Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры - Нелли Мартова

– Но почему? – удивилась Софья.

Надежда Петровна притянула ее к себе и громко сказала в самое ухо:

– Нельзя делать открытки для близких тебе людей. Ими нельзя управлять вот так, понимаешь?

Ветер на мгновение замер, волны притихли. В самой глубине туч росло напряжение, готовое вот-вот прорваться. Чем темнее становилось, тем ярче светились ладони Надежды Петровны, даже смотреть на них было больно.

– Но он… – Софья никак не могла подобрать нужные слова. – Я не хочу, чтобы он был мне близким! Я не выбирала его!

– Неважно. Он твой отец.

Нет, это ужасно обидно, это просто невозможно, не может такого быть! Для чего нужен этот волшебный поток, если он не может помочь ей решить самый больной вопрос ее жизни?! Видимо, на ее лице можно было прочесть ее мысли, потому что Надежда Петровна тяжело вздохнула и сказала:

– Эту проблему можно решить по-другому.

– Как?

– Ты можешь заказать такую открытку у другого скрапбукера.

Над морем, у самого горизонта закрутился маленький смерч, помчался к берегу.

– Только есть одно «но»!

– Что? – Софья пыталась перекричать ветер.

– Есть одно «но»! Вряд ли кто-то согласится сделать это за деньги, да и я не посоветую.

– Тогда за что?

– Обмен! Сделай для них то, чего они сами не могут сделать для себя. Ты пока не ахти какой скрапбукер, но, если сошлешься на мою помощь, возможно, кто-то откликнется.

– Но почему не за деньги? – удивилась Софья.

Ветер снова ненадолго стих, и Надежда Петровна успела объяснить:

– Это давняя традиция. Не все задумываются, откуда она появилась, но большинство чувствует, что так и должно быть. Знаешь, откуда появился обычай чокаться?

– Слышала что-то, но сейчас не припоминаю, – поморщилась Софья.

– Раньше люди чокались, чтобы вино расплескалось по соседним бокалам. Каждый боялся быть отравленным. Скрапбукеры, как никто другой, знают, на что способны открытки. Обмен – своего рода взаимная гарантия, чаще от халтуры и мелких шуток, но иногда и от кое-чего посерьезнее. Конечно, без особой нужды скрапбукеры вообще стараются обходиться своими силами. Кроме случаев, о которых предупреждает Кодекс.

Последние слова Надежды Петровны утонули в новом порыве ветра. Краем глаза Софья заметила, как Иннокентий Семенович толкнул жену локтем в бок. Она махнула рукой и прокричала Софье на ухо:

– Возьми мои визитки! Запоминай адрес, ключ найдешь…

Окончание фразы унесла вода. С неба хлынул ливень, шторм, водопад, Софья попыталась вдохнуть и захлебнулась. Тут же закружилась голова, и картинка перед глазами рассыпалась. А когда очнулась, то обнаружила, что сидит за столом, а на листе перед ней расплывается под кисточкой желто-серое пятно.

Взгляд упал на фотографию. Со старого полароидного снимка ей улыбались трое – маленькая девочка в белых бантиках, клоун в серебристой шляпе и молодая, стройная Надежда Петровна. Они стояли рядом с белой колонной, позади плескалось море, рядом гордо задирала нос вверх деревянная лодочка. То место, что Софья искала много лет, нашлось. Прямо здесь, у нее в мансарде, на столе. Она наклонилась и поцеловала страницу альбома. Ей показалось, что где-то рядом тихо играет шарманка.

Софья взяла карандаш. Руки двигались быстро, сами собой. Она обо всем подумает потом, а сейчас надо запомнить, зарисовать их – две фигурки на белой скамейке, мужчину и женщину, которые только что пообещали ей невозможное. Едва она положила карандаш, как сквозь фигурки проступили буквы и цифры, как бывает, если написать что-нибудь в блокноте, а потом заштриховать нижнюю страничку. «Улица Гагарина, дом пять, квартира двадцать один», – прочла Софья вслух. К щекам прилила кровь. Неужели получится?

Глава VI

– Сим-Сим, откройся! – прошептала Софья.

Ничем не примечательная дверь самой обычной панельной девятиэтажки в спальном районе большого города, конечно же, и не подумала открываться. К счастью, хотя бы кодовый замок на подъезде оказался сломан, не пришлось ждать, пока кто-то войдет или выйдет. И что теперь делать? Послышался шорох за спиной, Софья вздрогнула и обернулась, но в тусклом свете единственной лампочки ничего не разглядела. Она выросла и прожила всю жизнь в чистом, благополучном центре, ей было легче одной пойти гулять в лесу, чем сунуться в унылый район серых коробок на окраине. В каждом встречном ей мерещился хулиган или наркоман, а в подъезде в нос сразу ударил резкий запах мочи, бросились в глаза неприличные надписи на стенах и кучи мусора, которые загораживали проход к мусоропроводам. И вот она стоит в полумраке чужой грязной площадки перед закрытой дверью и зажимает нос. Зачем она вообще сюда пришла, на что надеялась? Что ключ будет торчать в двери? Софья зажмурилась и пошарила за толстой трубой. Вытащила грязную ладонь, с отвращением протерла влажной салфеткой. Надо было подождать до следующей встречи с хранителями. Она беспомощно разглядывала стены, с трудом сдерживая желание поскорее отсюда убраться. И какой только ерунды не пишут на стенах! Помимо традиционных «Вова + Катя = секс», «Маша, дай!» и разного рода непотребностей встречались маленькие шедевры, вроде: «Выпал снег, марсиане улетели», «Несчастная страна!» и даже «Не продавайся за цветы, завтра встанешь у плиты».

