В интересах истины - Максим Леонидович Максимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Полчаса назад Бондарев назвал меня Иудой Искариотским! Я требую от него ответа!
— Провокация! — истерично крикнула одна писательница.
— Гавриил Троепольский! Как вам не стыдно! — выскочил на трибуну ленинградец Сергей Воронин.
— Я требую ответа! — повторил Троепольский. — Меня назвали Иудой Искариотским! Правильно это или нет?
— Да! Правильно! — с гоготом отозвался зал.
Юрий Бондарев подошел к микрофону.
— Что бы он ни говорил, — сказал Бондарев, — но мой талант останется моим талантом — он не станет ни меньше, ни больше. Если я напишу «Братьев Карамазовых», сторонники «Апреля» скажут: ужасный роман! Если напишу «Войну и мир» — ужасный роман. И так далее. Я для них нахожусь по другую сторону баррикад. Я служу только честной литературе, и кто меня честно знал, знают, что я поклонник искренней фразы, честности, любви, понимаете, так сказать, нравственности и прочее и прочее… И это останется, несмотря на все то, что будут на меня нести.
Автор «Берега» и «Тишины» был спокоен и невозмутим.
Автору «Белого Бима» помогали, осторожно поддерживая его под руки, сойти с трибуны.
Автор «Дяди Степы» сидел, обхватив голову руками.
До съезда писателей оставалось восемь месяцев.
Март подходил к концу. Никто не знал, что ожидать от «Апреля».
29.03.90.
Михаил Круг: «Времена „быков“ давно ушли. А если кто „забыкует“, я могу и сам заехать в роговой отсек»
Тюрьма, называемая в народе «Владимирским централом», существует более 200 лет. Там сидели такие знаменитые зеки, как Василий Сталин, Лидия Русланова, Зоя Федорова. Есть в тюрьме и музей, открытый для экскурсантов. Но вся страна узнала о «Владимирском централе» после песни Михаила Круга, ставшей «народным хитом»…
Сегодня автор-исполнитель из Твери — один из лидеров жанра «русский шансон», на его счету уже пять альбомов. «Сольники» Михаила Круга в Питере неизменно идут с аншлагами, и последний, июньский, в ДК Ленсовета, не стал исключением.
— Михаил, что для вас тюрьма и зона?
— Каким бы ты ни был богатым, как бы тебе ни везло — от тюрьмы и сумы не зарекайся. Так исторически сложилось, в России воспринимают эту поговорку как должное. Никуда от этого не денешься. Я думаю, это наверное, лучше, чем в Голландии, где преступников отпускают на субботу и воскресенье из тюрьмы домой.
— Чем же лучше?
— С точки зрения привыкания к тюрьме — конечно же, лучше сидеть. Потому что человек имеет искушение не прийти назад — естественно, у него увеличится срок. К чему искушать лишний раз? Легче отсидеть, наверное.
— У вас много друзей там побывало?
— Немало. До сих пор работает эта машина, созданная коммунистами. У нас каждый второй сидел в тюрьме, или же его близкие, родные, родители, дети сталкивались с этим институтом, который сажал людей для того, чтобы они бесплатно работали на благо коммунизма. Я сам был два раза под следствием, но, слава Богу, не сидел.
— За что же?
— Ошибки молодости. Не будем об этом говорить. Мне неприятно вспоминать все свои переживания. Я поступил по совести, по чести… Это первый раз. А второй раз — уже за спекуляцию, была такая статья.
— Предыстория у «Владимирского централа» есть?
— Конечно, есть. Четыре года, как песня родилась на свет. За четыре года я ее спел миллион раз. Где-то в другом месте, кроме как на концертах, я никогда не пою своих песен. Когда меня просят друзья: «Миша, спой!» — я им под любым предлогом отказываю.
— Какими бы авторитетными эти люди ни были?
— Я говорю о друзьях, не о знакомых. А знакомым отказываю тем более.
— И каковы последствия отказов?
— Какие могут быть последствия? Я человек сам себя уважающий, и если я отказываю — знаю, что делаю. Никаких последствий быть не может, и времена «быков» давно ушли. А если кто-то «забыкует», я могу и сам заехать в роговой отсек. Я человек, не обделенный силой, и занимался до 30 лет спортом.
— Каким?
— В хоккей играл.
— Какая все-таки предыстория у песни?
— Когда я приехал в город Владимир, к своему другу, который находился в этом «централе», увидел эти стены, это здание, то я написал эту песню. Давайте от этой темы отвлечемся…
— Есть такое понятие: «русский шансон»? Или каждый из вас сам по себе — Розенбаум, Новиков, Круг?
— Высоцкий называл этот жанр «дворовый романс», кое-кто — «эмигрантской музыкой». Название «русский шансон» придумали американцы, так как их знания о России очень ограниченны, и они считают, что «шансон» — это более подходящее определение для нашего жанра. Но «шансон» в переводе с французского — это легкий жанр, Шарль Азнавур, Эдит Пиаф… У нашего жанра совершенно другие корни. Это жанр, в который вложили свое искусство и интеллигенты, и люди искусства, и врачи, и артисты… И те, кто посидел в тюрьме.
— Кто были ваши учителя, предшественники?
— Это Алеша Димитриевич, Петр Лещенко. Конечно же, легендарные братья Жемчужные, неизвестные доселе группы, которые называли себя «Суетон», «Обертон», просто «одесситы»… Ну и, конечно же, Владимир Семенович Высоцкий, Александр Розенбаум, Александр Новиков. Я очень дружу с Жемчужными — легендарными музыкантами, которые пели в свое время с Аркадием Северным. Казалось, что это так давно, они такие старые… Нет, они не старые, им около 50 лет, они еще, дай бог, проживут очень долго и будут работать.
— Почему они в отличие от Розенбаума и от вас сегодня не столь популярны?
— Во-первых, Розенбаум пользуется их услугами до сих пор, во всех его альбомах аккомпанируют братья Жемчужные. Со мной они выпустили альбом «Живая струна», который имел очень большой успех и попал в десятку самых продаваемых альбомов в России… В принципе, каждый мой альбом попадает в эту десятку. Люди держат марку, работают. Они выпускали альбомы и с Трофимом, и с Черняковым, и с другими исполнителями. То есть они востребованы, их постоянно хотят видеть в своих альбомах как музыкантов. Конечно же, они — не солирующие авторы, но это те патриархи, которые стояли у истоков нашего жанра, поддерживали его. Трудно переоценить их вклад, трудно перехвалить. Это те, кого мы слушали еще на старых катушечных магнитофонах, кто входил в наши дома везде, по всей стране… Когда еще не было ни Розенбаума, ни Новикова, были только Владимир Высоцкий и Аркадий Северный.
— Насколько органично вы себя сегодня ощущаете в шоу-бизнесе?
— Отсутствие артистов нашего жанра на телевидении
