинственность швицов и рассчитывал на правильное сражение, все же он вряд ли ожидал встретить сопротивление в этом месте так как ущелье Бухвельдли лежит уже за пределами территории Швица. Союзники имели смелость ожидать врага не на своей земле, а встретиться с ним на его собственной территории, принадлежавшей г. Цугу. Штауффахер, очевидно, захотел исследовать весь район и выбрал это место как очень подходящее для сражения.

 Когда авангард австрийской армии нашел дорогу при Бухвельдли закрытой и не смог отогнать противника ни выстрелами, ни стычками, то несколько пехотинцев или спешенных рыцарей вскарабкались, должно быть, на луговой склон, с тем, чтобы сверху обойти импровизированную летцину и рассеять гарнизон. На это ушло некоторое время, а между тем подошла колонна рыцарей, остановилась перед препятствием и стала тесниться по дороге и по более отлогим местам лугового склона. Именно этого и ожидал Штауффахер. Внезапно по крутому склону покатились камни и бревна, все союзное войско крепкими сомкнутыми колоннами устремилось вниз с горы. Перед самым натиском на рыцарей и коней посыпался град камней, а затем сильно превосходящая численностью масса обрушилась, коля и рубя, на смешавшихся рыцарей и слуг; их главным оружием была алебарда, о которой впервые упоминается незадолго до этого. Это слово означает Halmbarte т.е. топор с очень длинным древком и железным наконечником, так что в одном оружии соединены копье и топор; алебарда явилась реакцией против становившихся все более крепкими рыцарских доспехов, которые могли быть пробиты только сильным ударом длинного топора, и оказалась оружием незащищенных доспехами пехотинцев против тяжело вооруженных рыцарей. В своем позднейшем развитии алебарда с обратной стороны была снабжена также крюком, чтобы зацеплять рыцаря за его доспехи и стаскивать с коня; иногда алебарда снабжалась также остроконечным молотом.

 Что могли поделать рыцари против дикого натиска крестьянской толпы с таким вооружением? Они не могли ни взобраться навстречу ей по горе, ни уклониться от нее, имея за собою озеро. Они вряд ли смогли даже владеть своими конями, возбужденными низвергающимися обломками и камнями. Для конного воина, не могущего двигаться, лошадь не только не преимущество, но, наоборот, - неудобство, ибо часть сил и внимания он должен уделять лошади, а если она становится дикой, он вообще лишается боеспособности.