Ледовый Апокалипсис - Джеймс Кобб

– Я готов жить с таким чувством, – откликнулся Смыслов, передавая Смиту головную гарнитуру тактического радиопереговорного устройства «Гном».

– Я тоже. – Смит откинул капюшон своей парки и надел на голову переговорное устройство. Мороз тут же прихватил его уши, и, поморщившись, Смит проговорил: – Проверка связи.

– Слышимость отличная. – Валентина Метрейс сидела на корточках рядом со Смитом. На ее голове был второй комплект «Гнома». – На расстоянии прямой видимости связь будет вполне удовлетворительной.

Команда устроилась в пятидесяти метрах от самолета, повернувшись спинами к ветру и ища укрытия от него за своими рюкзаками и невысокой полосой ледяного нароста. Был уже вечер, но ничего похожего на обычный закат солнца не наблюдалось, поскольку не было видно даже самого солнца. Просто серая мгла, окружавшая их, постепенно темнела, а ветер становился холоднее. Время и температура окружающего воздуха начинали становиться главными факторами.

– Ну ладно, братцы, это будет короткая прогулка с целью выяснить, находится ли сибирская язва на борту самолета и есть ли там кто-нибудь. – Смит снял с маски-фильтра защитное пластиковое покрытие. – Вы двое знаете, что я ищу, и вы должны провести меня по самолету. Проблем, надеюсь, не возникнет, но тем не менее я хочу, чтобы вы сейчас твердо усвоили одну вещь. Если по какой-то причине что-то пойдет не так, если я не выйду или если прервется связь, никто из вас не должен идти за мной. Вам понятно?

– Джон, не глупи… – попыталась возражать Валентина.

– Вам понятно?! – гаркнул Смит.

Женщина с несчастным видом кивнула.

– Да, понятно.

Смит перевел взгляд на Смыслова.

– Вам понятно, майор?

Лицо русского находилось в тени капюшона парки, но, несмотря на это, Смит увидел, что на нем отразилась борьба чувств. Он уже не раз замечал это. Вот и сейчас Смыслова явно что-то мучило.

– Подполковник, я… – заговорил он и тут же осекся. – Да, сэр, все понятно.

Смит надел капюшон костюма биозащиты, поправил лямку маски и натянул рукавицы. Воздух, который он теперь вдыхал, пах резиной.

– Ладно. – Голос Смита звучал глухо даже для него самого. – А теперь – самый тупой вопрос дня: как мне попасть внутрь?

– Фюзеляж, судя по его внешнему виду, не поврежден. – В голосе Валентины, звучавшем в наушниках переговорного устройства, слышалось негромкое потрескивание. – Единственный путь в передний бомбовый отсек лежит через кабину экипажа. К сожалению, люки, через которые обычно попадают в самолет, расположены в нише передней стойки шасси и в самом бомбовом отсеке, но они сейчас заблокированы. У тебя есть два пути: либо окна кабины пилотов, куда тебе будет трудно пробраться в таком одеянии, либо лаз, ведущий к заднему отсеку. Последний вариант – наилучший.

– А как мне попасть в задний отсек?

– На правой стороне фюзеляжа, прямо перед хвостовым стабилизатором, есть технологический люк. Оттуда тебе придется пройти через герметичные кабины.

– Все понятно.

Смит неуклюже побрел по направлению к размытым очертаниям лежащего на льду бомбардировщика. Правое крыло «Ту-4» оторвалось в момент столкновения с ледником и теперь лежало почти параллельно фюзеляжу, но подойти к самолету с этой стороны можно было без проблем. Обходя лопасти хвостового стабилизатора, Смит невольно испытал восхищение. Даже сегодня, в век гигантских транспортных самолетов и широкофюзеляжных реактивных аэробусов, «Ту-4» выглядел настоящей махиной. А ведь эти монстры летали еще во время Второй мировой войны.

Смит подошел к огромному цилиндрическому остову и провел рукой по покрытому инеем металлу.

– Так, я на месте, и я нашел люк. Тут есть рукоятка. Она находится в вертикальном положении.

– Это означает, что изнутри повернут рычаг аварийного открывания. Стало быть, люк отперт и должен открыться. Правда, для этого тебе придется приложить некоторые усилия.

На поясе Смита висел набор инструментов, и он достал оттуда мощную отвертку с длинной ручкой. Всунув конец отвертки в щель между люком и корпусом самолета, он с силой надавил на рукоятку. Затем, переместив отвертку ниже, он повторил это действие. После третьей попытки послышался сухой хруст, и люк приоткрылся. Мощный порыв ветра распахнул дверцу настежь, и перед Смитом оказалось темное прямоугольное отверстие.

– Ты оказалась права, Вэл, он открыт. Я вхожу внутрь.

