Семья и развитие личности. Мать и дитя. - Дональд Винникотт

Индивидуальное эмоциональное развитие

Психология возникла из безнадежного хаоса, когда была принята идея существования непрерывного процесса эмоционального развития, начинающегося еще до рождения и продолжающегося на протяжении всей жизни до самой смерти в старости (если повезет). Это теория объединяет все разнообразные психологические школы и предоставляет полезный общепринятый принцип. Мы можем очень сильно расходиться там и здесь, но простая идея непрерывного эмоционального развития объединяет нас. На этой основе мы можем изучать ход процесса и различные его стадии, представляющие опасность либо изнутри (инстинкты), либо снаружи (изъяны окружения).

Все мы соглашаемся, что чем более ранние стадии этого процесса роста индивида рассматриваются, тем важней фактор окружения. Это означает признание принципа, что ребенок движется от зависимости к независимости. Мы ожидаем от здорового индивида способности постепенно идентифицироваться со все более и более широкими группами, причем без потери своего «я» и индивидуальной спонтанности. Если группа слишком обширна, индивид утрачивает соприкосновение с ней; если она слишком узка, утрачивается ощущение гражданства (членства).

Не без трудностей удается нам постепенно расширять значение слова «группа», создавая подходящие для подростков клубы и другие организации, обеспечивая подростку возможность последовательно идентифицироваться с каждой такой группой без слишком большой потери индивидуальности. Детям доподросткового возраста предназначены организации скаутов и гайдов; для более младших — браунигайдов и кабов[11]. Школа вначале представляет собой как бы продолжение и расширение семьи. Если это ясли для малышей, которые только учатся ходить, мы видим, что ребенок еще мало отделен от семьи и что в них почти нет собственно обучения; такой ребенок больше всего нуждается в организованных возможностях для игры и опекаемых условиях начала социальной жизни. Мы считаем подлинной группой такого ребенка его собственную семью, а что касается младенца, то мы знаем, какой катастрофой становится для него неотвратимость распада семьи. Если посмотреть на еще более ранние стадии этого процесса, мы увидим, что младенец в своем выживании чрезвычайно зависит от материнской заботы и ее постоянного присутствия. Мать должна хорошо приспособиться к потребностям младенца, иначе у него развиваются защитные системы, искажающие процесс; например, если окружение ненадежно, младенец должен «принимать на себя» его функции; поэтому истинная Самость прячется и мы можем видеть только ложную Самость, выполняющую двойную задачу: она прячет истинную Самость и подчиняется требованиям, которые время от времени предъявляет ему окружение.

Еще раньше младенец находится в матери и ощущает лишь любовь, выраженную физическими средствами, так сказать, человеческим содержанием. Здесь зависимость абсолютная, и от изъянов окружения на этой самой ранней стадии можно защититься только сдерживанием процесса развития и младенческим психозом.

Теперь посмотрим, что происходит, когда окружение позитивное и соответствует потребностям каждого специфического момента. Психоанализ прежде всего рассматривает инстинктивные потребности, но в данном контексте мы больше озабочены обеспечением среды, которая делает возможным все остальное; иными словами, нас больше интересует мать, «держащая» ребенка, чем мать, кормящая его. Что происходит с процессом личного эмоционального развития, если «держание» (холдинг) и общий уход достаточно хорошие?

Из всего, что мы знаем, нас в данном случае больше всего интересует часть процесса, которая называется интеграцией. До интеграции индивид неорганизован, это скорее собрание сенсорно-двигательных явлений, собранных и удерживаемых окружением. После интеграции перед нами младенец, человеческое существо, достигшее, так сказать, статуса единицы, которое может сказать «я существую» (только еще не умеет говорить). У индивида теперь возникла некая «отграничивающая мембрана»: то, что не-он или не-она, отталкивается и является внешним. Теперь у него или у нее есть внутренний мир, и здесь могут быть собраны воспоминания о жизненном опыте, как он ни мал, здесь может начинаться создание невероятно сложной структуры, которая определяет суть человека.

