Звездоплаватели-трилогия(изд. 1960) - Георгий Мартынов

Камов взял в руку револьвер и, не спуская глаз с хищника, взобрался опять на вершину. Жаль, что он не взял с собой винтовку. С такого расстояния выстрел был бы без промаха. Из пистолета он может только ранить зверя. К тому же звук выстрела, конечно, разбудит спящих «ящериц». Нет, стрелять нельзя.

Он прижался к скале и, стараясь не делать никаких движений, следил за своим противником.

Хищник не пытался прыгать. Он лежал на песке, смотря на человека немигающим взглядом.

Если зверь не уйдёт, положение станет очень серьёзным. Спуститься вниз на глазах хищника совершенно невозможно. Ждать? Но сколько времени может продлиться это ожидание?

Камов совершенно не знал повадок «ящериц». На сколько хватит терпения у зверя? Какова степень его сообразительности? Понимает ли он, что человеку надо спуститься вниз? Что он вообще думает о никогда не виденном существе, появившемся в его владениях?

Камов решил ждать, ничего не предпринимая, полчаса. Если «ящерица» не уйдёт, то он сделает попытку застрелить или хотя бы испугать её звуком выстрела. Может быть, слабый здесь звук не встревожит спящих зверей.

Минута шла за минутой…

Если оставить вездеход на Марсе, в распоряжении Камова окажется несколько лишних часов. За это время многое может случиться.

Несмотря на трагичность положения, привычное спокойствие не покинуло Камова. Он хладнокровно обдумывал способы вырваться из неожиданного плена.

Втянув верёвку наверх, можно с её помощью перебраться на соседний камень, находившийся не далее пяти метров. На его вершине имеется острый выступ, на который легко набросить петлю.

Верёвка имеет пятьдесят метров длины. У него останется достаточно, чтобы повторить манёвр и перебраться ещё дальше.

Так он доберётся к вездеходу как можно ближе, а затем попытается убить зверя, если тот последует за ним, и, пока не подоспели остальные, бросится к машине.

Он стал осторожно вытягивать верёвку к себе. Её конец лежал недалеко от животного, и Камов с интересом ждал, как поведёт себя зверь.

Движение верёвки, шевелящейся так близко, не могло не привлечь внимания хищника. «Ящерица» повернула голову, но тотчас же снова устремила глаза на человека. Он, по-видимому, казался ей интереснее.

Но вот вся верёвка в руках Камова. Прежде чем привести в исполнение свой рискованный план, он решил подождать до истечения назначенного им получаса. Может быть, зверь всё-таки уйдёт.

Один момент Камову показалось, что его надежда осуществится. «Ящерица» перестала смотреть на него. Она медленно передвигалась туда и обратно у подножия скалы и, казалось, не обращала больше внимания на человека.

Может быть, она забыла о нём? Это было вполне возможно.

Но нет! Походив немного, зверь снова улёгся и устремил на вершину скалы немигающий взгляд.

«Упрямая тварь!» — подумал Камов.

Назначенное время прошло.

Камов осторожно поднялся и встал на колени. Размахнувшись петлёй, бросил её. Он никогда прежде не упражнялся в этом искусстве, но, к его удивлению, петля послушно легла на намеченный выступ. «Вот как обнаруживаешь в себе таланты, о которых и не подозревал», — с усмешкой подумал он.

Упёршись ногой в трещину гранита, Камов сильно потянул верёвку, испытывая прочность своего моста.

Верёвка неожиданно легко поддалась. Каменный выступ, казавшийся таким прочным, пошатнулся и рухнул. Камов едва не потерял равновесие. Невероятным усилием мускулов всего тела он изогнулся и в последний момент удержался от падения с десятиметровой высоты прямо на лежавших внизу зверей.

Сброшенный им гранитный выступ упал на песок в пяти шагах от ящерицы. Видимо сильно испугавшись, она одним прыжком проскочила между двумя скалами прямо в середину своих спящих сородичей.

Среди животных поднялось волнение. Серебряный ковёр внизу заколыхался, задвигался.

Проклиная сорвавшийся камень и свою собственную неосторожность, Камов видел, как звери один за другим покидали место своего отдыха и устремлялись в средние проходы между скалами. Скоро всюду, куда бы Камов ни посмотрел, он видел серебристый мех. Он насчитал их больше пятидесяти. Нечего было и думать спуститься вниз где бы то ни было. Все пути к бегству отрезаны. Пока животные не уйдут, он вынужден сидеть на своей скале. Камов прекрасно понимал, что все шансы на то, что они уйдут только с наступлением темноты. Солнце заходит здесь в восемь часов двадцать минут по московскому времени. Значит, осталось четыре часа до его захода. Кислорода в баллоне должно хватить на это время. О том, что звери могут добраться до него, Камов не беспокоился. Они не делали ни малейших попыток прыгнуть на скалу, что обязательно попробовали бы сделать земные хищники. На своём неприступном месте он в полной безопасности и мог бы спокойно дождаться ухода животных на ночную охоту, если бы… звездолёт не должен был покинуть Марс ровно в восемь. Не позднее чем в семь часов он должен во что бы то ни стало освободиться, иначе не останется никакой надежды добраться до корабля вовремя. Тогда смерть. Камов заставил Белопольского дать слово, что независимо ни от чего старт на Землю будет взят точно в срок. «Даже если вы задержитесь?» — спросил Константин Евгеньевич. «Даже и в этом случае», — ответил он.

Белопольский сдержит своё слово. Он хорошо знает, какие последствия может вызвать задержка.

Время шло…

Звери по-прежнему бродили по всем проходам. То один, то другой иногда останавливался у подножия скалы и, прижавшись к «земле», словно готовясь прыгнуть, смотрел на Камова неподвижными зелёно-серыми, кошачьими глазами.

Несмотря на своё отчаянное положение, Камов испытывал странное спокойствие. Независимо от его сознания, в нём держалась уверенность, что всё обойдётся благополучно. Он никак не смог бы объяснить, на чём основывалась эта непонятная ему самому уверенность, но она была.

Минутная стрелка равномерно передвигалась по циферблату, отсчитывая оставшееся ему время.

Секунды бежали.

Жизнь — смерть!.. Жизнь — смерть!..

Положение не изменялось.

Камов вспомнил о ждущих его друзьях. Как сильно они волнуются сейчас!

Он ясно представил себе всех троих. Белопольский, более хмурый, чем всегда, ходит по обсерватории — от пульта управления к двери и обратно. Мельников стоит у окна, с тревогой всматриваясь в горизонт, — не покажется ли вдруг знакомая белая машина? Пайчадзе, внешне спокойный, поминутно смотрит на часы. Ему никогда не изменяет привычная выдержка, но Камов знает, что никто так не беспокоится за него, как этот верный, испытанный друг.