Наклонив голову, он нырнул в низкий проем.

Внутри фюзеляжа было темно, лишь за спиной Смита снаружи в него падал тусклый, сумрачный свет. Смит достал из набора инструментов фонарик и включил его.

– Черт, – пробормотал Смит, – вот этого я не ожидал!

– Что ты видишь, Джон? – спросила Валентина.

Смит поводил лучом фонарика по сторонам. Снега внутри не было, но все здесь было покрыто тонким слоем инея. Кристаллики льда вспыхивали в свете фонаря на серой поверхности переборок, проводах, воздуховодах.

– Потрясающе! – восхитился Смит. – Здесь нет ни малейших признаков коррозии или ржавчины. Такое впечатление, что самолет выкатили с завода только вчера.

– Все эти годы он находился в природном холодильнике, – прокомментировала его слова Валентина. – Иди дальше.

– Так, здесь – проход, ведущий мимо двух больших плоских ящиков к круглому люку в хвосте самолета. Люк закрыт, в центре – круглое смотровое окошко. По обе стороны от него стоят, как я полагаю, коробки для лент с боеприпасами. Вероятно, это вход в отсек кормового стрелка.

– Правильно. Есть там что-нибудь еще, заслуживающее внимания?

– Какое-то возвышение, с которого свисают два отсоединенных кабеля. Похоже, что тут стояло какое-то оборудование, которое потом демонтировали.

– Скорее всего это был запасной электрогенератор, – сказала женщина-историк. – Очень интересно! Теперь посмотри направо. Там должна находиться переборка с люком, ведущим в следующий герметичный отсек.

– Люк есть, и он закрыт.

– «В-29/Ту-4» был одним из первых военных самолетов, предназначенных для полетов на большой высоте. В трех его отсеках поддерживалось повышенное давление, чтобы экипаж в условиях разреженного воздуха мог обходиться без кислородных масок. Поэтому тебе придется пройти через три герметичных отсека.

– Понял тебя.

Смит попытался разглядеть что-нибудь сквозь толстое стекло смотрового окошка в люке, но у него ничего не получилось. Стекло было заиндевевшим.

– Что расположено в следующем отсеке?

– Койки для отдыха экипажа.

– Ясно.

Смит ухватился за рукоятку люка и попытался повернуть ее. После недолгого сопротивления ручка поддалась.

– Джон, подожди!

Смит отдернул руку от рукоятки, словно она вдруг раскалилась добела.

– В чем дело?

Он услышал, как Валентина негромко переговаривается со Смысловым.

– Все в порядке, – послышался вскоре ее голос. – Просто Григорий сказал, что вряд ли следует ожидать каких-нибудь ловушек и других неприятных сюрпризов.

– Спасибо, успокоили! – Смит снова ухватился за рукоятку, и люк открылся вовнутрь. Он направил в темное пространство луч фонаря.

– Все верно, это отсек для отдыха экипажа. Тут по обеим сторонам стоит несколько коек, а в углу даже есть Джон,[11] только не подумайте на меня. Отсек словно ободрали. Нет ни матрасов, ни одеял, зато повсюду – открытые и опустошенные шкафчики.

– Это как раз понятно. – Голос Валентины звучал задумчиво. Она мысленно анализировала то, что описывал Смит. – Дальше идет радиолокационный отсек. Поглядим, что ты найдешь там.

Нагнув голову, Смит нырнул в низкий проход. В этом отсеке царил тусклый свет. По левому и правому бортам, а также в потолке имелись мутные, заиндевевшие, потускневшие за пятьдесят лет от непрекращающегося ветра плексигласовые вставки. Похожие на скелеты стулья смотрели на два боковых купола, а третье сиденье находилось на центральном возвышении, прямо под прозрачным фонарем. Смит решил, что это, должно быть, стрелковая башня. В самолетах, имевших полный комплект вооружений, здесь располагалась одна из прицельных станций, с помощью которой можно было вести огонь с любой турельной установки с дистанционным управлением. Смит описал отсек, и Валентина подтвердила правильность его предположения.

– Этот отсек тоже выглядит опустошенным, – сообщил Смит. – Много пустых шкафчиков, а со стульев даже содрали обивку.

– Должно быть, они забирали с собой всю ткань, чтобы как можно дольше продержаться в условиях арктического холода. Возле передней переборки должна находиться большая радиоэлектронная консоль.

– Есть такая, – подтвердил Смит, – только она начисто выпотрошена.

– Это пульт оператора радиолокационной станции. Им понадобились ее компоненты, – загадочно проговорила Валентина.

– В передней переборке еще есть два круглых прохода, расположенные один над другим. Нижний закрыт герметичным люком, к верхнему ведет короткая алюминиевая лесенка.