Фетиш - Тара Мосс

Внезапно он расслышал какой-то шум.

Что-то зашуршало в кустах за его спиной.

Он опустился на корточки и попытался выявить источник шума, на всякий случай приготовив к атаке разделочный нож. Но в кустах стало тихо, разве что мягко опустились на землю опавшие листья.

И опять все успокоилось.

Наверное, птица или опоссум.

Он вновь сделал несколько шагов в сторону крыльца.

И вновь раздался шорох.

Лютер резко обернулся и успел заметить, как на него стремительно надвигается чья-то тень.

В тот же миг он был сбит с ног и распластан на мокрой земле. Нож выпал у него из рук. Он собрал все свои силы и сбросил с себя нападавшего, который оказался светловолосым мужчиной небольшого роста со злобно сжатыми зубами. Глаза его полыхали бешеным огнем.

Лютер бросился в траву, пытаясь отыскать свой нож. Человек вновь наступал, и в руке его блеснуло острое лезвие. Лютер зарычал от ярости, совершил резкий выпад ногой и ударил противника в пах. Тонкое лезвие взметнулось в воздух, полоснуло по уху Лютера, а потом, прорвав ткань костюма, вонзилось в плечевую мышцу. Он заорал, не столько от боли, сколько от злости, и вскочил на ноги.

В доме возникло какое-то движение, и тотчас на крыльце зажегся фонарь, осветивший часть пространства внутреннего дворика. Он видел, как его противник бросился бежать. Габариты мужчины явно не соответствовали его недюжинной силе. Лютеру ничего не оставалось, как убраться восвояси. Шума они наделали много, так что полицейские могли нагрянуть в любую минуту. Рисковать не было смысла. Он почувствовал, как из уха течет что-то теплое, и, когда вытер его рукой, заметил, что вся перчатка в крови.

Черт!

Дж. Т. придется объясниться.

Глава 48

Что это был за шум?

Что-то ее опять разбудило. Звук доносился прямо из-за двери… шаги? До этого она слышала крики во внутреннем дворике, но, когда вышла на крыльцо, никого там не заметила. В котором часу это было? И сколько сейчас времени? Она полезла под подушку, достала разделочный нож и зажала его в руке, словно нетерпеливый гость в ожидании ужина. В дверь постучали. А потом раздался настойчивый шепот.

— Макейди! Ты не спишь? — произнес знакомый голос.

Макейди вскочила с постели с ножом в руке, и книжка с грохотом рухнула на пол. Сон как рукой сняло.

— Я увидел свет у тебя в окне. Я понимаю, что уже поздно…

На часах была половина второго ночи.

— Да, чертовски поздно, Энди, — ответила она, стараясь выдержать как можно более твердый тон. Поздно во всех отношениях. Подойдя к двери, она проверила, хорошо ли заперты замки и надета ли цепочка.

— Мне очень нужно поговорить с тобой, — жалобно произнес он.

Ее пальцы теснее сомкнулись на рукоятке ножа.

— О чем ты хочешь поговорить со мной? Эй… А откуда ты узнал, что я живу здесь? — бросила она с вызовом.

— Макейди, я не делал этого. Я узнал обо всем из газет сегодня утром…

— Отлично. Тогда почему бы тебе не явиться в ближайший полицейский участок и не позвонить мне оттуда утром?

— Я уже был в полиции… Пожалуйста, мы можем пообщаться не через дверь?

— Ты был в полиции? — скептически произнесла она. — Ты говорил с Джимми?

— Да.

— Когда?

— Сегодня вечером. Я знаю, что он был у тебя сегодня. Он и сказал мне твой адрес.

О, спасибо Джимми.

— Он сказал тебе, что ты под подозрением?

Повисла долгая пауза. На мгновение она даже засомневалась, стоит ли он еще под дверью. Потом услышала:

— Я знал, что меня будут подозревать еще до того, как пошел в полицию…

— Откуда ты мог знать?

— Может, я все-таки войду…

— Нет, подожди. — Она колебалась. — Где ты был?

— В Лейн-Коув. Это долгая история. А теперь мне можно войти? Как-то нелепо разговаривать через дверь.

— Отойди-ка. — Она осторожно приоткрыла дверь на пару дюймов, не сняв цепочку.

Их взгляды встретились. Это был Энди; тот самый человек, с которым она занималась любовью, человек, которому, как ей казалось, она могла доверять. Волосы у него были спутаны, лицо небритое. Она учуяла легкий алкогольный перегар.

— Энди, — сказала она, — прошу тебя, войди в мое положение. Ты разом порвал со мной все отношения, не сказав ни слова, а теперь, когда тебя подозревают в убийстве, являешься ко мне глубокой ночью.

— Мне следовало позвонить, но сейчас мне нужно поговорить с тобой. Я не убивал. Ты должна мне поверить.

— Но почему ты не позвонил, а явился вот так, неожиданно? Ты действительно был в полиции? Они знают, что ты вернулся?

— Клянусь.