Софья вздохнула и побрела к лестнице. Еще один день потерян. Все, что с нами происходит… Стоп! С чего эта мысль мелькнула вдруг в голове? Она обернулась: так и есть, на стене ровными печатными буквами, одно слово под другим, выведено:

ВСЕ,

ЧТО

С НАМИ

ПРОИС-

ХОДИТ.

Софья, не отдавая себе отчета, зачем она это делает, порылась в сумке, нашла карандаш для бровей и дописала такими же аккуратными буквами снизу:

УЖЕ

КОГДА

– ТО

БЫЛО.

Обернулась. И что, теперь по велению Сим-Сима дверь откроется? Дверь, конечно, осталась закрытой. А когда Софья снова посмотрела на стену, под ее жирными черными буквами появились новые, красненькие:

ПЧТЯЩ.

08375

Она пулей помчалась вниз, к почтовым ящикам. Но, вопреки всем ее ожиданиям, на ящике под номером «21» никакого кодового замка не обнаружилось. И снова, не успела Софья подумать, как рука сама достала карандаш и быстро написала цифры прямо на дверце. Та со скрипом распахнулась, вылетели и спланировали на пол несколько рекламных листовок. А в глубине ящика обнаружились несколько аккуратных маленьких конвертов. Визитки! Она почувствовала их сразу, у них, как у визиток Магрина, была своя аура. Софья сгребла пачку и засунула в сумку. Потом тщательно стерла влажной салфеткой цифры с ящика, поднялась наверх и отмыла надписи со стены. Еще раз с любопытством посмотрела на дверь двадцать первой квартиры – эх, увидеть бы рабочее место Надежды Петровны и ее открытки! Из подъезда она вышла со смутным чувством разочарования и надежды одновременно. Сердце колотилось как бешеное, подпрыгивало при каждом шорохе. В такси она ехала, прижав к груди сумочку, и почему-то боялась достать хотя бы один конвертик.

Только дома, в мансарде, после бесконечно тоскливого ужина с родителями, она наконец-то вытащила из сумочки заветную пачку. Конвертики были маленькие и аккуратные, как с приглашениями на свадьбу. Софья открыла один, потянула за кончик серебристой карточки. Голубовато-серебристая визитка оказалась еще проще, чем у Магрина: выпуклая черная буква «N», в хвостиках прячутся крохотные стразы, на заднем плане – размытый текст. Пахнет свежестью, воздухом после дождя. Софья обвела букву пальцем, голова закружилась, закрыла глаза, но увидела только ровный серый фон. Открыла снова – ничего. Все правильно, когда-то Надежда Петровна была здесь, а теперь она там, в Меркабуре, и визитка не работает. Интересно, какой эта женщина была раньше? Софья вздохнула, положила зачем-то в карман пару визиток и перебрала остальные конвертики. Один показался толще других. Она заглянула внутрь и вытащила одну за другой три разные карточки. Сердце застучало сильнее, по пальцам пробежала мелкая дрожь. Первый шаг сделан – вот они, визитки людей, которые смогут ей помочь. Неужели ее жизнь и вправду скоро изменится? И больше никогда не будет ни офиса, ни Барракуды, ни мучительных ужинов, ни упреков, ни ледяных кабинетов. Она найдет дорожку, которая приведет в то место, где хрупкая радость созвучия с миром – не редкий подарок судьбы, а способ жизни. И ей больше не понадобится толстая скорлупа, чтобы прятаться от всего и вся. Софья зажмурилась от удовольствия – перед ней раскинулся свежий, чистый, солнечный океан. До ужаса любопытно – какие они, другие скрапбукеры? С кого из них начать?

В первой карточке угадывался стиль советских плакатов, вроде «Хлеб – всему голова». На ней красовалась полка с тремя горшочками, крохотная бумажная скатерть в красно-белую клетку, а поверх скатерти – весьма натуральная выпуклая буханка хлеба. Софья осторожно потрогала ее – шершавая. В уголке классическим школьным почерком, как в прописях, было выведено «т Ш». Странно, что бы это значило? Если имя и фамилия, то почему «т» с маленькой буквы? И что за манера у этих скрапбукеров, писать на визитках только инициалы. Или фамилию указать им тоже Кодекс не позволяет? Софья вздохнула и взяла следующую карточку. Холодная, как кусок льда. И цвет такой же – голубой, переливается, как голограмма. Ничем не пахнет. Визиткой хотелось играть, как в далеком детстве – «переливной» открыткой. Она наклоняла карточку в разные стороны, любовалось игрой голубого цвета, пока на ней не проступили четко буквы, словно высеченные изо льда: «ScrapProfi». М-да, этот товарищ даже не удосужился инициалы написать. Софья ясно почувствовала, что владелец карточки – мужчина, причем с амбициями. Пожалуй, уговорить его будет проще всего, такие типы часто ищут, как по-быстрому решить семейные проблемы, чтобы не слишком отвлекаться от карьеры. От этой мысли почему-то стало неприятно, Софья вздохнула и взялась за последнюю визитку.