Неважно, происходит ли это развитие быстро или на протяжении длительного времени; важно то, что возникают понятия «раньше» и «после» и что происходящее заслуживает теперь названия процесса.

Несомненно, в процесс интеграции очень многое вносит инстинктивный опыт, но все время присутствует и достаточно хорошее окружение, кто-то «держит» младенца (осуществляет холдинг), чутко приспосабливаясь к его меняющимся потребностям. Этот кто-то может функционировать только в потоке любви, свойственной этой стадии, любви, в которой заключена возможность отождествления с младенцем, чувство, что адаптация к его потребностям — это святой долг. В таком случае мы говорим, что мать предана младенцу — пусть временно, но всей душой, полна этой одержимостью до тех пор, пока нужда в ней (этой одержимости) не отпадет.

Я предполагаю, что момент возникновения «я существую» очень трудный и суровый: новый индивид чувствует себя чрезвычайно уязвимым. И этот момент — «я существую» — можно выдержать, вернее, рискнуть выдержать только при условии, что тебя в это время кто-то обнимает.

Я добавил бы, что этот момент подходит для объединения в пространстве психе и организма, так что «ограничивающая мембрана» не только метафорически отграничивает психе — мембраной одновременно становится кожа. «Раскрытый» теперь уже означает просто «нагой».

До интеграции есть состояние, в котором индивид существует только для тех, кто за ним наблюдает. Для самого младенца внешний мир не отделен, и у него нет внутреннего или личного мира или внутренней реальности. После интеграции младенец приобретает Самость.

В период до интеграции между матерью и младенцем существует область, которая как бы одновременно является и матерью, и младенцем. Если все идет хорошо, эта область со временем расщепляется на два элемента: на часть, которую младенец постепенно отталкивает, и часть, которую он признает своей. Но мы должны ожидать сохранения реликтов такого промежуточного состояния. Мы действительно видим это в том первом, чем всецело владеет младенец: обрывке одеяла, простыни или рубашки; или в салфетке, материнском носовом платке и т. д. Такой объект я называю «переходным», и дело в том, что он является (в одно и то же время) созданием младенца и частью внешней реальности. Поэтому родители почитают такой объект даже больше, чем многочисленных мишек, кукол и другие игрушки, которые быстро за ним последуют. Младенец, лишившийся такого объекта, теряет одновременно рот, грудь, руки матери и ее кожу, способность к творчеству и способность объективно воспринимать окружающее. Этот объект — один из тех мостов, которые делают возможным контакт между индивидуальным психе и внешней реальностью.

Точно так же немыслимо существование младенца до интеграции без достаточно чуткой материнской заботы. Только после интеграции мы можем сказать, что если мать подведет, младенец «умрет от холода», или «упадет бесконечно далеко вниз», или «улетит», или «взорвется как водородная бомба, уничтожив в одно мгновение и себя и весь мир».

Таким образом, только что интегрированный младенец представляет собой первую группу. До этой стадии существует лишь примитивная догрупповая формация, в которой неинтегрированные элементы удерживаются вместе окружением, от которого они еще не отделились. Это окружение — мать, осуществляющая холдинг.

Группа — это достижение этапа «я существую», и это по-своему опасное достижение. На начальных стадиях необходима защита, иначе «отодвинутый» внешний мир вернется к новому феномену и нападет на него со всех сторон и всеми мыслимыми способами.

Если мы продолжим изучение эволюции индивида, то увидим, как все более и более сложный индивидуальный рост усложняется картиной роста групп. Но в данном случае посмотрим, что вытекает из нашего основного предположения.

Образование групп

Мы достигли стадии интегрированной человеческой единицы и в то же время того, что можно назвать матерью, предоставляющей укрытие и хорошо понимающей то параноидальное состояние, которое неотъемлемо от только что интегрированного единства. Надеюсь быть понятым, когда использую два термина: «индивидуальное единство» и «материнское укрытие».

Эти два термина представляют крайности, и каждая такая крайность может привести к появлению групп, о сути которых говорят слова: 1) наложенные (совмещенные) единицы; 2) укрытие.