— И сегодня вечером ты правда говорил с Джимми?

— Да, — твердо произнес он, подойдя вплотную к проему в двери и глядя ей в глаза.

— Значит, если я сейчас позвоню ему, он подтвердит твои слова?

Он отстранился.

— Сейчас половина второго ночи.

— Но он ведь полицейский, не так ли? Разве полицейским нельзя звонить в любое время дня и ночи? Я объясню, что это очень важно, — сказала она, пристально глядя на него, стараясь уловить, не выдаст ли он своего волнения оттого, что его местонахождение станет известным.

Ни один мускул его лица не дрогнул.

— Мне нельзя появляться здесь, но если тебе так будет спокойнее, позвони ему. — Он опустил глаза. — Пожалуй, мне лучше уйти. Не надо было приходить. — С этими словами он развернулся и пошел к выходу.

Макейди молча смотрела ему вслед, чувствуя, как горит в руке нож.

Он вышел на улицу и, обернувшись, сказал:

— Мне очень жаль, что ты оказалась втянута в это дело.

— Мне очень жаль твою жену, — ответила она искренне. Ей хотелось верить в его невиновность, и в этом была вся проблема. Ее эмоции могли помешать объективности.

А может, это уже и произошло.

Телефонный звонок, раздавшийся в восемь утра, разбудил Макейди. Собственное тело казалось ей неподъемным, и она ощущала себя, как после тяжелого похмелья. Хотя накануне не выпила ни капли спиртного.

— Алло? — слабым голосом произнесла она.

Голос доносился как будто издалека.

— Мак, это твой отец.

— Папа! Как ты? Извини, что так долго не звонила.

— Как ты?

— Мм… прекрасно…

— Ну да, понимаю.

Что-то в его интонации подсказывало ей, что отец в курсе ее проблем. На мгновение в трубке повисло молчание.

— У Терезы все хорошо, — продолжил отец. — Осталось недолго ждать. Жаль, что ваша мать не дождалась этого. — Она расслышала глубокий вздох. Иногда она забывала, какой отец сильный, как стойко перенес он смерть мамы.

— Ты знакома с детективом Флинном из Центрального управления?

О, нет! Только не это!

На самом деле ее не слишком удивило то, что отец знает про Энди. Наверняка он держал руку на пульсе и следил за происходящим. Наверняка у него были связи с полицейскими во всех городах Австралии и других стран, куда чисто теоретически она могла заехать.

Не дождавшись ответа, Лесли Вандеруолл продолжил:

— Я почти уверен, что вас уже познакомили. Он такой высокий, с темными волосами. Работает в отделе по расследованию убийств.

— Да, думаю, я его знаю. Хм. Действительно, красавчик? С мощным торсом?

Особенно хорош в наручниках, в постели…

— Макейди!

— Папа, ты знаешь, я ненавижу, когда ты начинаешь совать нос в мои дела. С каких это пор ты шпионишь за мной?

— С каких пор, спрашиваешь? Думаю, с тех пор, как тебе было одиннадцать и ты впервые осталась ночевать у подружки. Во всяком случае, так сказала. — Он сделал паузу. — Этот парень, с которым ты путаешься, подозревается в убийстве жены. Мак, это серьезно.

— Папа…

— К тому же у него плохая репутация. Отвратительный характер.

— Все это вранье. Ты преувеличиваешь. Может, он несколько вспыльчив, но он уважае…

— Послушай меня хоть раз! Ты ввязалась в неприятное дело, и тебе нужно срочно вернуться домой, — перебил ее отец.

— Сначала мне нужно завершить кое-какие дела. Верь мне. Я не могу сейчас уехать.

— Ты должна!

— Не могу. И не уеду.

— Ты настоящая дочь своей матери. Чертовски упряма.

— Я буду дома через несколько недель, и тогда это будет уже не важно. А пока я слишком глубоко увязла…

— В этом-то и проблема! Ты опять подставляешь себя под удар.

— Эй, я не подставляю себя под удар, слышишь? И мне здесь очень хорошо. К тому же Энди я больше не вижу.

— Как же! — Судя по голосу, он не счел ее доводы убедительными. — Может, ты и не подвергаешь себя опасности, но вряд ли спрячешься в кусты, когда запахнет жареным.

— Увидимся через несколько недель. Я обещаю, что вернусь до первых схваток у Терезы.

Она уже хотела было повесить трубку, когда отец вновь заговорил:

— Не затыкай мне рот!

— Я и не затыкаю, — сказала она, делая именно это.

Ближе к вечеру, когда с юга стали наползать темные тучи, Макейди отправилась на прогулку в Бронте-парк. Ей хотелось размяться, прочистить легкие свежим морским воздухом, и она надеялась, что это поможет ей найти ответы на множество накопившихся вопросов. Весь день она просидела дома, вся в мыслях и заботах, и не хотелось появляться на людях. Спор с отцом лишь усугубил плохое настроение. Ей было неприятно оттого, что разговор закончился на такой кислой ноте.